Солдатская доблесть
Шрифт:
— Ясно, — ответил Бугров и, внимательно изучив карту капитана, нанес кое-какие данные на свою, бережно свернул ее, положил в планшетку. Стройный, высокий, он выглядел совсем еще юным. Но за плечами у него были сотни километров фронтовых дорог, а на счету взвода более десятка «языков». Бугров посмотрел на уснувшего капитана, по привычке козырнул и бесшумно вышел. Прошел задворками на улицу Менделеева, круто свернул на Рабочую и скрылся в темном подъезде дома. Здесь, в полуразрушенной квартире, разместились разведчики. Ниже, в подвале, жил хозяин дядя Егор, мужчина лет шестидесяти. Семью он давно эвакуировал за Волгу,
— Хитро ли на тот берег переправиться, — говорил он, — а вот спасти оборудование куда сложнее.
Каждое утро, в одно и то же время, он уходил из дому. Пересекал изрытый минами и снарядами двор, скрывался за воротами и, минуя развалины соседнего дома, нырял в пролом ограды механической мастерской. Что он там делал — никто не знал. Но однажды солдат Бикстурганов прокрался в мастерскую. Старик разбирал токарный станок, густо смазывал каждую деталь, обертывал ее тряпкой и нес в котельную, там аккуратно клал ее в ящик, который стоял в яме.
Однажды старик вернулся радостный, поднялся к разведчикам, вытащил кисет с самосадом, стал угощать:
— Праздник у меня сегодня. Последний станок разобрал, да так упрятал, что ни один фриц не найдет. А когда наши придут, все в целости будет. Товарищ старший сержант, — обратился он к Бугрову, — ваш вчерашний разговор я из слова в слово слышал. Вон какая дырища прямо в мой угол идет. Тут хочешь не хочешь, а все, о чем вы говорите, слышно. Стало быть, вы в гости к немцам собираетесь? Я в гражданскую в тех местах с беляками рубился. Да и здесь, в городе, каждый переулочек, каждую щелочку знаю. Под самым носом у немца прошмыгнем. Так что у вас прямой расчет меня взять.
— Ладно, — махнул Иван рукой, — уломал. Собирайся.
— Я готов. Только вооружен не совсем. Парочка гранат есть. Карабинчик бы. Да что поделаешь. На нет и суда нет. Обойдемся без него, а там, глядишь, немецким автоматом обзаведемся, да из него же по фашисту и вдарим. В гражданскую частенько так действовали.
Как только над осажденным городом сгустились сумерки, разведчики покинули обжитую квартиру. Дядя Егор провел группу узкими переулками. Прокрались задворками Подгорной, пересекли Угольную и вышли в степь. Километрах в пяти от города, на высоком курганчике, сделали привал. Потом перевалили гряду холмов, пересекли дорогу и к рассвету оказались в глубокой балке.
Быстро прошел сентябрьский день. Разведчики отдохнули, а в сумерки скрылись за холмами. Шли без привалов и отдыха, потом шли еще ночь. А на рассвете дядя Егор остановился, провел широкой ладонью по потному лицу и сказал:
— Ну вот и пришли. Впереди бугор, а дальше, надо думать, у немца аэродром. Место там открытое и ровное.
Как только стала рассеиваться предутренняя дымка, так все отчетливее и ярче проявлялась плоская степь, тяжелым увалом уходящая к Дону, а на ней — вражеские бомбардировщики. В девять часов они стали подниматься в воздух. Разведчики насчитали сто пятьдесят стервятников. Засекли двенадцать зенитных пушек, десять пулеметов, склад с горючим и смазочным, штабную землянку. К вечеру все самолеты вернулись на аэродром, двадцать пять из них приземлились в стороне от других. Бикстурганов долго смотрел на них, покусывая сухую травинку.
— Что смотришь? — спросил его сержант Попов.
— Примеряюсь, нельзя ли их взорвать.
— Мы сюда не самолеты взрывать пришли, —
— Товарищ старший сержант, а если мы сделаем то и другое, — улыбнулся Бикстурганов.
— А чего не сделать-то. Надо только действовать по-буденовски, — вмешался старый солдат.
— Так и быть, — сказал Бугров. — Делимся натри группы. Первая идет справа, вторая — слева, третья проникает к складу с горючим, снимает часового и забрасывает склад гранатами. Это и будет сигналом для нападения на самолеты.
— Ясно, — прошептал Бикстурганов.
— Первую группу, — продолжал старший сержант, — ведет Бикстурганов, вторую Попов. Задача: по возможности с охраной в бой не ввязываться, как можно больше уничтожить самолетов. Отходить в разные стороны. Сбор вот здесь, — Иван Бугров показал на карту, — у курганчика.
Нападение было так неожиданно, что охрана не успела сделать ни единого выстрела. И лишь тогда, когда вспыхнул склад и запылали самолеты, а разведчики, ловко прихватив «языка», были уже далеко в степи, началась беспорядочная стрельба.
Через три дня, неимоверно уставшие после семи бессонных ночей, разведчики явились в штаб дивизии. Бугров стал докладывать о ночном налете, но капитан остановил его:
— Достаточно, остальное нам известно. Ваша ночная вылазка дорого обошлась немцам: около тридцати самолетов вышло из строя, уничтожен склад с горючим. За последние три дня с этого аэродрома ни один самолет не поднимался в воздух. Работа, как говорят, чистая. А сейчас, спать!
Но спать разведчикам не довелось. Начался мощный авиационный налет. Вышли из своего убежища, отбежали метров двести, а когда оглянулись — невольно стянули пилотки. Там, где стоял их дом, громоздилась гора битого кирпича, под обломками которого остался бывший буденовец дядя Егор.
Вечером Бугрова вызвал командир дивизии.
— Старший сержант, дело есть, выручай, брат, — пожимая руку Бугрову, сказал командир дивизии.
— Я вас слушаю, товарищ полковник.
— Штаб армии подготовил группу для глубокой разведки в тылу противника. Задача — вывести ее за город.
В первую ночь, вспоминает Иван Гурьевич Бугров, не смогли прорваться из города. На следующую ночь нащупали проход, дали сигнал армейским разведчикам и поползли. Метров через пятьдесят натолкнулись на пулеметный расчет, финкой уничтожили двух гитлеровцев. По пути прикончили еще пятерых и благополучно вышли за город. День пролежали в степи, а вечером, распрощавшись, группы разошлись.
Группа Бугрова возвращалась в город. Со стороны дороги донеслись звуки: тяжелый конский топот, постукивание колес. Разведчики притаились в кювете.
Слышался приглушенный немецкий разговор, кто-то тихо играл на губной гармошке. Приближался обоз. Как только передняя повозка поравнялась с разведчиками, Бугров громко крикнул:
— Хенде хох!
Сержант Попов выскочил на дорогу, преградив путь. Лошади остановились. С задней повозки спрыгнули три человека и пустились бежать. Бикстурганов нажал на спуск — и короткая автоматная очередь их тотчас сразила. Остальные пятеро покорно подняли руки. Походная кухня, четыре пароконных повозки с оружием, патронами и обмундированием оказались в руках разведчиков. Под угрозой смерти приказав пленным молчать; разведчики рассадили их по повозкам. Сами переоделись в немецкие шинели.