Соленые брызги ярости
Шрифт:
Дальше я метался из стороны в сторону, валя уже без разбору всех, кто попадался под залитую кровью Шпору. Слеза тоже отчаянно отстреливалась болтами и еще не раз, уворачиваясь от атак тварей, искала спасения у меня за спиной.
Безопасная для меня резня тварей лишь один раз порадовала мощным выбросом в кровь адреналина, когда под занавес действия манящего Дара на поляну вдруг выскочила пара матерых топтунов двадцать седьмого и двадцать девятого уровней. Стрела рванула от них наутек в дальний конец поляны, а неинтересный для заагренных тварей я бесстрашно ломанулся
К тому времени приток новых тварей из окружающего ельника практически сошел на нет, и на «лакомый кусочек», кроме пары высокоуровневых тварей, на поляне не осталось больше живых претендентов. Встречной атаки убегающая Слеза не опасалась, а от хотя бы одного из преследователей должен был избавить ее я.
Увы, не оправдав ожиданий подружки, я лишь бестолково проскочил мимо топтунов. Шпора не смогла сходу разрубить толстые панцири тварей, оставив на каждом лишь борозды глубоких царапин, а уязвимые шеи пробегающие мимо чудища благоразумно втянули в могучие плечи. Конечно, будь у меня в запасе достаточно времени, со второго-третьего удара я бы пробил роговые пластины на спинах тварей. Но времени-то как раз у меня и не было.
Прорвавшись мимо меня твари, с дробным цокотом костяных пяток, устремились дальше вдогонку за Слезой, и увернуться от парной атаки заходящих с двух сторон топтунов у подружки не было шансов.
В моем распоряжении имелся единственный способ гарантированно упокоить тварей с одного удара…
– Круши! – выдохнул себе под нос, резко разворачиваясь и скрывая в инвентарь не нужную больше Шпору.
Мышцы раздуло от мгновенно удесятерившейся силы. Длинными скачками я бросился вдогонку за топтунами, настиг их уже у кромки ельника – куда секундой ранее ломанулась загнанная в ловушку Слеза – и, скороговоркой выкрикнув «Умри! Умри!», припечатал открытые ладони обеих рук к бронированным спинам тварей.
Два массивных чудовища, рядом с которыми со стороны я смотрелся, как карликовый пудель с двумя бульдогами, рухнули, как подрубленные деревья. С разгону, своими двухсоткилограммовыми тушами они протаранили несколько рядов крайних елок, и на куче валежника забились в смертельной агонии.
– Млять, Рихтовщик! Ну, где ты там?! Помоги мне выбраться! – заголосила придавленная елками подружка.
Действие «Сокрушителя преград» еще не закончилось и сил у меня было выше крыше. Легко, как тюки с сеном, я отпихнул в стороны тяжеленные туши топтунов и помог девушке вылезти из завала.
Сзади раздалось утробное урчание очередной припозднившейся твари. Резко обернувшись, увидел набегающего лотерейщика.
Прыгнул наперехват и голыми руками свернул уроду башку. Заагренная «Лакомым кусочком» тварь, при этом, меня даже не поцарапала.
Смерть лотерейщика оказалась последней. На этой оптимистической ноте двухминутная бойня на лесной полянке закончилась.
Но еще не зная, что все уже осталось позади, под занавес, расплачиваясь за активацию «Сокрушителя преград», мне пришлось пережить неприятную минуту резкого упадка сил, по окончании действия Дара. Став беспомощным, как младенец, а повалился в забрызганную
Глава 9
Глава 9, в которой радость достижения цели омрачается моим вопиющим косяком
Почувствовав, что снова могу нормально двигаться, поднялся на ноги, и чтоб окончательно убедиться, что в округе не осталось затаившихся тварей – типа того кусача, из засады атаковавшего в спину отряд Шила – активировал «Всевидящее око».
– Ну чего встал-то, – проворчала Слеза, вбивающая нож в роговые пластины спорового мешка топтуна. – Иди тоже делом займись. Работы непочатый край. А он прохлаждается – руки в боки.
– Ну-ка цыц! – шикнул на подружку, извлекая из инвентаря лук и закрепляя на концах тетиву.
Моя перестраховка оказалась не напрасной. Как только, под действием Дара, окружающий поляну ельник стал полупрозрачным, буквально в тридцати метрах от поляны я засек подсеченную красным притаившуюся фигуру.
Наложив на тетиву стрелу, я натянул лук…
Мигом все понявшая Слеза, не задавая больше дурацких вопросов, тоже подхватила отложенный было арбалет и нацелилась в обозначенном мною направлении.
– Э-э-э! Рихтовщик! – донесся из леса усиленный динамиком рации голос Блохи. – У меня только жопа проходить начала!
– Жопа? – ухмыльнулась подружка. – Однако, Рихтовщик, ты, похоже, без меня время даром не терял.
– Придурок, ты че несешь! – рявкнул я гребаному шпику и, с трудом подавив желание немедленно пристрелить балабола, опустил лук.
– Э-э! Хамить-то не надо! – донеслось из леса возмущенное ворчание. – Я правду сказал. Сам же ночью меня продырявил.
Слеза рядом уже заходилась в беззвучном хохоте.
– Млять! Это не то, что ты подумала, – шикнул я на подружку.
– Да молчу я, молчу, – подняла руки девушка. – Только меня не дырявь, пожалуйста.
И аж присела от очередной волны безудержного веселья.
– Блоха, мля! Скажи ей, что я всего лишь ранил тебя в зад! – завопил я, чувствуя, что начинаю сатанеть от бешенства.
– Ага, ранил, – откликнулся Блоха, но на свою беду решил малеха схохмить и добавил: – Решил, раз жопу мне потом зашил, то как бы теперь и не при делах?
Слеза взорвалась новым приступом хохота, без стеснения угорая уже в полный голос. И это стало последней каплей переполнившей чашу моего терпенья.
– Ну, сука, сам напросился!..
Я вскинул лук и послал по дуге стрелу.
Видевший мое действие Блоха дернулся, пытаясь уклониться. Но то ли он с перепугу застрял в переплетений еловых веток, то ли мой читерский выстрел оказался чудо, как хорош. А скорее оба фактора наложились один на другой, и привели к трагическому финалу.
Ударившая сверху стрела поразила беднягу в какой-то жизненно важный орган.