Солнечная лотерея (сборник)
Шрифт:
– Если это не угрожает безопасности корабля, то пусть возвращаются.
– Я еще не поздравил вас, – сказал Гровс.
– Поздравить меня? А! Спасибо.
– Мне бы хотелось пожать вам руку, Леон. – Гровс поднес свою большую ладонь к экрану видеосвязи, Картрайт сделал то же самое, и их руки как бы соприкоснулись. – Ваши приверженцы на Земле, конечно, уже это сделали.
У Картрайта дернулась щека.
– Дела плохи, Гровс. Мне все это кажется каким–то кошмаром, от которого я никак не могу пробудиться.
– Кошмаром!
– Именно, – поморщился Картрайт. – Полагаю, он уже на пути сюда. Я сижу здесь и жду, когда он появится.
Окончив сеанс связи, Гровс вызвал в рубку управления Конклина и Мари и бесстрастно сообщил:
– Картрайт разрешил покинуть корабль тем, кто пожелает. С ними вопрос решен. За обедом я сделаю объявление.
Он указал на огонек, вспыхнувший на пульте управления:
– Видите, эта ржавая стрелка начала двигаться? Этот индикатор включился впервые за всю историю корабля.
– Мне это ни о чем не говорит, – признался Конклин.
– Это сигнал автомата. Можно включить звук, и тогда вы сразу поймете, что это такое. Это означает, что мы достигли конца обжитого пространства. Ни один корабль не пересекал этот предел, кроме научных экспедиций, преследовавших теоретические цели.
– Когда мы достигнем Диска, – восторженно воскликнула Мари, – этот рубеж уже не будет иметь смысла!
– Экспедиция восемьдесят девятого года ничего не нашла, – неуверенно заметил Конклин. – А у них были все документы Престона, все, что от него остались.
– Может быть, Престон столкнулся с необычайно крупным космическим змеем, – полушутя–полусерьезно сказала Мари. – Вдруг он и нас сожрет, как это рассказывают в народных легендах.
Лицо Гровса оставалось непроницаемым.
– Я продолжу заниматься навигацией, – сказал он. – А вы вдвоем проследите за погрузкой в спасательный бот, чтобы все желающие покинули корабль. Вы оба живете в трюме?
– Вместе с остальными, – подтвердил Конклин.
– Когда отойдет спасательный бот, вы, возможно, захотите перебраться в каюту. Большинство из них опустеет, выбирайте любую. – Гровс помрачнел и добавил: – Боюсь, опустеет большая часть корабля.
Это помещение раньше было лазаретом. Они вдвоем тщательно подмели и вычистили каждый его дюйм. Мари вымыла потолок и стены, протерла пол и тщательно пропылесосила вентиляционные решетки.
– А здесь не так уж и много грязи, – весело заметила она Конклину, когда выбрасывала собранный мусор в контейнер.
– Это помещение предназначалось для больных.
– Если корабль успешно сядет, то мы сможем первое время пожить здесь. Это лучше, чем возвращаться обратно на Землю. – Мари устало упала на узкую железную койку и сбросила сандалии. – У тебя есть сигарета? Мои кончились.
Конклин задумчиво протянул ей свою пачку.
– Как–нибудь все устроится.
С удовольствием затянувшись, Мари откинулась на койку и закрыла глаза.
– Здесь так тихо, – сказала она. – Никто не кричит в коридоре.
– Даже слишком тихо. Я все не прекращаю думать о том, что нас ждет там. Безлюдная планета. Граница Солнечной системы. Господи! Холод. Он будет там повсюду. Холод, тишина, смерть… а то и что–нибудь похуже.
– Не думай об этом. Мы будем трудиться.
– Когда дошло до дела, то мы оказались не такими уж и фанатиками. Идея представлялась неплохой: десятая планета для каждого желающего эмигрировать. Но теперь, когда мы уже на пути туда…
– Ты злишься на меня? – беспокойно спросила Мари.
– Я злюсь на всех нас. Половина группы уже сбежала. Я злюсь, потому что Гровс сидит в рубке и прокладывает курс, опираясь не на точные данные, а на фантазии сумасшедшего. Я злюсь, потому что это старый, потрепанный рудовоз, который готов развалиться. Я злюсь, потому что мы прошли последний буй и оказались на пути, по которому до нас следовали только мечтатели и сумасшедшие.
– А мы кто? – тихо спросила Мари.
– В ближайшие дни станет ясно.
Мари приподнялась и робко взяла его за руку.
– Даже если мы и не доберемся до цели, здесь ужасно хорошо.
– Здесь? В этой клетке? В этой келье?
– Ну да. – Она серьезно посмотрела на него. – Это то, чего мне все время хотелось. Когда я бесцельно слонялась, переезжая с места на место. Переходя из одних рук в другие. Я не хотела быть девушкой для развлечений… но и не знала, чего же хочу на самом деле. Теперь я думаю, что поняла это. Возможно, мне не следовало бы об этом говорить… ты опять рассердишься. У меня есть талисман, который должен приворожить тебя ко мне. Мне помогла его сделать Джанет Сибли, а она знает в этом толк. Я хочу, чтобы ты безумно меня любил.
Конклин улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее.
Внезапно, не издав ни звука, девушка исчезла. Всю каюту заполнило белое ослепительное пламя. Ничего не осталось, только это белое пламя, накрывшее все. Вселенная белого сверкания, которое поглотило все формы и очертания, которое ничего вокруг не оставило.
Он отпрянул назад, споткнулся и упал в объятия моря света. Он заплакал, жалостливо закричал, куда–то пополз, старался за что–то ухватиться, застонал. Он безуспешно искал что–нибудь твердое, но вокруг было только фосфоресцирующее море.
И тут раздался голос.
Он зародился где–то глубоко внутри него и необузданной волной вырвался на поверхность. Сила этого голоса поразила его. Конклин ползал по полу и что–то бормотал, потом, ошеломленный и беспомощный, скрючился, как эмбрион, растекся, как протоплазма. Голос гремел внутри и вокруг него. Мир звука и света совершенно уничтожил его. Он сам себе казался жалкой кучкой мусора, развалиной, лишенной жизненной энергии.
– Земной корабль , – сказал голос. – Куда ты следуешь? Почему ты здесь?