Солдаты космической войны. Дилогия
Шрифт:
– Люди разного роста, выбирая себе партнёров противоположной крайности размера тела для секса или брака, подсознательно желают, чтобы их потомство не имело ущербности по отношению к своим единоплеменникам, имело одинаковую с ними возможность заниматься принятым у них трудом, придерживалось общих правил в быту, не было изгоями, предметом насмешек и увеселения людей обычного роста!
– И чего она в нём нашла?
– так же тихо отозвался Дыбаль.
– Вот они, наши герои с Зиема, гроза сверов!
– сказала она мелодичным голосом, -
– Да, это мы!
– радостно, в тон ней ответил Маклифф.
– Как это вы раньше нам исполняли?
– она пропела низким контральто:
И кто бы знал, что Галка, тихая река,
Их поглотит как вечности колодец,
И понесёт вода речная сквозь века
Примером русской спеси и усобиц...
– Калка... Река Калка, а галка это птица из рода воронов, - добродушно ответил её Дыбаль, - но голос мой ещё не окреп после встряски.
– Калга... На фамилию моего учителя по логике ягда Калга похожа, - сказала Окта.
– Я готов устроить чтение анекдотов, - предложил Берсерк, - почему у норвежцев круги на воде от кирпича круглые расходятся, а у шведов квадратные.
– У нас светская встреча и ты всё пошлостью не порть, - отмахнулся от него Уайтгауз.
– Джон, у тебя повреждения на лице?
– Окта покачала головой.
– Это вражеская пуля!
– сказал Маклифф, поворачиваясь так, чтобы Окта не рассматривала синяк.
– Присядем?
– фон Конрад опустился в бежевое мягкое кресло у визуализатора, выполненного в виде журнального столика земного дизайна 60-х годов ХХ-го века.
Широким жестом Маклифф предложил Окте место на кресле рядом с собой.
– Тут не дурно, госпиталь отделан как гостиница, а снаружи был похож на танкер мегразина, - сказал Дыбаль, осматривая золотой глянец стен, светящиеся рельефные панели стен и потолка, - я бы пальмы сюда в горшках поставил.
– Кальян с гашишем и малолетних рабынь ещё, - закончил за него фразу Берсерк.
Дыбаль поморщился:
– Солдат ребёнка не обидит.
– Смотрите, ваши коммандос с Зиема здесь, - сказала Окта усаживаясь поудобнее, - может быть знакомых здесь увидите.
По коридору мимо холла прошли группа раненых солдат и коммандос из палат выздоравливающих. Здесь были рядовые, сержанты и младшие офицеры. Они о чём-то негромко переговаривались на каком-то восточноевропейском языке. Некоторые были в медицинских экзоскелетах, некоторые в повязках. Все они были как на подбор: средних лет, среднего и выше среднего роста. В чёрно-красных рубахах с множеством карманов, чёрных брюках с золотыми лампасами. На воротниках рубах серебрились петлицы со знаками коммандос - молнии, а на головах были неизменные шапочки вроде еврейских кипи. Встретившись глазами с астронавтами, коммандос приложили к своим головам ладони, вместо принятого в Натоотваале приветствия вытянутой рукой. Айдем и фон Конрад непроизвольно тоже отдали им честь. Коммандос неторопливо, вразвалочку проследовали в конец коридора и скрылись за углом.
– Чего это они?
– Уайтгауз оглядел себя, - с чего такое к нам внимание?
– Они знают про ваш неравный бой со сверским рейдером "Кровуром". Они догадались, что вы из команды погибшего "Тетвутхурца" по ромбам на рукавах комбинезонов, - ответила Окта.
– Откуда, интересно мне, среди них возьмутся наши знакомые? На Земле восемь миллиардов человек. Каждую секунду их там умирает пятеро, и рождаются шестеро. Живя в Нью-Йорке человека можно увидеть только один раз в жизни, - Берсерк посмотрел в ту сторону, куда ушли коммандос, - там бар и боулинг? Шум знакомый.
– Джентльмены, давайте потанцуем и похулиганим, - Маклифф элегантно обхватил девушку за талию, - дайте музыку!
Поводив пальцами по поверхности стола и исследовав программы, Дыбаль включил песню Лидрты с планеты Гоммун под названием "Четыре сердца". Аритмичная мелодия с использованием диапазона от ультразвука до инфразвук, поставила Маклиффа в тупик.
– Это что?
– он закрыл уши.
– Это шлягер, Лидрта хорошо поёт, но для вашего восприятия не подходит, - ответила Окта.
Открыв меню старинной земной музыки, она щёлкнула по клавише "Большой венский вальс". Совершенная музыка в размере три четверти гармонично зазвучала среди золотой отделки за несколько телепортационных переходов от Земли. Перед овальными иллюминаторами, среди кресел, диванов, светящихся декоративных колонн и арок закружились улыбающиеся Маклиффа и Окта. Уайтгауз передвинул один из диванов к иллюминаторам и к бару выдачи заказов. Нажав пальцем на несколько символов, он открыл в стене проём и достал тарелки с пирожными и фруктами, стилизованные под земные бутылки пива и сигареты.
– Не знаю чем Окта собиралась нас угостить, когда тут везде бесплатно наливают, - он подвинулся, давая место Дыбалю и Айдему, - пускай голубки воркуют, а мы посидим, поговорим о нашем, о солдатском. Да, парни?
Несколько выздоравливающих коммандос-пехотинцев вошли в холл и сели в кресла неподалёку. Хмуро глядя то на Уайтгауза и компанию, то на танцующих, они достали из бара пиво, орешки и фрукты. Поставив над своим столиком завесу из электростатического геля, они принялись играть в карты на кредитки, крича азартно, но совсем теперь не слышно для окружающих.
С другой стороны коридора появилась красавица Шиела. Она так выразительно посмотрела на Дыбаля, что фон Конрад обо всём догадался.
– Везёт этим русским. То Сибирь колонизировали с нефтью, пока другие золото инков искали, то за десять лет промышленность построили при коммунистах. А где же для нас, для немцев, удача? Где же для нас длинноногие подруги?
– громко сказал фон Конрад и осторожно опустился в кресло.
Его тело ныло от множества микроповреждений органов, мышц и суставов.