Солнце мира богов. Том первый
Шрифт:
Новолуние стёрло все чрева следы.
Обратившись сияньем попадали цепи,
Посыпались с неба святые плоды.
И скованный звёздною пылью листочек,
Ниспослан был к нашей двери в эту ночь —
Взрастили то семя луны мы в росточек,
А
И продолжение в виде одного-единственного четверостишья, которое преследует меня уже несколько лет:
Предательским звоном взорвётся звезда,
Прокравшись в сердца трёх врагов.
Малодушная Элли уснет на века,
Ниспослав миру сотни костров.
— Не пой мне больше, — попросила маму, — не нравится мне это предсказание. Что толку, что моё собственное? Что толку, что оно о незримом будущем, если оно точно сбудется? — я взяла её руку, положила себе на глаза и продолжила бурчать, — малодушная или нет, но ни в какие вражеские сердца я пробираться не стану! Ха! — до меня дошло, — потому и малодушная, да? Знаешь, что?! Там ещё пять четверостиший о падении тухлых Хакгардовских харь, а я должна выслушивать про себя это! Кругами. Пусть сами справляются с падением своей династии, а я… малодушная! И такой и останусь, вот!
Шлёпнула по руке фантомно-сонной мамы своей и прижала её пальцы вплотную к глазам, не желая видеть ничего. Я бы ещё уши закрыла, но её голос я вряд ли услышу скоро, потому пусть хоть вопит на меня речами подсознания, пока я буду представлять себе комфортные условия.
— Рано или поздно судьба тебя настигнет, птенчик мой, — её вторая ладонь остановилась на моей щеке, — сколько не беги, но целая династия падёт по твоей вине. Все пятьсот семьдесят три человека. Те, что ещё не рождены. И те…
— О, уверяю тебя, склизкие серебровласки вроде Зиг-ги, Агератум и… тебя выйдут чистыми из любого дерьма! К тому же никто не говорит о смерти! Падение власти не обязательно значит…
— Значит, мой рыжий поромбосик. Именно смерть для каждого из них возвысит нового Владыку. А если бы ты…
— Ну уж нет! Вольтер? Кто это вообще такие?! Не знаю ни одного лорда или леди с таким именем рода! — я вскочила, обернулась к её размытому из-за сна лицу и решила уходить сейчас, пока меня ещё посещают мысли, удерживающие меня от ментальной драки с самой собой, — не думаю, что тебе нужно напоминать основы политики и геральдики! Ни один род не сможет вознестись над другим до того момента, пока другие Высшие аристократы не удостоверятся в его компетентности. Хотя бы в ней! Да ты видела Совет Танатоса и его чудовищ без привязи?! Сходи поболтай с Витюсичкой — он тебя нехотя по собственному столу идеально ровным слоем размажет! А он из них самый спокойный, мудрый и… старый, — решила оправдать его и себя заодно, — а умный как раз потому, что старый, — поняла, что ничего путного не вышло, а потому добавила, — он всё равно вредный. И традиционалист до последней степени. Всё, я пошла! Хватит с меня ущемлений и самокритики!
Я отвернулась к вымышленной двери моей детской комнаты, которой уже и не существует, а после, не оборачиваясь, добавила:
— Я скучаю, мам.
И шагнула вперед, понимая, что будь женщина настоящей, то ответила бы незамедлительно.
Глава 8*, посвященная Виктору и его принципам. Которые я бы выбросила с ближайшего обрыва
— Разговоры после еды! — объявила почти сбившей меня дверью бабусичке, — голодная я — вредная я. М! — я восхищенно её оглядела, — медовая Терра! Тебе так идёт этот цвет на губах, что я…
— Закрой свой рот! — дёрнула щекой она, — я навела справки, Ариэлла Верховная! А значит — я знаю про тебя всё! Венценосная проститутка! Мерзкая шлю…
На этом моменте я послала ей воздушный поцелуй и скрылась за поворотом, оставив её кричать у двери собственной комнаты.
— Кушать, кушать, кушать… — я отворила дверь в мужскую половину и обрадовалась так же, как и побежавшая волнами стена рядом, — здравствуй Роща! Здравствуй солнце! Здравствуй… Эрик. Мм-м! Это сок? Кому несёшь? — я сунула нос в стакан, даже не забирая его с рук лордика, — с ягодами?
Его рот растянулся в улыбке.
— Тебе, м-миледи! С ягодками красавки, — улыбка у него была натянутая, — потому что ты такая же красивая… эм… как она, в общем. Пей! Сам мял их и…
Я воодушевилась:
— Утро второго дня, а вы уже приступили к моему убийству! Благодарю! — я обняла парня, словившего от этого неслыханную эйфорию, — только у вас глуповато выходит, — я отпустила его и в полуплясе направилась к уже изученной лестнице на кухню, — беладонна и её атропин на меня не подействуют. Да и добежать до кабинета твоего папулечки я бы успела.
— Утро? — развернулся и побрёл за мной он, — сейчас пять вечера. Отец на тебя злится за то, что ты пропустила завтрак и обед. Тебя накажут.
Я ухмыльнулась и добавила:
— «Так что лучше пей! Чтобы не мучиться!», да? — смешок вышел забавным, — мучение — жизнь! — объявила и начала бурчать, — я сегодня такая поучительная. Просто нет слов! Что касается приёмов пищи с вами, то я планирую избегать данного мероприятия! Смысл моей жизни — договариваться. Всегда и с кем угодно. А значит и сейчас я смогу…
Я открыла закрытую вчера дверь и напугала присутствующих там работников.
— У тебя ничего не получится, — буркнул мне вслед Эрик.
Я вплыла на кухню.
И выплыла спустя десять минут. Парень стоял всё тут же.
— Говорил же, — протянул стакан с «напитком» он, — не выйдет. Отец их выучивает, как птичек у кормушки.
Я приняла дар, многообещающе улыбнулась и решила протирадить весь наш путь к кабинету главы рода, размахивая стаканом и принимая радостные заискивающие поклоны от встречающихся нам господ: