Солнце заходит в Дономаге
Шрифт:
Лекочка с лихорадочной быстротой оделся и направился к двери.
— Ну, я поехал.
— Деньги-то у тебя на билет есть?
— Есть, есть. Бегу, а то опоздаю на самолет.
Он исчез так же внезапно, как и появился, и только смятая подушка, хранившая смесь запахов лука и цинандали, свидетельствовала о том, что это был не сон.
Что же касается всяких толков, будто… Нет, нет! Пусть уж лучше вся эта история останется загадкой для грядущих поколений.
ТРИ ПУТЕШЕСТВИЯ
Чтение книги нередко сравнивают с путешествием. Иногда сравнение это носит совсем непосредственный характер — тогда,
Чаще это сравнение носит характер более иносказательный.Ведь писатель может повести нас за собой не только в страны,в которых побывал, но и в мир своей фантазии, в мир своих мыслей и чувств. На этих путях нас поджидают подчас впечатления не менее яркие, открытия не менее захватывающее, чем среди арктических льдов и тропических джунглей.
В книге Ильи Варшавского «Солнце заходит в Дономаге»- три части, три раздела, каждый из которых состоит из нескольких рассказов. Прочитав книгу, чувствуешь себя так, будто совершил три путешествия и сохранил о каждом из них интереснейшие воспоминания. А писатель был твоим проводником в этих путешествиях. Умным, иногда всерьез опечаленным, чаще — веселым и немного ироничным и всегда неистощимым на выдумку товарищем и проводником.
Некоторые писатели-фантасты так увлекаются мечтами о разрешении той или иной научно-технической проблемы, что почти забывают при этом о человеке. Между тем вся художественная литература (и научная фантастика вовсе не составляет здесь исключения) является прежде всего «наукой человековедения».
Размышляя о будущем,Илья Варшавский концентрирует свое внимание не столько на скоростях межпланетных лайнеров и принципах конструирования роботов, сколько на людях, на их нравственных принципах, на их душевном мире. Есть в человеческой жизни проблемы, которые никогда не перестанут волновать людей мыслящих и чутких никогда не станут достоянием прошлого. Но в новых условиях наши потомки будут,наверно, решать эти проблемы не так, не совсем так, как решаем их мы.
Вспомните рассказ «В атолле». Кажется, не так уж много там говорится о солнце, а между чем эти несколько страничек как бы насквозь пронизаны солнечными лучами. Вы чувствуете их и в ровном дыхании океана, и даже поздно вечером, когда солнца уже нет, вы тоже чувствуете их в чем-то. В чем же? Наверно, в ровном тепле человеческих отношений.
Но ведь рассказ повествует о маленькой семье, о трех людях, пораженных страшной болезнью.Откуда же солнечная атмосфера в таком трагическом рассказе? Может быть, автор хотел оттенить ею трагизм положения, в котором оказались его герои? Нет, здесь нет и следа каких-либо нарочитых контрастов, специальной заботы об оттеснении: атмосфера любви и счастливого спокойствия здесь предельно проста, естественна, органична. И автор предоставляет самому читателю решать вопрос о том, где ее истоки: кроются ли они в неисчерпаемом мужестве этих людей или в столь же неисчерпаемой уверенности, что человечество спасет их, спасет во что бы то ни стало.
Совсем иными красками написан рассказ «Решайся,пилот!»- лиричный, немного грустный и при этом,по существу, тоже очень мужественный.Старый пилот Климов уже давно не летает,он только дежурит на космодроме в качестве «пилота второго резерва».Практически из второго резерва никого не приходится посылать в полеты:видимо, это лишь нечто вроде промежуточной ступени, несколько смягчающей
На первый взгляд в рассказе «Лентяй"гораздо больше признаков «технической» фантастики: другая планета,антропоиды, добывающие в глубоких шахтах чудодейственный веноцет,телекинетическое управление этими антропоидами… Но вскоре мы понимаем,что все это- лишь фон, не больше, что писателя (а вместе с ним и нас) волнует лишь судьба шахтера Ишимбаева- настоящего человека, а не антропоидного робота. Средствами искусства рассказ этот не только опровергает наивные представления о том, что в будущем труд будто бы сведется к пресловутому «нажиманию кнопок»; он убедительно и остроумно опровергает также более устойчивые заблуждения об относительной легкости умственной работы.А героизм, проявленный «лентяем» Ишимбаевым при ликвидации аварии, не только придает рассказу сюжетную остроту, но и служит утверждению подлинно человеческого в человеке.
Эта тема в той или иной мере окрашивает почти все рассказы первого раздела. Люди будущег — это не гомункулусы, не антропоиды, это плоть от плоти и кровь от крови людей настоящего. И лучшие черты в характерах наших современников — это зерна, из которых должны сформироваться характеры людей грядущих эпох.
Второй раздел книги — это путешествие в недобрую страну. В страну, имя которой Дономага.
Не ищите Дономагу на карте земных полушарий: к счастью, нет на нашей планете такого государства. Я пишу «к счастью», потому что очень уж горька участь жителей Дономаги- по крайней мере тех из них, которые сохранили право называться людьми,сохранили право на искреннее сочувствие. Да и участь бесчеловечных хозяев этого государства тоже, конечно, совсем незавидна.
Еще, как писал Маяковский, «для веселия планета наша мало оборудована»;еще много на Земле стран,где тяжелы, безмерно тяжелы условия человеческого существования, где самая мелкая разменная монета ценится выше, чем честь и достоинство человека.Почему же даже в сравнении с ними Дономага — по всей видимости, богатая страна, достигшая высокого развития науки и техники, — представляется кромешным адом для живой души?
Может быть,так мрачна фантазия писателя,породившая эту страну? Вовсе нет! Даже предположение это, наверно, покажется смешным каждому, кто хоть немного знаком с творчеством Ильи Варшавского, с такими его рассказами, как «Роби», «Новое о Холмсе», «Молекулярное кафе», «Поединок», «Биотоки», и другими юмористическими историями.
И если в рассказах о Дономаге смешное уступает место трагическому, то дело здесь отнюдь не в игре писательской фантазии,а скорее наоборот — в прослеженной писателем строгой логике развития тех черт, которые и ныне уже присущи эксплуататорскому миру.
Что же представляет собой Дономага? Может быть, это остров, затерявшийся в океане. Может быть, планета, затерявшаяся в космосе. Важнее другое: это капиталистическое общество, каким оно стало бы в будущем, если бы история не лишила его будущего.