Солнце для мертвых глаз
Шрифт:
Тедди ждет ее к трем. Он заберет ее ярдах в двухстах от дома, как и в прошлый раз. Франсин надела туфли с высокими каблуками, потому что те нравились Тедди, сделала вывод, что их можно носить только в том случае, если не надо долго ходить, и надела вместо них удобные сапоги. Затем повернула ручку двери. Дверь не открылась.
Наверное, заело. Она поворачивала ручку вправо, потом влево. Толкала дверь и тянула ее на себя, но та не открывалась. Франсин на мгновение растерялась. В доме нет ключей, кроме одного, который запирает гардеробную внизу. Никто не запирает двери, они все уважают личную жизнь друг друга – во всяком случае, она так думала. Пусть нет ключа, зато есть замочная скважина. Почему-то раньше она этого не замечала, все десять лет, что прожила в этом доме. Замочная скважина без ключа? Франсин вытащила из пучка серебряную шпильку и сунула ее в скважину. Ключа не было. Если встать на колени и заглянуть в скважину, то можно увидеть противоположную сторону коридора, лестничную площадку и свет, падающий из окна на лестничной площадке.
Франсин уже поняла, что произошло, и это ее ошарашило. Никто никогда не запирал ее, и сейчас она чувствовала себя оскорбленной. Не пытаясь заговорить, не открыв даже рта, она думала о том, что шок, как и много лет назад, лишил ее дара речи. От страха она даже не решалась проверить это, но все же пересилила себя и проверила. Франсин заговорила, хотя не настолько громко, чтобы быть услышанной за пределами комнаты:
– Джулия, Джулия…
Обнаружив у себя способность говорить, она испытала огромное облегчение. Франсин спросила себя, а не стоит ли начать кричать, потребовать, чтобы ее выпустили, «пожалуйста, Джулия, выпусти меня, пожалуйста, Джулия…». Но присущее ей чувство собственного достоинства удержало ее от этого. И от того, чтобы колотить в дверь. Она села на кровать, сняла куртку. Хорошо еще, что можно позвонить Тедди. За всю жизнь она не получала подарка лучше, чем мобильник, преподнесенный Джулией. В других обстоятельствах Франсин увидела бы в этом иронию и улыбнулась бы.
Мобильник должен был лежать на прикроватной тумбочке, но его там не было. Его забрала Джулия, тут нет никаких сомнений. Франсин вспомнила, как перед обедом столкнулась с ней на пороге своей спальни и та сказала, что меняла полотенца в ее ванной. Вероятно, именно тогда она и забрала мобильник, чтобы лишить свою пленницу возможности кому-нибудь позвонить. Франсин на мгновение охватило отчаяние. Однако она встала, подошла к окну и открыла его.
В книгах люди вылезают в окна и спускаются вниз по обвившему дом плющу, побеги которого, по счастливой случайности, расположены очень удобно со стратегической точки зрения, или по связанным простыням. Но никто не рассказывает, к чему в комнате можно привязать эти простыни или что делать, когда имеется только одна простыня. Кроме того, до земли было далеко, Франсин не могла определить, насколько далеко, но видела, что достаточно, чтобы переломать кости при падении.
В саду соседка сажала луковицы цветов. Франсин знала ее как приятную, но не очень общительную женщину. Естественно, та не входила в круг подруг Джулии, и Франсин сомневалась, что она когда-либо бывала у них в доме. Может, позвать ее? Но что она ей скажет? «Моя мачеха заперла меня в спальне и забрала мобильный телефон. Пожалуйста…»
Пожалуйста что? Позвоните в полицию? Никто не будет звонить в полицию только из-за того, что кого-то заперли в спальне. А «моя мачеха» сразу вызывает ассоциацию со сказками братьев Гримм. И вообще, вся идея звать на помощь унизительна и нелепа. Пока Франсин размышляла над этим, стоя у открытого окна, женщина сняла перчатки, подняла с земли опустевшую плетеную корзинку, в которой прежде лежали луковицы, и прошла в свой дом.
Франсин закрыла окно. Начался дождь, сначала он ласково шелестел, а потом обрушился ливнем. Из-за дождя стало пасмурно, и дневного света поубавилось. Она включила прикроватную лампу. Интересно, а что делать с едой и питьем? И как долго Джулия намерена держать ее здесь? Весь день? Всю ночь?
Так как Тедди не хотел, чтобы Франсин увидела эти слова на крышке багажника «Эдсела» – вернее, не хотел, чтобы она опять увидела их, – то в воскресенье утром нашел магазинчик, где ему продали аэрозольный баллончик с бледно-желтой краской под названием «Лимонный рассвет». На обратном пути он остановился у банкомата на Вест-Энд-лейн и снял еще двести фунтов с банковского счета Гарриет Оксенхолм. Винный магазин по соседству был открыт. Тедди купил австралийское «Шардонне» для Франсин и коробку шоколадных конфет с ликером, так как решил, что она, вероятно, ожидает от него подарка.
Загоняя «Эдсел» на территорию конюшен, он увидел на тротуаре ту самую женщину, которая помахала ему из машины в ночь, когда умерла Гарриет. Она выгуливала на поводке свою маленькую собачку. Он сразу узнал ее. И она, кажется, тоже узнала его.
– Здравствуйте, – сказала женщина, а потом добавила, и он услышал в этом нечто зловещее: – Мы снова встретились.
– Верно.
Что еще он мог сказать?
– Как Гарриет, в порядке?
Он безошибочно различил враждебные нотки в ее голосе. К чему она клонит? Что ей известно? Его пронзил страх.
– Замечательно, – твердо произнес Тедди.
– Передайте ей привет от Милдред.
Эта встреча встревожила его. Он дождался, когда та уйдет, и только после этого принялся тереть «шкуркой» крышку багажника «Эдсела». Опять появилась Милдред, на этот раз у своей калитки; в руке у нее был черный пластиковый мешок для мусора. Она открыла калитку и подперла ее мешком. Это наверняка означает, что мусорщики, которых совет округа Вестминстер подрядил для сбора мусора в частных домах, приезжают не только по четвергам, но и в понедельник утром. Надо бы тоже вынести мешок. Если Тедди не будет выносить мусор, это привлечет к нему внимание.
Он нанес тонкий слой краски. Пока она сохла, он снял с люка крышку и попытался установить на место дубовую раму. В этом его постигла неудача. Рама оказалась чуть меньше по размерам. Если на нее надавить – или нагрузить ее весом мостового камня, – она провалится вниз. Тедди сердито спросил себя, как он мог сделать такую ошибку, ведь ее можно было легко избежать. Теперь придется изготавливать раму заново или искать другой выход. А что, если вставить в проем металлическую сетку, сделать своего рода корзину? Вполне приемлемое решение. Надо будет купить кусок штукатурной сетки или даже рабицы.
Настало время наносить второй слой краски на «Эдсел». Получилось неплохо, правда, не идеально, зато оскорбительная надпись исчезла. Коттедж «Оркадия» нуждался в уборке. Тедди все пропылесосил, везде вытер пыль, вымыл ванну, отполировал краны, вынес мешок с мусором, приготовил себе обед и после этого тщательно убрал кухню.
Бутылку белого вина он положил в холодильник. Будет неправильно, если Франсин выпьет слишком много вина, он даст ей разрешение только на один бокал. Магазины одежды еще работают, так что если Тедди выйдет из дома загодя, то сможет по дороге купить ей то самое черное бархатное платье. И она наденет его, когда они вернутся сюда. Он подумал, а не стоит ли отложить покупку до того момента, когда Франсин будет с ним, но отбросил эту идею как бессмысленную. Тедди знает ее размер, и в выборе будет опираться только на свой вкус.
Начался дождь. Он вернул крышку люка на ее место в проеме.
Магазин «Сделай сам» находился в торговом центре. Выходя с рулоном прочной штукатурной сетки, Тедди увидел то самое платье в витрине магазинчика, расположенного между аптекой и пунктом проката видеокассет. Из травчатого бархата, не черное, а темно-темно-зеленое, как хвойный лес, без рукавов, с полукруглым вырезом, скроенным так, чтобы спереди была драпировка из трех складок. Его цена была восемьдесят фунтов, целое состояние, но оно стоило этих денег, и Тедди представил, как Франсин, одетая в это платье, полулежит на диване в кабинете коттеджа «Оркадия». Она украсит руки золотыми браслетами Гарриет, а в руку возьмет черное страусовое перо.