Солнце цвета стали

Казаков Дмитрий Львович

– Я понял тебя, – промолвил Хаук низким, тяжелым голосом, – но мы должны посоветоваться. Отойди на корму и побудь там.

Когда сакс удалился, конунг повернулся к Арнвиду и уперся в него мутным взглядом.

– Ну? – поинтересовался он. – Что скажешь?

– Не нравится мне эта затея, конунг… – Эриль огладил лысину. – Если эта гробница хранит в себе богатства, то местные колдуны наверняка защитили ее при помощи своего искусства. Не зря же возникли слухи о злых духах?

– Разве ты не справишься с этим колдовством?

– Могу и не справиться!.. – мотнул

головой Арнвид. – Тут все чужое, и колдовство, скорее всего, окажется мне непонятным.

– Ничего, мы будем на тебя надеяться, – проговорил Хаук. – Что скажут руны?

Эриль долго шуршал пальцами в мешочке, где прятались костяные пластинки с выжженными на них волшебными знаками, а когда вытащил одну из них, то лицо его вытянулось.

– Знак Тиса, – сообщил Арнвид, – тяжкие испытания ждут нас на этом пути, о конунг. Потери и задержки мы получим точно, а вот богатство – вряд ли.

– Ясно, – в светлых, как молодой лед в глазах Хаука светилось несгибаемое упорство, – но я надеюсь, моей удачи хватит, чтобы преодолеть препятствия. И кроме того, это место нам все равно по дороге!

Эриль вздохнул и сунул руну назад в мешочек. На его лице отчетливо обозначилось уныние.

– Сакс, подойди! – Конунг махнул рукой, дождался, пока Арнульф окажется рядом, и объявил: – Мы решили принять твое предложение. Занимай вон ту последнюю скамью по левому борту. И будь готов к тому, что умение грести, которое ты приобрел на пиратской галере, в ближайшие дни тебе пригодится!..

Кто под небосводом? —В друга рад отвагуБыл всяк вселить —Хильд метель гремела.Дважды в песне лютойВесел навьих ранДобывали славуНьерды стрел крылатых.

Голос Арнвида, обычно дребезжащий и не особенно приятный, в те моменты, когда он исполнял висы, разительно менялся. Вот и сейчас он легко перекрывал шум волн и свист ветра.

Викинги слушали затаив дыхание. Нет ничего выше искусства скальда. Сам Один дарит избранным умение слагать стихи, скупо отмеряя драгоценный напиток, мед поэзии, некогда похищенный у великанов.

Кормит Игга чайку —Воителю досталсяКрепок тур стремнины —Враг перины змея.Чрево мясом серковДосыта наполнилСерый скакун Меньи —Хауку подобен.

– Ты почтил меня великой честью! – сказал Хаук после паузы. В голосе его, обычно ровном, в этот раз явственно проскальзывало восхищение. – Песня твоя стоит столь много, что я даже не знаю, чем могу отплатить за нее! Проси чего хочешь!

– Мне ничего не нужно, – улыбнулся эриль и добавил: – А отплатить ты можешь разве что своей дружбой!

Воины восхищённо заревели.

– Я не могу обещать тебе дружбы, – пожал плечами конунг, – она у тебя уже есть! Но прими в знак благодарности вот этот перстень! Его добыл мой отец во время похода на Восточный Путь!

И Хаук снял с пальца кольцо, украшенное сапфиром размером с голубиное яйцо. Камень красиво переливался всеми оттенками голубого, и тускло светилось золото, показывая, что выкован перстень достаточно давно.

Подарок был вполне достоин стихов.

Драккар резво плыл на северо-восток. Следуя советам Арнульфа, от того места, где произошла битва, викинги направили корабль прочь от берега, и второй день шли вдали от него. Ветер постоянно менялся, руны Арнвида помогали слабо, и почти все время приходилось грести.

Сакс не жаловался, он привык к жизни на судне, и даже руки его украшали точно такие же мозоли, как и у северян.

– Отдохнули, и будет, – промолвил конунг. – Все на весла!

– Вот так возвышенная поэзия сменяется грубой прозой! – возвестил Нерейд, с отвращением на лице усаживаясь на лавку. – Вместо того чтобы услаждать свой слух изысканными висами, а утробу – пивом, мы должны орудовать этими гнусными деревяшками!

– Греби лучше! – посоветовал рыжему балагуру Ве-мунд. – А не то твой слух усладят изысканные стихи местных пиратов, а утробу – протухшая вода!

Нерейд оскорбленно вздохнул и принял обиженный вид, но деваться ему было некуда, и вскоре он вместе с другими орудовал веслом, толкая драккар по поверхности моря.

– Ну что, где то место, где нам высаживаться? – Голос конунга звучал спокойно, но все же в нем чувствовалось нетерпение. С самого утра драккар двигался вдоль берега, на котором уныло громоздились дюны, похожие друг на друга, как листья на дереве. Желтая поверхность пустыни простиралась на юг, и казалось, что в песчаных барханах ничего не шевелится. Шуршали набегающие на берег волны.

– Скоро уже. – Арнульф облизал пересохшие губы, глаза его возбужденно блестели, словно два голубых камушка. – Там должна быть красная скала, на самом берегу! Ее невозможно не заметить!

– А откуда ты вообще узнал об этой гробнице? – поинтересовался Арнвид. Спасаясь от жары, он обмотал лысину куском ткани.

– От одного соседа по скамье на галере, – охотно ответил сакс, не отрывая взгляда от берега. – Он стал рабом за какую-то провинность, а до этого был большим человеком в этих местах. Он мне и рассказал.

– А где он теперь? – не отставал любопытный эриль?.

– Умер год назад… – равнодушно сообщил Арнульф. – Его забили плетьми.

Красная скала показалась около полудня, когда зной стал невыносим. С безоблачного неба, солнце на котором выцвело до серого цвета, лились волны жара, нагревшийся воздух упругими струями колыхался над пустыней. Над палубой витал горький запах раскаленной смолы. Викинги все были мокрые от пота и едва шевелили веслами. Впору было поверить, что Муслелльхейм, Мир Пламени, находится рядом, за горизонтом.