Солдаты последней войны
Шрифт:
– Нет!.. Пожалуйста, нет… К тому же тогда они найдут другого учителя. Так лучше уж вы. Правда. И потом, даже если вы не научите меня играть… Вы сможете меня научить любить музыку…
В обед Майя накормила нас грибным супом. Который пах все той же березовой рощей и приближающейся осенью. Уже уходя, я задержался в дверях и тихо обронил:
– Кстати, ваш сын мне сказал, что вы очень добрая, Майя.
– Ну, как сын, он имеет право на преувеличение. Разве не так, – ехидно ответила
Я слегка поклонился. И, решив не начинать новый виток напряженности, развернулся и вышел.
Времени у меня было уйма, и я решил прогуляться по поселку. Очень хотелось узнать, в каком все-таки доме работаю. Заметив издалека вывеску «Аптека», я поспешил туда. Тем более, меня не покидало чувство, что Котик что-то скрывает. Ведь не зря он обмолвился об анатомии и о смерти. Меня тяготило подозрение, что мальчишка болен. А опровергнуть или подтвердить это могли здесь только в аптеке. Главное – умело спросить.
Я открыл тяжелую дверь и очутился в чистеньком, стерильном, пахнущем дорогими лекарствами, помещении. За прилавком сидела такая же чистенькая и стерильная молоденькая аптекарша. Она была увлечена своими ногтями, ловко действуя пилочкой, и даже не подняла головы, когда я вошел.
– Здравствуйте, – громко выкрикнул я.
Она подняла глаза и оглядев меня с ног до головы и, тут же сообразив, что я не из местных миллионеров, не удосужилась даже дежурно улыбнуться.
– Я вас слушаю, – лениво пропищала она.
Девушка была очень молоденькой, очень хорошенькой и очень ухоженной. И что сразу было видно – не одинокой. И отлавливать кавалеров не считала нужным. Мне же ничего не оставалось, как назвать первое на ум пришедшее название лекарства.
– Надеюсь, в такой прекрасной аптеке найдется маленький флакончик валерьянки.
Она тут же назвала цену. И выжидающе на меня посмотрела. Да уж, цена валерьянки превосходила все возможные достоинства лекарства и превышала все мыслимые размеры.
– Ну и? – усмехнулась она.
– Что, ну и? – не выдержал я.
– В городе вам купить, думаю, будет проще, не так ли?
– А вас давно, милая девушка, научили заглядывать в чужие карманы? – я решил принять другую тактику. Поскольку с подобными разбалованными и наглыми девицами следовало разговаривать в другом тоне. – Так что побыстрее меня обслужите, ведь ваша профессия, смею заметить, в том и заключается. Не более. Мне жаль, что мой лучший друг дал вашей аптеке такую хорошую рекомендацию. Думаю, он ошибся. Кстати, на ваше место найдется много желающих.
В ее хорошеньких пустых глазенках мелькнул неприкрытый испуг.
– Друг? Извините, за любопытство…
– Извиняю. Мой друг Павел Ледогоров.
– Паша! – воскликнула она и тут же покраснела. И тут же в ее глазках испуг пропал. И она облегченно улыбнулась. И пришла моя очередь удивляться. Паша! Как трогательно. И явно неспроста.
– Надеюсь, не ему понадобилась валерьянка, – уже дружелюбно, почти фамильярно спросила она. И хихикнула.
– Правильно надеетесь, – я не сбавлял темпы. Удача плыла мне в руки. И я надеялся вскоре что-то узнать. – У Пашки крепкие нервы.
– Что не скажешь о его милой женушке, – она мне подмигнула.
Упоминание о Майе, да еще таким тоном, мне не понравилось. Но пришлось подыграть.
– Да уж, не скажешь.
– Бедненький, как он с ней мучается, – вздохнула притворно аптекарша. – И позор-то какой… При его положении…
– Ну, милая, я не знаю подробности. Мы с Павлом друзья детства. А поскольку я лишь вчера вернулся из Швейцарии, где жил долгие годы…
Она вновь недоверчиво оглядела меня с ног до головы, не понимая, почему такое носят в Швейцарии.
– И как приятно вновь оказаться на родине, – перебил я ее взгляд. – И вновь, вот так просто, с самого раннего утра отправиться по грибы… Какие здесь чудесные места!
Чудесные места ее явно меньше всего волновали. Но она облегченно вздохнула, сообразив, что по швейцариям я в таком виде не разгуливал.
– Так вы, говорите, вам нужна валерьянка? – уже более почтительно спросила аптекарша. – Уж не для Майи ли?
– Неужели она нуждается в валерьянке? – я вновь решил направить разговор в нужное русло.
– Нет, думаю в валерьянке она не нуждается, – язвительно ответила продавщица. – Ей, наверняка, нужны успокоительные посильнее.
– Неужели ее дела так плохи? – в моем голосе послышались нотки тревоги.
– Ну, когда молодая женщина три раза пытается покончить с собой…
Покончить с собой! Неожиданно! И я вспомнил Котика, бросающегося под автомобиль. Нет, таких совпадений не бывает.
– Покончить с собой, – задумчиво протянул я. – И вы, милая, безусловно, знаете причину столь неординарных поступков?
– Причину? Какую причину! Ясно, что она сумасшедшая. Тут все говорят об этом. Какой дурак наложит на себя руки при таком богатстве.
Я внимательно посмотрел на аптекаршу. Глупая, пустая кукла. Уж она точно на себя никогда не наложит руки. Скорее вопьется другому в горло, чтобы не упустить свое. Но высказать вслух столь лестные для нее мысли я не мог, поскольку во что бы то ни стало хотел добыть информацию.
– Ну, она надеюсь, хотя бы лечилась…
– Лечилась? Может быть… Но они все держат в такой тайне…