Соленые брызги ярости
Шрифт:
Вороша в тяжких раздумьях оперенье стрел, я вдруг испытал резкий приступ паники. Понял, что сейчас случится нечто страшное. Увы, среагировать на предчувствие беды я уже не успел.
Перед глазами ослепительно-ярко полыхнуло и громыхнуло. И взрывной волной меня швырнуло в заросли ельника. Ослепнув и оглохнув еще в полете, я задохнулся от безумной боли десятков осколочных ранений. Лишь чудом удержался на грани потери сознания и, падая на смятые елки, успел выплюнуть с фонтаном крови фразу-активатор:
– Отскок.
Моргнул… Я снова стоял перед распахнутым багажником авто,
Даже не стал прикрывать руками лицо, лишь зажмурился. Хрен с ними с царапинами, эту ерунду Регенерация затянет играючи. А вот если, как в предыдущий раз, посечет осколками…
Успел на карачках отползти метра на три, когда за спиной оглушительно громыхнуло. Я мгновенно вжался в лесной мох. Шеей ощутил, как над спиной пронеслась волна жара. Тут же засвистели разлетающиеся осколки. Как не вжимался в землю, все же «фартануло» словить «подарочек», к счастью всего один, зато в крайне неудачное место – в задницу.
– Ну, суки! Кто бы вы не были, вы мне за это ответите! – прошипел я, зажимая левой рукой не шибко болючую, но ужасно неудобную рану.
– Сквозняк, – озвучил фразу-активатор «Всевидящего ока».
И приподнявшись на правом локте, стал осматриваться сквозь ставший полупрозрачным ельник по сторонам.
С десяток выделенных красным светом человеческих фигур, затаившихся в лесу, в полусотне метров от взорвавшегося авто, я разглядел практически сразу. Выждав секунд двадцать после взрыва, фигуры, как по команде, стали дружно сходиться к горящему остову моей бывшей тачки.
К тому времени, мне с грехом пополам удалось сесть, наспех соорудив под рану подушку из мха. Имеющийся у меня пистолет в густом ельнике использовать было бессмысленно, и я решился на эксперимент с луком, благо, спасенный колчан со стрелами лежал под рукой.
На извлеченный из ячейки инвентаря лук нацепил добытую из кармана разгрузки тетиву, проверил ее натяжку, достал из колчана стрелу и…
Стрелять прямо сквозь густой ельник было бессмысленно, из моего скрытого от посторонних взглядов, сидячего положения поразить врагов можно было лишь одним способом: обводящим выстрелом сверху. Как это сделать, я имел самые смутные представления. И тупо понадеявшись на открывшийся недавно навык, просто задрал взведенный лук вверх, приблизительно сопоставив дугу траектории выстрела с направлением движения первой жертвы. Неуклюже запустив первую стрелу, я болюче щелкнул тетивой по подушкам пальцев, и одновременно испытал неожиданное чувство глубокого удовлетворения. Как будто только что вспомнил и воспроизвел совершенно органичное для себя действо, в силу каких-то нелепых причин на продолжительное время преданное забвению. Неожиданно охватившая меня эйфория была сродни, пожалуй, состоянию искусного пловца, наконец, попавшего в воду, после многолетнего блуждания по суше. Это было, как жадный вздох после длительной задержки дыхания…
Еще до того, как первая стрела настигла цель, я успел выпустить в свинцовое
Девять стрел я выпустил буквально за пять секунд, и после двухсекундного полета каждая поразила намеченную цель. Не каждая первая стрела оказалась смертельной – пятеро из девяти врагов пережили первое попадание и, отделавшись легкой раной, бросились наутек. Но густой ельник замедлил их бегство, и я спокойно добил подранков – лишь на одного пришлось потратить две дополнительные стрелы, остальных повторное попадание надежно пришпилило к месту.
Продолжающий действовать Дар помог удостовериться, что полученные врагами раны смертельны. Ярко-алая поначалу подсветка фигур врагов, после попадания в них стрел, на глазах начинала бледнеть и вскоре полностью исчезала, сигнализируя мне о наступлении смерти. Потому, отстрелявшись, я был уверен в конечном стопроцентном результате и, больше не таясь, поднялся и захромал к ближайшему трупу.
Разумеется, поперся я к нему не только ради стрелы. Свежая рана на заднице безумно саднила, нуждалась в нормальной обработке и хотя бы заклейке пластырем. Стрелы я мог прекрасно собрать и через полчаса, но нужно было разобраться с личностями гребаных подрывников, пока их свежие трупы не осыпались черным прахом, безвозвратно уничтожая улики.
Дорога к первому покойнику отняла у меня в три раза дольше времени, чем предыдущий расстрел всех девяти уродов. Я едва успел. Почерневшее тело с торчащей из основания шеи белооперенной стрелой осыпалось пеплом у меня на глазах. Но за секунду до этого я узнал искаженное конечной чернотой лицо покойника – это был старина Псих, собственной персоной.
– Снова муры, – прошипел я, выдергивая стрелу из вороха перепачканной черным прахом одежды. – Когда ж вы, суки, наконец-то от меня отвяжитесь?!
Глава 3
Глава 3, в которой глушу матерую тварь и нахожу тайник муров
С помощью острого, как скальпель, наконечника стрелы я смог кое-как на ощупь вытащить из раны засевший неглубоко осколок, затем полил развороченную рану живцом из фляжки Психа и залепил добытым из кармана разгрузки пластырем. Вся операция заняла примерно минуту. Я торопился, чтоб за последние полторы минуты действия Дара доковылять до останков еще хотя бы одного мура.
Кроме стрелы и фляжки с живцом из оставшегося после Психа тряпья я выудил еще кошель со споранами и пару запасных рожков к автомату, рассовав все это добро по карманам разгрузки. Разумеется, прихватил я и сам калаш, закинув его за спину. Но доковылять до следующего мура, как задумывал, не успел.
Помешала стая тварей, с небольшим опозданием примчавшаяся таки к месту недавнего взрыва. Случилось это досадное происшествие, на мою удачу, примерно за минуту до окончания действия Дара. Заметив тварей в отслеживаемом мной радиусе действия «Всевидящего ока», я своевременно затаился. И хотя по ельнику стая прошла буквально в считанных метрах от меня, ни одна из тварей меня не учуяла.