Солдат чужой войны
Шрифт:
Гравитационно-импульсный корректор выбил из них остатки сил, и, хотя они научились определять время очередного удара, это не очень им помогало. Всякий раз пауза беспамятства длилась все дольше, и было неизвестно, переживет ли кто-то очередную встряску.
Между тем собственный чип «макета» совершенно не интересовался состоянием пассажиров и старательно решал трехмерную задачку, сопоставляя значения параметров. Когда ракета– преследователь подошла на критическое расстояние, корректор сработал ещё раз, а затем началось показательное разрушение.
Едва «макет» потерял кормовую часть маскировочной защиты, как в неё врезалась ракета. Следом отскочили головная, корпусные части оболочки, что создало впечатление разрушения цели.
Когда стало ясно, что большая её часть все же уцелела, «макет» уже вошел в атмосферу планеты.
По цели был дан ещё один торопливый залп, однако «макет» снова начал дробиться, сбросив механизм энергоснабжения корректора.
В самом корректоре ресурсов оставалось на последний тормозящий импульс.
«Ну, что там происходит?!» – негодовал самый главный генерал, но его тут же успокоили, сказав, что цель перенесла уже два подрыва, сильно разрушилась и теперь её обломки непременно упадут в Прилегающие болота.
«В Прилегающие болота?» – переспросил генерал. Что такое Прилегающие болота, он знал, и это был едва ли не лучший выход, если булыжник все же дотянет до поверхности Ло-Дешинса.
Между тем «макет» выпустил оперение и развернулся, поставив пассажиров ногами вниз. Фиолетовое пламя стало облизывать бока аппарата, и тотчас сработал последний импульс, заставивший «макет» снизить скорость.
«Объект продолжает разрушаться», – радостно сообщили генералу, когда «макет» отбросил импульсный корректор.
«Направление не меняется – он идет точно в болота».
Генерал уже начал успокаиваться и подумал закурить, когда последовало ещё одно сообщение:
«Он выпустил тормозной парашют, сэр! Но все же идет в болото».
Сначала генерал страшно разозлился и хотел уже принять меры, однако позже передумал, решив, что с парашютом или без него – для Прилегающих болот это не имеет ровно никакого значения.
57
Через потерявшие герметичность швы внутрь корпуса медленно набиралась вода. Знакомый запах тины и сырости вернул лейтенанта Корна к жизни, а оказавшийся перед лицом крохотный иллюминатор связал его с внешним миром.
То, что увидел Майк, ему совсем не понравилось. Бурая растительность с отдельными пятнышками грязно-оранжевых лишайников. Это было холодное болото, а стало быть, снаружи уже j`p`skhkh добычу вечно голодные хищники.
Последовал резкий толчок, и на мгновение Майку показалось, будто снова сработал импульсный корректор, однако он тут же понял, что это не так.
От толчка плавающий в болоте корпус «макета» крутанулся вокруг своей оси, и лейтенанту через крохотный иллюминатор удалось рассмотреть причину беспокойства. Ею оказался двадцатиметровый грипан-танкетка, который пытался сожрать металлизированное полотнище тормозного парашюта. По какой-то причине тот не был отброшен «макетом» во время приземления, и теперь болотный хищник пытался рвать его зубами.
– Эй, живые есть? – поинтересовался кто-то. Корн даже не понял, кто именно, – так сильно искажен был голос.
– Я жив… – ответил лейтенант, не прекращая наблюдения.
– Да и я тоже… – Это уже был майор Ламберт. Его голос лейтенант узнал сразу.
– Мы в воде, или это ощущение… только в моих штанах?.. – попробовал шутить Милош. Затем последовал новый рывок грипана, и Ник со Стивом невольно вскрикнули.
– Это не импульс, ребята, – успокоил их Корн. – Просто нас хотят сожрать и начали с парашюта…
От очередного толчка корпус «макета» снова закрутился, и теперь уже все члены экипажа сумели мельком увидеть хищника.
– Корн! Да он же нас целиком проглотит! Корн!
– Не проглотит, – спокойно отозвался лейтенант. – Это грипан, а они привыкли пережевывать пищу тщательно.
Неожиданно где-то в остатках механизма управления «макета» включилась запись. Тонкий писклявый голос сообщил, что для разрушения стенок корпуса достаточно произнести слово «выход».
Сообщение повторилось раз двадцать, пока Ламберт не сказал: «Заткнись».
– Только, пожалуйста, ребята, не произносите это слово раньше времени, иначе от нас ничего не останется…
– Не будем, мы же не дурни, да, Милош?
– Да, командир, давай лучше пальчиками пошевелим…
– Давай, – согласился Ник, – только я их не чувствую. Совсем…
– У меня та же история.
– Отлично! – с неожиданным оптимизмом воскликнул Корн после очередного рывка.
– Чего же отличного? – поморщился Ник и сплюнул кровавую слюну.
– Он потащил нас к себе в нору! Если у него не отберут добычу другие грипаны, у нас будет шанс, потому что вокруг норы грипаны намывают песчаную или галечную отмель.
– И ты хочешь, чтобы мы попробовали выскочить на отмели?
– Да. Иначе очень скоро здесь окажутся урайцы. Они не успокоятся, пока не удостоверятся, что мы на дне болота.
– Это точно, – согласился Ник. Он пытался осмотреться и убедиться, что урайцев ещё нет, однако маленькое окошко то и дело забрызгивало грязью.
Движения завладевшего добычей грипана становились все резче, он все целенаправленнее продвигался к береговой норе.
– Заметил сородичей, – пояснил опытный в этих делах лейтенант Корн. – Хорошо, если он успеет улизнуть от них, иначе мы застрянем здесь надолго.
«Если не навсегда», – угрюмо подумал майор Ламберт и снова попытался пошевелить пальцами рук. Однако ничего у него не получалось, поскольку плечи тоже онемели.
С ногами дело обстояло лучше – левую Ник чувствовал почти всю, а правую – по колено. Те, кто посылал их сюда, примерно opedqr`bkkh себе состояние прибывших пассажиров, потому и придумали голосовую подачу команды. Нажать какую-то кнопку или дернуть рычаг к концу такого путешествия никто бы уже не смог.
– Кажется, отрываемся, а, лейтенант? – подал голос Милош, и Ник почувствовал, как тяжело даются капитану эти слова. Видимо, он произносил их лишь для того, чтобы доказать самому себе, что ещё жив.