Солнце в силках
Шрифт:
Табата кивнул и заливисто рассмеялся:
– А ведь рыжий подлец нас провел: разжалобил и улизнул!
Вторя ему, прыснула Тураах. Тайга откликнулась одобрительным шорохом: лукавый Байанай был доволен.
Тураах вбежала в юрту и замерла у порога. Дом пустовал. В камельке тлели древесные угли. Тураах подкинула небольшое полешко в беззубую пасть очага – пусть полакомится старичок. Мельком глянула на орон 6 с охотничьими принадлежностями. Улыбнулась большим снегоступам, висящим на стене: они пахли морозом, скрипучим снегом и
6
Орон – длинные лавки, располагающиеся вдоль стен.
Нужно найти шкурку! Табата наверняка уже собрал ребят на полянке. Тураах метнулась в свой угол, приподняла тяжелую крышку сундука и принялась искать среди теплых вещей лисий воротник. Вот он – рыжий, пушистый и теплый. То-то охотник удивится: вместо лисы – порванный силок и готовый воротник! И пойдет новая история гулять по улусу, и будут удивленно слушать ее охотники у костра.
Тураах приготовилась было бежать. Взгляд упал на рукав, подранный спасенным лисенком. Зашить бы, да ждет веселая игра, манят приключения. Лучше просто закатать.
С женской половины укоризненно глядели на Тураах ровные ряды горшков, туесков и прочей посуды. «Опять вся вымазалась, косы растрепались, – устало причитали они маминым голосом, – и на рукаве дырка… Вылитый мальчишка! Да кто ж такую неряху в жены-то возьмет!». Тураах вздрогнула и обернулась. Юрта по-прежнему была пуста.
К щекам прилил жар. Мама, пойми: в лесу слишком много чудес, чтобы весь день сидеть за вышивкой. А по хозяйству Тураах и так помогает, вовсе не ленится. С самого утра все дела переделала, какие были ей поручены. Готово, так чего дома скучать?
Тураах встряхнула черными косами, прижала покрепче воротник и стремглав выбежала из юрты, стараясь не смотреть на ровные ряды посуды.
Берестяная пластинка взлетела в синь. Табата прищурил глаз, еще немного натянул тетиву и резко пустил стрелу в чернеющий кругляш. Стрела взмыла. Табата подался вперёд. Вот сейчас! Собью берестяную птицу, глядишь, брат на охоту возьмет!
– Промажешь, – сказала стоявшая под сторожевой елочкой Тураах. За ее спиной столпились, открыв рты, младшие ребята.
Берестяная птица зависла на миг, словно в небесах взошло второе, черное, солнце, и полетела на землю. Стрела запоздала совсем немного, прошла выше и нырнула в густой кустарник, окаймлявший поляну со стороны леса. Дети разочарованно ахнули, а рыжая малышка Алтаана сочувственно шмыгнула носом 7 .
Табата выругался и оглянулся: услышь произнесенное им слово кто из взрослых, не избежать тумака.
– Промазал, да еще и стрелу потерял! Вот устроит тебе взбучку Бэргэн! – хмыкнул Сэргэх. Он был старше на несколько зим и на детской полянке не появлялся, но Табата вместо обычного для игры тэлэрик мяча притащил лук и стрелу, поэтому Сэргэх не смог сдержать любопытства.
7
Дети играют в традиционную якутскую игру тэлэрик, «летящий диск».
– Накаркала! –
– Эй, так и его потеряешь! – Тураах подхватила лук и бросилась вдогонку.
Табата разочарованно сопел, раздвигая ветви кустарника. У кромки кустов пропажи видно не было. Он уже вступил под зеленые своды тайги, когда к нему подоспела Тураах. Она огляделась и принялась шарить по веткам чуть в стороне от друга, поправляя то и дело сползавший с плеча лук.
– Вон она! – Тураах указала в чащу. – Как далеко залетела!
И правда, за кустарником виднелось коричневое оперение. Дети переглянулись и нырнули в заросли. Первым на прогалину выскочил Табата – и пораженно замер. Ахнула за спиной Тураах.
Мир словно поблек. Пепельного цвета земля была бесплодной: ни травинки, ни кустика, ни поросшего мхом камня. Только иссохшее, обугленное с одной стороны дерево. Его сучья кривились узловатыми пальцами демона-абааса, сплетаясь над покоившимся на нижних ветвях коробом. В нем-то, застряв между почерневшими от времени досками, и торчала потерянная стрела.
Табата неуверенно оглянулся назад: за зеленым забором кустов виднелась родная полянка, место сбора всей окрестной ребятни, да верхушка мохнатой елочки. Стройное молодое деревце – крайняя точка детского мира: забежит кто за ее ствол, спасаясь от лисы-водящего, тут же загомонят ребята: «Не честно! Не по правилам!». И будет зазевавшийся игрок ждать окончания кона, наблюдая за весельем друзей со стороны.
Вон он, до каждого кустика, до каждой травинки знакомый мир, за спиной. А здесь – мертвое дерево с дремлющим в ветвях арангасом 8 . Табата, излазивший тайгу вокруг улуса вдоль и поперек, готов был поклясться: этого места нет и ни одна тропа сюда не ведет.
8
Арангас – ритуальное воздушное захоронение шаманов, деревянный короб, закрепленный на деревьях.
– Пойдем, нужно ее достать, – помявшись, прошептал Табата. Липкие лапки холода бегали вдоль позвоночника, но после позорного промаха показаться Тураах еще и трусом не хотелось. – Стрела невысоко, встанешь мне на плечи и дотянешься.
Дети крадучись вышли на прогалину. Обугленный ствол нависал над ними.
Тураах поежилась, глядя на могилу. В таких хоронили шаманов, и приближаться к ним было настрого запрещено. Правда, Тураах никогда и не слышала, чтобы поблизости от улуса был хоть один арангас. Черное дерево с прогнившим коробом заставляло сердце замирать. Однако оставлять стрелу здесь нельзя. Тураах вскарабкалась на спину Табаты и потянула за древко.
– Никак, – тихо сказала она. – Попробуй ты…
Тураах слезла и подставила спину. Табата был на пол-ладони ниже нее, но сильнее. Он ухватился двумя руками за стрелу, потянул раз, другой. С третьим рывком стрела поддалась и начала выходить из щели.
Табата ощутил позади себя движение.
– Твоя стрела, мальчик? – раздался шелестящий голос. Тураах пошатнулась. Табата, выдернув наконец стрелу, не устоял и полетел на землю. Всхлипнула упавшая рядом Тураах, жалобно тренькнула тетива детского лука, и мир поглотила тьма.