Солнце полуночи. Новая эра
Шрифт:
— Привет, сука! — сказала Мартина. — Открывай. Тут нежарко.
— Шевели жопой! — огрызнулась Киста и загремела засовами.
Все это была декорация для лохов. Из бара имелось еще два «аварийных» выхода — на случай неотразимого наезда. До сих пор ими ни разу не пользовались.
Мартина миновала предбанник, в котором стояло кресло-качалка и мерцал десятидюймовый экранчик — Киста смотрела «Лебединое озеро» в постановке труппы трансвеститов по кабельному каналу, — и сразу попала в заднюю комнату бара.
Тут «Суки» забавлялись с Кровяником — одним из лейтенантов Аристарха. Тот уже не орал, а задушенно хрипел. Мартина засмеялась. Ей нравился угар. Атмосфера была наэлектризована до предела.
По здешним меркам забава оказалась утонченной. Кровяник в одежде новорожденного был распят на бильярдном столе. Перед ним вертелась голая Ветла — бывшая центровая из публичного дома «На Рымарской», — изредка надавливая на его чувствительные места каблуками, а еще две девки охаживали его распухшие и кровоточащие телеса мокрыми кожаными ремешками. Лейтенанту светила, по меньшей мере, импотенция. Сама Плацента нежно держала Кровяника за голову и ласкала своими треугольными накладными когтями, которыми можно было вспороть живот рыбе, — следила за тем, чтобы мужик не закрывал глазки и не закатывал зрачки. Судя по его виду, экзекуция продолжалась достаточно долго.
Вокруг стола топтались под музыку еще с десяток полураздетых телок. Некоторые целовались взасос. Почти каждая была при оружии.
— Всем сукам привет! — сказала Мартина и направилась к столику, заставленному стаканами и пивными банками. Ветла показала ей средний палец, не переставая вертеть задом над потеющим Кровяником. Плацента посмотрела мутными, налитыми кровью глазами. Она отличалась тяжеловесной красотой, сангвиническим темпераментом и прославилась тем, что откусывала котятам головы, а мальчикам — головки. Первое — на спор; второе — для собственного удовольствия.
— Смотри, сосулька, — то ли предложила, то ли пригрозила Плацента. — Пропустишь самое интересное!..
Мартина была здесь одной из немногих «натуралок» и потому не пользовалась всеобщей популярностью. Две трети банды составляли лесбиянки; фанатичных феминисток было еще больше. Мартину вся эта половая хрень мало волновала. Главное, чтобы жить было весело. В своем квартале и школе для миддлов она подыхала от скуки.
Пиво оказалось теплым и пенным, как дерьмо из огнетушителя. Мартина захватила с собой пару доз «пурги» в растворимых пленках, но решила потерпеть до утра, когда все суки поголовно начнут валиться с копыт от усталости. Кровяник интересовал ее не больше, чем болонка, угодившая на живодерню. Она жаждала настоящей потехи: рано или поздно Плаценте захочется «покататься».
Но увидеть «самое интересное» в тот вечер Мартине так и не довелось.
Она поняла, что случилось непоправимое, когда Ветла внезапно перестала двигаться и округлила глаза. Кровяник злорадно заржал — громко и от души, как смеются в последний раз. Плацента среагировала мгновенно — ее рука дернулась к поясу. Со своей позиции, да еще сквозь сизый дымок, Мартина могла разглядеть немногое, но увидела достаточно, чтобы испугаться.
В соседнем помещении, где обслуживали клиентов, сидела молодая тощая сучка в кожаном прикиде и болтала с Бибиком — ди-джеем из «Цитрона», которого здесь терпели из-за голубизны и хороших манер. Девка вела себя раскованно. Судя по всему, оба уже успели вмазаться.
Мартина узнала себя не сразу. Появление глюка застало ее врасплох. Она слыхала о таких вещах, но впервые с нее самой «сняли кальку». Искать живого сканера было некогда, да и незачем. Скорее всего, им был Кровяник. Времени на то, чтобы прикончить его, все равно не осталось. И ничто не могло изменить ее участи. Она внезапно вспомнила о крысе-глюке. Если даже Мозгокрут играет на стороне Аристарха, то помоги Бог всем сучкам! Она явно ошиблась, выбирая команду.
Каковы будут действия «Сук», Мартина знала точно. Отличить прототип от копии невозможно; глюк наращивает абсолютно идентичную плоть. В подобных случаях единственный надежный способ избежать фатальной ошибки — это убить обоих.
Мартине не хотелось подыхать в цветущем возрасте. Но она отдавала себе отчет в том, что для Плаценты это будет небольшой потерей. Поэтому она нырнула под стол раньше, чем рыло сорок пятого повернулось в ее сторону. В тот же момент глюк взорвался. Взрывчатое вещество составляло чуть ли не половину массы его тела.
Тушка Бибика отправилась прямиком на небеса, но долетела только до второго этажа и частично застряла в перекрытии. Мощный взрыв потряс здание. Ударная волна вышибла перегородку и зашвырнула в заднюю комнату половину стойки, десяток бутылок и чью-то голову. Ветла, нашпигованная стеклянной шрапнелью, завизжала и рухнула на бильярдный стол поверх Кровяника. Свет вспыхнул ярче полицейского прожектора и погас. Наступил дымный пыльный ад.
Мартину не задело осколками; столик встал на дыбы и прижал ее к стене, послужив щитом; в результате удара дюралевой плоскостью у нее были расквашены нос и губы. Оглушенная, она сползла на пол, очутившись в ненадежном укрытии. На зубах скрипела осыпавшаяся крошка. В темноте страшно кричала Ветла. Загремели частые выстрелы — Мартине показалось, где-то далеко, на самом же деле рядом. Потом кто-то забросил в бар осветительную шашку.
Из своей щели Мартина видела покосившийся пол и наклонившиеся стены. Все предметы плыли у нее перед глазами, словно отбросы по реке. Довольно блевотное впечатление, особенно когда обнаруживаешь, что «отбросы» еще живые и пытаются плавать. Некоторые без рук, другие без ног, третьи с вывалившимися кишками. У Плаценты, например, была отрезана правая грудь, а вместо оторванной нижней челюсти свисал язык, казавшийся серым и огромным. Королева Марго, державшая бар, сидела у стены и плакала кровавыми слезами. Причиной было бутылочное горлышко, торчавшее в глазнице, словно окуляр. Кровяник корчился в агонии — его основательно порвало при взрыве.
Мартина ошалело водила глазами по сторонам. Все они, тупые суки, попали в примитивную ловушку. Осталось только выяснить в чью. Если бы она была постарше и поопытнее, то без труда узнала бы «почерк» Аристарха.
Однако она не понимала даже, каковы могут быть последствия. Она ни разу не попадала в крутую переделку. Голова трещала, как сушеная тыква под давлением. Тело налилось свинцом, а бедра и колени горели, будто кто-то прошелся по ним шлифовальным кругом…
Но существовал вполне доступный способ взбодриться. Она пошевелила правой рукой и убедилась в том, что рука в порядке. Ногтем большого пальца отодрала от левого предплечья имитацию татуировки в виде мохнатого мотылька и прилепила пленку к пересохшему языку. Пожевала, чтобы выделилась слюна. Ощутила кисловатый привкус. Всего через пару минут «пурга» начала действовать.
Перед глазами замелькал разноцветный снег. Лежа под сломанным столом, Мартина беззвучно засмеялась. Вокруг продолжалось трехмерное кино — слегка замедленное, что позволяло рассмотреть персонажей во всех подробностях и создавало иллюзию безопасности.
Уцелевшие «Суки» отстреливались, укрывшись за морозильными камерами, но у них не было шансов. В результате взрыва образовался провал в наружной стене. Через него в бар ворвался охваченный огнем мотоцикл с полным баком.
Этот сыплющий искрами болид привел Мартину в восторг. Прогремел новый взрыв — она услышала майский гром. В заднюю комнату ввалилась горящая и вопящая фигура — это Глюкоза исполнила последний в своей жизни стриптиз. Когда еще три суки сгорели заживо, остальные начали сдаваться.