Солдат великой войны
Шрифт:
Приближаясь к остановкам, водитель смотрел в зеркала заднего вида, оглядывая и салон, и улицу, чтобы понять, хочет ли кто-нибудь его задержать, намереваясь выйти или войти. Хотя никто не взял билета на столь малое расстояние, иногда люди меняют планы и отказываются от дальней поездки, а потому приходится быть начеку. Но Рим едва шевелился, и ни единая душа не пыталась замедлить его движение. Троллейбус набрал хороший ход и границу города пересек раньше положенного срока. Водителя это радовало. Проскакивая мимо остановки, он прибывал к следующей еще раньше, все сильнее опережая график и уменьшая шансы увидеть там ожидающих посадки пассажиров. Таким образом ему удавалось превратить тягуче-медленный
На территории, которая уже не была Римом, но еще и не стала сельской местностью, где поля пшеницы и кукурузы перемежались с лесопилками и фабриками, а вдали виднелась скоростная магистраль с разноцветными автомобилями, сверкающими под солнцем, троллейбус, точнее, уже автобус, потому что электрическую тягу заменил дизельный двигатель, вроде бы свернул к пустой остановке, но проехал мимо, не только не остановившись, но даже не сбросив скорость. Алессандро уже начал дремать, но краем глаза уловил резкое движение, которое тут же его разбудило. Справа к шоссе полого спускалась проселочная, вся в рытвинах, дорога. И по ней бежал человек, перепрыгивая через рытвины и отчаянно размахивая руками.
Алессандро более всего хотелось и дальше погружаться в сон, но то, что он заметил краем глаза, не позволило. Он повернул голову. Человек, который бежал по дороге, хотел сесть в автобус и кричал, умоляя водителя остановиться. И хотя Алессандро его не слышал, смысл слов легко угадывался в движениях рук, которые чуть дергались при каждом крике.
– Там кто-то, – Алессандро не говорил – шептал. Откашлялся. – Там человек! – крикнул он. Поскольку бегуна больше никто не заметил, другие пассажиры не понимали, о чем речь. Но их не удивляло, что старик, даже такой благообразный, может нести чушь в жаркий день. И если не считать одной уборщицы, которая глупо улыбалась, остальные предпочли проигнорировать его, не удостоили и взглядом. Автобус ускорялся на прямом шоссе, держа курс на юго-восток.
Алессандро вскочил.
– Водитель! – закричал он. – Там человек, который хочет сесть в автобус!
– Где? – прокричал в ответ водитель.
– Сзади.
Водитель повернул голову. Никого не увидел.
– Вам показалось. – Они отъехали уже достаточно далеко от перекрестка проселочной дороги с шоссе. – А кроме того, – продолжил водитель, – я никого не подсаживаю между остановками.
Алессандро сел. Посмотрел назад, тоже никого не увидел. Он считал несправедливым, что водитель открывал двери только на остановках, особенно если речь шла о последнем рейсе. Алессандро начал сочинять возмущенное письмо руководству транспортной компании. Оно получилось коротким, и он принялся шлифовать каждую фразу. За это время автобус проехал километр или два, но водителю пришлось сбросить скорость и тащиться за огромным грузовиком, который перевозил какой-то непонятный агрегат, возможно, что-то электрическое, размером с дом.
– Эй, посмотрите, – обратился строитель к Алессандро.
Тот повернулся, чтобы посмотреть, на что указывает рабочий. Человек с проселочной дороги преследовал их, пробежав два или три километра, но скорее не догонял, а отставал все больше. Он уже не просил водителя остановиться, не размахивал руками, словно решил экономить силы, чтобы добраться до нужного ему места самостоятельно, раз на автобус надежды нет никакой.
– Я скажу водителю, – Алессандро поднялся и направился в переднюю часть салона. – Синьор, – в голосе появились умоляющие нотки, – посмотрите назад. За нами кто-то
Водитель посмотрел в зеркало. Увидел бегуна.
– Слишком поздно. Следующая остановка через пятнадцать километров. Ему столько не пробежать.
– А почему бы не взять его? – спросил Алессандро, возвысив голос.
– Я уже говорил. Мы не подсаживаем пассажиров между остановками. Пожалуйста, сядьте.
– Нет, – возразил Алессандро. – Я хочу выйти.
– У вас билет до Монте-Прато.
– Я хочу выйти сейчас.
– Я не могу вас выпустить.
– Почему?
– Здесь? Здесь ничего нет! Мы не разрешаем людям выходить здесь.
– Это мои поля. Все эти поля – мои. Я хочу проверить состояние пшеницы.
Автобус, сбрасывая скорость, подкатил к обочине, дверь открылась.
– Хорошо. – Водитель смотрел в зеркало заднего вида. – Проверяйте вашу пшеницу.
– Одну минутку, – ответил Алессандро. – Только возьму «дипломат». – И очень медленно двинулся к своему месту.
Водитель начал злиться.
– Одну секунду, только одну секунду. – Добравшись до места, Алессандро сказал: – Я кое-что уронил.
Водитель закрыл дверь и тронулся с места, но упорный преследователь заметно сократил расстояние. Алессандро посмотрел в заднее стекло и увидел, что за автобусом бежит юноша лет восемнадцати-девятнадцати. В тяжелых кожаных рабочих ботинках, казалось, будто он вот-вот умрет от перенапряжения. Мокрые от пота волосы прилипли ко лбу. Дышал он широко раскрытым ртом. Лицо цветом напоминало созревший сладкий перец.
– Он уже здесь! – крикнул Алессандро.
Водитель смотрел прямо перед собой, но юноша предпринял последнее усилие, поравнялся с дверью, вскочил на подножку и вцепился в ручки. Он тяжело дышал, наклонив голову, по лицу катился пот.
Алессандро, с «дипломатом» под мышкой, постукивая тростью, прошел в переднюю часть автобуса и ударил тростью в потолок.
– Синьор, – заговорил он на удивление сильным и властным голосом, – как я понимаю, у вас пассажир. – В этот самый момент юноша, более всего напоминающий дикого сицилийца, принялся колотить рукой по стеклу. Умением добиваться своего он напомнил Алессандро собственное упорство, свойственное ему в другие времена, и он ощутил любовь и гордость, словно этот юноша приходился ему сыном.
Водитель резко нажал на тормоз. Алессандро бросило на лобовое стекло, но он смягчил удар руками и «дипломатом» и удержался на ногах. Юношу ударило о дверь автобуса, но с подножки не сбросило.
Когда дверь открылась, оба, Алессандро и юноша, решили, что победа за ними, но тут водитель поднялся, и они увидели, что он – великан. Алессандро вскинул голову, чтобы взглянуть на него.
– Я и представить себе не мог… – начал он. Потом посмотрел на кресло водителя и только тут заметил, что оно утоплено относительно пола.
Водитель направился к раскрытой двери, и юноша попятился.
– Если ты еще прикоснешься к моему!.. – от ярости у водителя перехватило дыхание.
Алессандро спустился по ступенькам, спрыгнул на землю.
– Если вы не позволите ему войти в салон, я тоже не поеду. Я старик. Это может вам стоить работы.
– Срал я на эту работу, – рявкнул водитель, возвращаясь в автобус. – Я всегда хотел быть жокеем. – Закрыл дверь, и автобус-троллейбус, он же мул, тронулся с места.
Алессандро потрясенно наблюдал, как строитель смотрит в стекло, за которым он сам только что сидел в удобном кресле. Строитель вскинул руки, сетуя, что ничего не может поделать. Потом передумал и рванул в переднюю часть автобуса, но его уговоры, похоже, не помогли, потому что автобус не остановился, и лица шоферов грузовиков, женщин-уборщиц и молодых датчан смотрели на старика и юношу как бесстрастные луны.