Солдатский подвиг. 1918-1968(Рассказы о Советской армии)
Шрифт:
Рокоча моторами, маленький корабль отходил от стенки.
Командир катера старший лейтенант Шатилов стоял на обычном своем месте: высунувшись по грудь из люка над боевой рубкой, слегка пригнувшись к штурвалу.
— С торпедами не возвращаться! — крикнул со стенки комдив.
Шатилов держал руку у козырька фуражки, побелевшей от морской воды. Из-под сдвинутого на светлые брови козырька строго глядело курносое, почти мальчишеское лицо. Торпедист Демин вытянулся у рубки, руки по швам.
«Волнуется, чудак! — подумал Павел. — А ведь ничего хуже смерти не будет».
Вслед
Привычно опробовал свой крупнокалиберный пулемет. Бледная трасса прочертила небо. Вторая трасса взлетела из-за рубки, от носового пулемета Мишукова.
Все как обычно. Неустанный свист ветра в ушах, от холода немеют щеки и лоб. Павел поглубже натянул ушанку, поднял воротник куртки, дернул ремешок «молнии», меховой капюшон мягко обхватил лицо.
На выходе из залива закачало сильнее. Глянцевые сизые волны вздымались все выше и выше. Того гляди, снова пойдет снег и все кругом вновь затянется промозглой мутью. И точно: плотная темная пелена заволокла горизонт. Снег покрыл мокрой коркой и брови, и кончик носа.
Дронов надавил спиной подвижное кольцо турели. Открылся новый сектор обзора. За кормой, за длинными округлостями приподнятых над палубой торпед в светлой кильватерной струе то взлетал на гребне, то почти исчезал между волнами второй катер.
По данным воздушной разведки, где-то у берегов Северной Норвегии пробирается вражеский транспорт. Нужно обнаружить его и пустить ко дну.
Старшина наблюдал за морем и небом. Взлетавшая из-за борта волна покрывала палубу пузырчатой пленкой, смывала тающий снег. Тянулись часы за часами. На море пала влажная темнота.
Дронов поднес к глазам коченеющую руку. Из-под шерстяного зажима рукава тусклой зеленью мерцали стрелки часов.
«Три сорок, идем уже у норвежских берегов, а видимость — ноль. Мыслимо ли в такую темень обнаружить врага?..»
Впереди слева, над невидимым берегом, замерцали огоньки.
«Рыбачьи домики. Рано проснулись норвеги. И не затемняются. А что им затемняться? Знают: не с ними, с оккупантами воюем».
Край моря засеребрился. Выглянула луна и снова зарылась в тучи. Тьма, холод, качка, мирные огоньки вдали…
Дроков больно ударился лбом обо что-то жесткое. Вскинул голову. Еле проступал из тьмы замок пулемета, сонная истома растекалась по телу.
«Неужто заснул?..»
Старшина поднес часы к глазам. Ничего не проспал — прошло только две минуты. Встряхнулся, повел спиной, турель снова заскользила вокруг собственной оси.
На берегу желтели приблизившиеся огоньки поселка. И вдруг одно из окон погасло, словно кто-то вкрадчиво прикрыл его черным пальцем. Мгновение спустя погасло и второе окно.
Старшина весь напрягся, сонливость мгновенно пропала. Ясно: идет какое-то крупное судно, оно и заслонило окна домов.
— Под берегом большой корабль, слева семьдесят! — негромко доложил старшина, перегнувшись в сторону рубки.
Шатилов вскинул к глазам бинокль…
Край
— Молодец, старшина! — сказал вполголоса командир.
Он с трудом сдерживал волнение — так охотник боится спугнуть выслеженную дичь.
— Передать мателоту [1] : обнаружили вражеский конвой. Сближаться с целью на подводном выхлопе!
Катер резко изменил курс. Как осветительный снаряд, летела луна в бездонном небе, ныряя между неподвижными облаками. Отчетливо стали видны скользящие вдоль берега силуэты.
Катер бесшумно шел на подводном выхлопе. Почти погасли «усы» — двойной пенный след за кормой.
1
Мателот — соседний корабль в строю.
На мокрой палубе четко чернела тень распылительной трубы аппарата дымовой завесы. Грозно темнели приподнятые над бортами торпеды.
«Подобраться бы незаметно кабельтова [2] на три, — волнуясь, думал Дронов. — Да, пожалуй, луна не допустит. Пришлась же не вовремя эта луна…»
Луна будто услышала и опять скрылась за тучей. И вновь полился над водой зыбкий полусвет.
Над бугром рубки вырисовывался неподвижный силуэт командира. Ухватившись за поручень, всматривался в караван торпедист Демин. Мелькнула в люке голова старшины мотористов Андреева. Со стороны берега надвигался гул многих корабельных винтов. «Видно, не маленький конвой», — прикинул в уме Дронов.
2
Кабельтов — 1/10 мили, 185,2 метра.
— Аппараты. Дым. Товсь! — вполголоса скомандовал Шатилов.
Старшина дал воздух в баллон дымоаппарата. Теперь остается повернуть вентиль — и из трубы ринется дым.
Демин пробежал от рубки к корме, склонился у тележек — держателей торпед, вынимая предохранительные чеки.
В это же мгновение почти у самой береговой черты вспыхнула над водой ослепительная звезда. Упругий белый луч лег на волны — один из фашистских кораблей включил боевой прожектор.
Почти тотчас рядом вспыхнул второй длинный луч, пересекся с первым. Они мчались над волнами, срезая пенные гребни. Не нащупав катеров, пронеслись мимо.
Но вот один прожекторный луч рванулся обратно, ослепляя, уперся прямо в лицо, ярко осветил палубу катера, бугорок рубки. Дронов невольно зажмурил глаза.
И тут же его оглушил рев моторов. Будто подпрыгнув, катер рванулся вперед. Крупные, тяжелые брызги ударили по плечам и спине. Как бешеные, вздыбились у бортов пенистые «усы» — командир дал надводный выхлоп, самый полный ход.
Нечего больше скрываться! Вперед, на караван!
Прожекторный луч опять поймал их и теперь уж неотступно следовал за ними. Солено-горькая пена перехлестывала через турель, с ног до головы обдавая старшину.