Солнце ночи. Часть 1. Вопреки судьбе
Шрифт:
Я не поддержала разочарование подруги, что отправиться к берегам Ямайки с удобствами нам не удастся. Единственный грузопассажирский пароход, направляющийся в нужном направлении сегодня, был очень далек от шикарных трансатлантических лайнеров, на который она рассчитывала попасть. По мне, лишь бы скорее ступить на борт, и убедиться, что удалось оторваться от преследования.
Я испытывала очень смешанные чувства, где тревога, страх и нетерпение соперничали с грустью и муками совести. Верила ли я, что брат погиб на вокзальной площади? Сомненья еще оставались. Скорбь от потери единственного родного человека то и дело сменялась робкой надеждой, что моя жизнь может измениться, что избавление, наконец, пришло. Гнетущая перспектива провести вечность, убивая кровопийц, постепенно становится все призрачней. А с другой стороны, его смерть на моих руках. Именно я виновна, что вслед за мной он оказался на Центральном вокзале одновременно с Изначальным вампиром, даже с двумя. И это никак не исправить, не изменить, не повернуть вспять. С этим придется жить, и от осознания, что долго эта тоска не пробудет со мной, становилось еще хуже. Противоречивые чувства омрачили впечатления от отплытия с неприветливых отныне берегов Америки.
Из ступора я вышла лишь когда оглушительным ревом сигнальной трубы наш маленький пароход с гордым названием "Джордж Вашингтон" попрощался с величественной статуей, застывшей на крохотном островке неподалеку. Еще в такси мы увидели ее издали, проезжая по Бруклинскому мосту. А водитель рассказал, как во время Великой войны на острове неподалеку немецкие диверсанты совершили крупный теракт. После сильнейших взрывов некоторые части монумента получили серьезные повреждения, а во многих домах на Манхэттене выбило окна. Террористы уничтожили огромное количество взрывчатки, подготовленной для наших союзников в Европе.
У меня же имелись другие сведения, связанные с этой "великаншей". Воспоминания заставили немного отвлечься от тягостных мыслей, а заодно захотелось поделиться ими с Мэри в благодарность за увлекательную экскурсию по Нью-Йорку. Так как с берега нас было уже никак не узнать, мы выбрались из крохотной душной двухместной каюты на палубу, полюбоваться на чудесное изваяние.
– Американцы назвали ее Статуей Свободы, сделав символом исполнения надежд для прибывающих в страну эмигрантов и ознаменованием победы в Гражданской войне с последующей отменой рабства. Но моя подруга, ведьма Моник, рассказывала совсем другую историю, утверждая, что, хоть она и мало кому известна, является истинной, - начала я свой рассказ, и, приободренная заинтересованным взглядом Мэри, продолжила: - На самом деле эта женщина изображает вовсе не Либеру, а темную богиню, называемую различными именами, но более известную как Геката - повелительница ночного мрака и чародейства. Ведьмы всего мира, поклоняются именно ей, как своей единственной покровительнице.
– Но, Эль, ведь все знают, что статую привезли из-за океана в подарок американцам французами. С какой стати ученому Эдуарду Лабуле и скульптору Фредерику Бартольди пришло бы в голову изображать богиню смерти и дарить ее Соединенным Штатам? Мне кажется, твоя подруга рассказала небылицу, - улыбнулась Мэри.
– Ты права, конечно, - согласилась я на такое заявление.
– Только мало кто знает, что оба этих человека состояли в тайном древнем ордене - Масонской ложе. Разумеется, об этом не писали, ведь орден официально не существует, потому что большинство его членов не только высокопоставленные деятели, но и сильные ведьмы. Статуя вовсе не символ свободы, как принято считать, а средство расширения и увеличения их влияния на американскую землю.
Девушка выглядела крайне озадаченной, но на лице ее не было недоверия и скептицизма. Поэтому я продолжила делиться рассказом Моник:
– С Гекатой, кстати, связана легенда о появлении оборотней, а также самих Изначальных вампиров.
Подруга нахмурилась, словно ей было неприятно услышать подобное.
– И каким же образом нам благодарить сию "мудрую" женщину за такое счастье?
– она поджала губы, с неприязнью глядя на удаляющуюся фигуру "Свободы".
– У ведьм бытует мнение, что в глубокой древности один пастух возжелал жену своего брата и отчаянно молился коварной богине избавить его от соперника. Геката явилась к нему в окружении адских псов, своих верных спутников, и сказала, что выполнит просьбу с одним условием - плотью его брата будут накормлены голодные псы. Обезумев от счастья, мужчина согласился в то же мгновенье, и ночная тишина огласилась леденящим душу воем адских гончих. Преданный родным человеком, несчастный погиб, растерзанный ужасными клыками тварей мрака, но за мгновение до смерти проклял подлеца, взывая о каре к Гекате, являвшейся еще и богиней мести. Жена покойного не вынесла страдания и покончила с собой, а местные жители уверяли, что до утра по окрестностям раздавался демонический хохот довольной богини и вторивший ей вой своры.
В ближайшее полнолуние проклятие сбылось. Пастух в безумных нечеловеческих муках обратился волком. К утру на улицах деревни оказалось множество растерзанных останков жителей. Придя в себя, осознав содеянное, мужчина понял, что возмездия ему не избежать, он будет разорван убитыми горем односельчанами. Сбежав из деревни, он отправился как можно дальше на север. Опасаясь погони, забрел в дикую глушь, где и поселился. Со временем беглец научился ограничивать свою свободу в полнолуние и решил вернуться к людям. В ближайшем поселении северного народа он был принят и даже женился. Однако до самой смерти вынужден был раз в месяц страдать от проклятья, страшась и ненавидя самого себя. Но и после кончины не оставила его мстительная богиня. С потомками пастуха по свету расплодилась волчья сущность, передаваясь из поколенья в поколение, но поражавшая не всех, а совершивших страшный грех убийства.
А с семьей Дамианоса и Тамарис, это связано потому, что, как не трудно догадаться, их мать была последовательницей культа Гекаты. Существует миф, что жуткая богиня убила собственного сына, а после воскресила величайшим заклинанием. За основу ритуала обращения в вампиров взята часть этого заклинания, поэтому, прежде чем возродиться в новой сущности, человек должен был умереть.
Я перевела дух, заметив реакцию подруги. Глаза Мэри гневно сверкали, сердитый румянец залил щеки. Очевидно, я зря завела этот разговор, о чем сильно теперь сожалела. К счастью, девушка быстро взяла себя в руки и оставшийся путь до Ямайки мы провели в дружеской беседе, не касаясь подобных тем. Я была очень благодарна ей за все, что она сделала для меня. А в тот момент особенно за то, что, видя мое подавленное состояние, ни на минуту не оставляла одну, отвлекая разговорами, не позволяя вновь окунуться в уныние и предаваться мукам совести.
Конечно, невзирая на предупреждения Тамарис, я рассказала Мэри все, что знала об Изначальных. Сейчас, подставив ее под удар, я просто не имела права утаивать что бы то ни было. На удивление, ей тоже было чем поделиться. В прошлом подруга пережила весьма увлекательное приключение, связанное с древними близнецами, и даже побывала "в шкуре" Тамарис. Я слушала затаив дыхание, поражаясь силам и возможностям некоторых ведьм! Сложив воедино сведения, мы сошлись в уверенности, что джентльмен в котелке на площади - действительно Мидас Ксандрийский, вампир невероятной мощи. Не удивительно, что даже сын предпочитает избегать встреч с родителем. Однако судьба Тирона по-прежнему оставалась для меня под вопросом. С одной стороны, он наверняка воспользовался заминкой Дамианоса и сбежал. А с другой, не заставил ли общий враг воссоединиться Изначальную семью?
Больше, пожалуй, беспокоило наше будущее. Каково это - быть вечными беглянками? Вероятнее всего, по словам Мэри, нам придется затаиться на какое-то время, переждать, пока Дамианосу не надоест искать. Ее всерьез беспокоила заинтересованность древнейшего вампира в моей персоне, и она была уверена, что так просто он не откажется от своих планов.
– О нем мои собратья говорят шепотом и с оглядкой, как о скором на расправу, без жалости и без пощады. Им пугают новичков, стараясь даже имя лишний раз не упоминать всуе, - всерьез уверяла подруга.
– Да и сама я давно поняла, что много лет назад мне невероятно повезло остаться в живых, повстречав его.
В гостеприимстве своего друга - плантатора Дональда Мейнарда - девушка не сомневалась. Успев перед отплытием дать телеграмму о нашем визите, она предполагала радушную встречу и его покровительство. Это обнадеживало, однако я продолжала беспокоиться, что своим присутствием могу навлечь беду еще на одного человека, если брат чудом избежал смерти и идет по моему следу. И все же Мэри удавалось отвлечь меня увлекательными и поразительными рассказами о Ямайке, ее великолепной тропической природе, о пляжах белоснежного песка, о голубых лагунах и коралловых рифах, о ночном свечении моря и о колибри, которые не боятся кормиться прямо с рук.