Солнечная Северяния
Шрифт:
Машина остановилась.
Все разбрелись в поисках хвороста для костра. Вскоре возле машины лежала большая куча веток, а на поляне пылал костёр. Несмотря на дождь, дрова горели как спички.
— Далеко не уходите, не жадничайте на ягоду, — сказал шофёр. — Ягоды везде много.
Постепенно фигурки в плащах расползлись по сопке. Кое у кого были «ягодные комбайны» — совки с проволочными зубьями. Подденешь ягоды зубьями — сразу целая горсть в ведре. Но не все признают такую механизацию. Есть в сборе ягод своя поэзия. Посмотришь на ягоды, а они ведь тоже разные. Иную даже рвать жалко. А какая поэзия грести ягоду совком?..
Андрюше и Ляльке мама дала бидончики.
— Не забредайте далеко, — наказала она, — а так, чтобы видеть дым костра.
Сначала Андрюша и Лялька нашли поляну с голубикой. Листья у голубичных кустиков осыпались, на голых веточках хорошо виднелись крупные голубые ягоды. Ну и сладкие же они! Куда уж там бидончики! Так и просятся ягоды в рот.
Андрюша и Лялька уселись в пружинящий мох, который казался совсем сухим. И вообще в лесу было незаметно, что идёт дождь.
Ягоды быстро отправлялись в рот, руки так и мелькали. Потом ягоды стали постукивать по донышку Андрюшиного бидончика. Лялька увидела и тоже положила ягодку не в рот, а в бидончик. Она то и дело подбегала помериться, у кого ягод больше.
Скоро полянка уже не синела, и они перешли на другую. Тут голубики почти не было, зато на мху лениво развалилась переспелая бордовая брусника. Под ягодами и листьев не было видно.
С брусникой дело пошло быстрее. Синие голуби-чины в бидончиках робко выглядывали из-под толстощёких брусничин, а потом и совсем спрятались.
— Вот наберём, — сказал Андрюша, — и отнесём к костру.
— А потом будем ещё собирать? — спросила Лялька. — Мне уже надоело. Давай посидим просто так.
— Давай, — согласился Андрюша.
Они уселись на поваленное дерево.
Из кустов на поляну вышла тётя Рая. Её ведро было полное, даже с горкой. Первым делом она заглянула в бидончики. Так уж повелось, что ни один ягодник не может пройти равнодушно мимо другого, не заглянув, сколько у того в ведре.
— Да вы молодцы, — похвалила тётя Рая и тоже присела на бревно.
На ветку лиственницы напротив опустилась небольшая серая птичка с длинным клювом.
— Вот любительница кедровых орешков прилетела, — сказала тётя Рая. — Птичка кедровка. Да, Андрюша, а ведь это место нам знакомо. Не припоминаешь? Мы внизу, в распадке, а на дороге сани и Пётр Алексеевич машет нам…
— Конечно, помню! А под лиственницу мы поставили два маленьких домика, и в них сидели…
— Дюмочка и Мекеша! — с восторгом подхватила Лялька.
— Да, Дюмочка и Мекеша. Мы их выпустили вон там, чуть пониже, у ручья.
— Пошли посмотрим на них! — вскочила Лялька.
— Как же на них посмотришь? Их и след простыл: соболят вывели — да и по разным углам… Так что не вздумайте искать, лучше ягоды собирайте, вон ещё сколько в ваших бидончиках места. Ну, я пойду. Пора погреться. А вы не хотите?
Тётя Рая ушла.
— Ты замёрз? — спросила Лялька.
— Нет, а ты?
— И я нет. Пойдём всё-таки посмотрим. Может, Дюма и Мекеша ещё никуда и не убежали?
— Пойдём, только недалеко, — согласился Андрюша.
Бидончики они поставили под корягу, прикрыли мхом, чтобы никто не нашёл, и пошли в ту сторону, куда показала тётя Рая. Время от времени Андрюша оглядывался на дым костра, а потом забыл о нём.
Дождь перестал. Подул ветерок. Ручей оказался дальше, чем они думали. Вокруг ручья темнели густые заросли тальника. Кое-где ещё цеплялись за ветки пожелтевшие узкие листочки.
— Где-то здесь, — неуверенно сказал Андрюша. — Тогда был снег и всё просвечивало, а сейчас заросли….
Они пробирались вдоль ручья. Время от времени Лялька звала:
— Дюма! Мекеша!
Но вокруг никого. Сюда не доносились даже голоса ягодников.
— Я боюсь, пойдём отсюда, — захныкала Лялька.
— Тише! — прошептал Андрюша так зловеще, что Лялька ещё больше испугалась.
— А разве здесь кто-нибудь есть? — тоже шёпотом спросила она, оглядываясь по сторонам.
— Ты не бойся, — подбодрил её Андрюша. — Сейчас я залезу на камень и посмотрю, где костёр.
Но костра он не увидел. А сопки так похожи, что найти место, где остановилась машина, было трудно.
Они пошли от ручья по еле заметной тропинке — будто кто-то прошёл здесь недавно и примял мох.
— Куда мы идём? — жалобно спросила Лялька.
— Искать наших. Наверное, эта тропка выведет нас на дорогу.
Место было совсем глухое. Мрачные лиственницы, обросшие косматым чёрным мхом. Много поваленных гнилых деревьев, заросли багульника.
Тропинка пошла по низине, и стали совсем ясно видны следы. Они были небольшие, будто ступала босая детская нога с узкой пяточкой и растопыренными пальчиками.
— Разве здесь детям можно ходить босиком? — спросила Лялька.
— Давай лучше сойдём с этого следа, — сказал Андрюша.
Но это было не так просто. Тот, кто прошёл здесь первым, выбирал самую удобную дорогу, и как только Лялька и Андрюша свернули с неё, они провалились в мох и багульник.
Ноги цеплялись за сухие ветки, то и дело приходилось перелезать через поваленные деревья. А дальше вообще началась чащоба. Только в одном месте светлела просека, и как раз туда вели странные следы. Но пришлось выйти на просеку.
Теперь Лялька и Андрюша не разговаривали. Позади шумел ручей, да резко, противно кричала какая-то птица. Это была ворона. Ворона летела за ними, то обгоняя, то отставая.
Лялька шла впереди. Впереди не так страшно, не надо оглядываться. Вдруг она остановилась и присела. Андрюша тоже невольно присел.
— Медведь! — одними губами прошептала Лялька.
Андрюша привстал и увидел метрах в тридцати на просеке среди высокой травы голову с ушами, повёрнутую в их сторону. Это была голова медведя, хорошо знакомая по игрушкам и картинкам.