Солдаты Третьей мировой
Шрифт:
Выбор Сурка был понятен. Отношения с морозом у Пашки как-то не задались, и потому мерз он даже чересчур легко. Сегодняшний день не стал исключением. Пока были на улице, вроде нормально все, даже мороженое наравне со всеми лопал, а как в тепло попал – так сразу заколотило всего. Эх, не будь он за рулем, точно бы стоило влить в мальчишку пару стопок чего-нибудь горячительного. Бальзама там… Да хоть той же водки. Не ради пьянства, а исключительно для сугреву.
Пять минут спустя, вооружившись чашками из настоящего фарфора (плюс двадцать рублей к стоимости порции), такими тонкими, что невольно появлялся страх их разбить,
– Ребята, у меня к вам серьезный разговор.
Поляков удивленно посмотрел на доктора и обнаружил, что чашка у него пуста. Да и эклер закончился. И в посуде самого Сергея чаю на донышке. Засмотрелся, потерял счет времени… Что же, действительно, пора заканчивать с этим фарсом.
– Надо же, а мы все ждали, когда же вы придете.
– Не понял.
– Ну, вам же надо с нами разговоры разговаривать. Особенно после того, как Шариков лопнул.
– Вы, ребята, что-то путаете, – доктор улыбнулся, но получилась, скорее, гримаса. Разговор явно начался не совсем так, как ему хотелось бы.
– Да ладно вам, не стоит из себя девочку строить, – вмешалась Леночка. – Мы вас вычислили очень быстро, просто доказательств не было.
– Да? – как ни странно, доктор выглядел успокоившимся. Очевидно, его тоже больше устраивал открытый разговор, без длительных прелюдий. – И как же?
– Все на самом деле очень просто. Вы тот, кого фактически не замечают. В отличие от остальных, к армии относитесь опосредованно, погоны номинальные… Даже мы больше солдаты. Вот и относятся к вам чуть ли не как к предмету мебели. А ведь вы один из четверых, имеющих доступ ко всем без исключения личным делам. Не принимать вас всерьез – серьезная ошибка. А далее работаем методом исключения. Кузнецов и Полтавец вне подозрений, у них вся карьера заточена на успех нашего предприятия. Вдобавок полковник шкурой рисковал, под пулями регулярно ползал… Особист триста раз проверен и перепроверен. Остаетесь вы. Тем более есть у вас страсть к постановке над нами тупых экспериментов. Читали мы досье, Кузнецов расщедрился. Зачем врачу так экспериментировать? Ему лечить надо. Ну а когда Сергей засек возле палаты гостя, который ухитрился мгновенно скрыться, то расклады и вовсе стали однозначными. Кто пройдет мимо любой охраны? Кто как свои пять пальцев знает весь медицинский блок? Только вы, доктор, и остаетесь, гадать тут нечего.
– Логично. И кто тут у нас такой умный?
– Я, – скромно потупилась Леночка. – Ребятам бы все кому-то голову открутить. Хочется им удаль показать. Что поделаешь – мужчины. А тут думать надо. Поэтому давайте так. Вы нам расскажете, что считаете нужным, а мы решим, сдать вас генералу или пристрелить.
– В смысле?
– Ну, при попытке к бегству, – очаровательно улыбнулась Леночка. – Вы не волнуйтесь. Что на нас кто-то попытается выйти, предполагалось сразу же, и Кузнецов выписал нам индульгенцию. Сиречь приказ на арест с открытой фамилией. А потому думайте, что и как вы нам расскажете. Ваша судьба в ваших руках, док.
– Что же, – доктор подумал секунду и устроился поудобнее. Получилось чуть резче, чем нужно, аж диван скрипнул, но вообще, держался он хорошо. – Но сразу предупреждаю. Если…
–
– Уверены?
– Разумеется. И не выпучивайте глаза. Во-первых, здесь очень маленький сектор, с которого в нас вообще можно попасть. По сути, два-три окна во-он того жилого дома, которые мы вполне контролируем. А во-вторых… Вы изучали нас, а мы тем временем потихоньку изучали вас. Очень вы любите считать себя особо умным и не умеете связывать это предположение с окружающей действительностью. Нет, в медицине вы, может, и гений, а вот во всем остальном… Впрочем, что все я да я говорю? Утомила, наверное, всех. Извините уж за извечную женскую болтливость. Давайте-ка, господин эскулап, начинайте колоться. А то…
– А то что? – спросил доктор. В голосе его звучала неприкрытая злость.
– А то мы можем спросить чуточку иначе. Это получится больно. Да, вот такие мы неблагодарные и циничные.
Доктор подумал. Затем кивнул – очевидно, ему и впрямь нужен был этот разговор.
– Ребята, чтобы было понятно, я начну издалека.
– Издалека будет долго, – Леночка обворожительно улыбнулась, – а времени мало.
– Вы торопитесь?
– Нет, вы. Торопитесь успеть до того, как мы потеряем терпение.
Доктор неопределенно хмыкнул в ответ, но спорить не стал. Все же успел убедиться, что перед ним уже не наивные юноши-девушки, а спокойные и расчетливые противники. Особенно их старший, которого война успела закалить и научила большему, чем иные узнают за всю жизнь. Он все больше молчал, но притом успевал контролировать и доктора, и окружающее пространство. И можно не сомневаться: случись что – именно он будет наиболее опасен.
– Тогда слушайте. Проект, который назвали «Ангарой»… Дурацкое название, вы не находите?
– Мы и не ищем. Вы продолжайте, не отвлекайтесь.
– В общем, проект дал необычные результаты. Мы-то рассчитывали просто создать дистанционно управляемую технику. А для повышения эффективности работы операторов вам вводили специально разработанные стимуляторы.
– То есть вы держали нас на допинге? – холодно спросила Леночка.
– Да, это и впрямь можно назвать разновидностью допинга. Хотя он просто стимулирует нейронные связи, повышая эффективность работы мозга. Ожидалось, что улучшится скорость реакции, и это действительно наблюдалось. Но у вас троих в силу определенных физиологических особенностей результаты, скажем так, несколько превзошли ожидаемые.
– И когда вы прекратили давать нам эту дрянь?
– Вы не волнуйтесь, она совершенно безвредна…
– Я спрашиваю, когда! Если не заметили, я жду ребенка.
– О, не волнуйтесь, тестовые испытания показали, что никакого влияния на плод лекарство не оказывает. Да и давали его только в первые месяцы подготовки. С вашего разрешения, я продолжу?
– Да, – холодно-спокойный голос Полякова разом перекрыл любые инсинуации со стороны остальных участников разговора. – Но прошу иметь в виду: сейчас ваши шансы уйти живым околонулевые. Кстати, генерал знал?