Солнечный луч. На перекрестке двух миров
Шрифт:
– А если я найду ее после вашей свадьбы? – осторожно спросил маг.
Король в насмешливом изумлении приподнял брови, и магистр пояснил:
– Избавиться от жены, чтобы после жениться на бывшей невесте, не выйдет… Нет, избавиться, конечно, выйдет, но благовидного предлога уже не найти, даже если королева окажется неверна. Шанриз станет слишком явной причиной что развода, что смерти Ее Величества. Вы и Камерат наживете неприятностей…
– Я не идиот, – оборвал его государь. – Если я женюсь, значит, женюсь. В конце концов, королева не сможет стать мне помехой. Если найдешь Шанриз, я верну ее себе. Это моя женщина от первого взгляда и
Элькос вдруг ощутил дурноту. Он подошел к стулу, сел и воззрился на короля, не решаясь спросить о том, что вдруг встревожило его. Монарх тем временем вернулся к портрету, сжал пальцами подбородок и застыл, разглядывая изображение принцессы более внимательно.
– Да, есть что-то от Шанни, Атленга стоит похвалить за старания, – наконец произнес государь.
Магистр открыл рот, но всё еще не решался облечь в слова мысли, от которых холодело в груди.
– Как считаешь, мой друг? – обратился к нему монарх.
Элькос поднялся со стула, неспешно приблизился и встал за спиной господина. Однако на портрет он не смотрел, вместо этого верховный маг Камерата сверлил взглядом затылок властителя. И тот обернулся. Брови короля вновь вопросительно взлетели вверх:
– Что?
И Элькос наконец спросил:
– Но если вы будете женаты, то, возможно, стоит девочку… отпустить?
– Отпустить? – переспросил Его Величество.
– Да, отпустить, – повторил магистр и вдруг разгорячился: – Шанриз всегда была полезна вам, государь, и она еще может приносить пользу. К тому же когда-то она мечтала о вашей дружбе, так, быть может, если она вернется, пришло время для этой мечты? Пусть живет своей жизнью, это ведь не отменяет вашего с ней общения. И государыне не придется ревновать, а ее родне…
– Отпустить? – будто и не слыша его, повторно переспросил монарх.
Он отошел к окну, заложил руки за спину и некоторое время молчал, глядя на улицу. И когда маг решил, что король не желает продолжать этого разговора, тот произнес, не спеша обернуться:
– Я никогда ее не отпущу. Шанриз Тенерис моя, даже если однажды я возненавижу ее. – После полуобернулся и продолжил: – Мне проще убить ее, чем отпустить.
– Что вы сказали? – вдруг охрипшим голосом спросил магистр, только что получивший подтверждение своим подозрениям.
Монарх усмехнулся и вновь посмотрел в окно.
– Не только я был для нее первым, но и она для меня. Во многом. Ты знаешь, мой старый друг, отказа я не знал ни в чем, ни в ком и никогда. Но если женщина сопротивлялась, я оставлял ее и брал ту, которая сама шла мне в руки. А Шанни мне хотелось завоевать.
– Просто она всегда отличалась… – вернувшись на стул, глухо произнес маг.
– Верно. Смелая до дерзости, отчаянная, легкая, озорная и себе на уме. В ней не было пустоты, в глазах светился ум. И даже в своей наивности она была очаровательна. Она привлекла меня, и я хотел заполучить этот бриллиант.
– Она оказалась к этому не готова.
– Да, – снова кивнул монарх. – Не готова. Но я хотел ее и потому пошел тем путем, который должен был привести ее в мои объятия. И когда моя тетка выпроводила несговорчивую девчонку, я даже одобрил. Не стал ни выговаривать, ни требовать вернуть ее. Думал, она придет жаловаться и тогда я утешу ее. Не пришла. Отправил Дренга, предложив ей себя. Отказала. Я спровадил главу ее рода и точно знал, что они поговорят. Его сиятельство до дрожи боялся потерять место при Дворе…
– Его боится потерять каждый.
– И вновь
Магистр поднял взгляд на короля и криво ухмыльнулся:
– Вы всегда любили редкие вещицы.
– И ты совершенно прав, как бы цинично это ни звучало, – ответил Его Величество. Он развернулся и уселся на подоконник. – Да, она всегда была другой, и потому моей. Но она оказалась чересчур своенравной и непредсказуемой, и я решил, что лучший способ привязать – это жениться. В тот день в храме я принял решение, что баронесса станет моей королевой. Я ее выбрал, Элькос. И с той минуты у нее уже не было права отказать мне. Впрочем, нашу жизнь я представлял несколько иначе. Думал, пока буду наслаждаться теплом солнечного лучика, постепенно смогу поднять до необходимой высоты, а после поведу к алтарю. Я не желал ее деяний, лишь собирался создать мыльный пузырь, за радужными переливами которого люди не увидят пустоты. И если бы у меня это вышло, то и требований перед свадьбой было бы меньше. Но… не вышло.
– Иначе она была бы не Шанриз Тенерис-Доло, – невольно улыбнулся магистр.
Государь усмехнулся и кивнул в очередной раз и вновь заговорил:
– Всё оказалось иначе. Вся наша жизнь вышла иной. Впрочем, какова женщина, такова и жизнь. Я стал свидетелем того, как у птенца прорезались перья, как он встал на крыло и как полетел. Поначалу я любовался, потом умилялся, после ощутил раздражение, под конец почти ненавидел. Моя женщина дарила себя всем, а я оставался лишь зрителем…
– Вы сейчас говорите как себялюбец, государь, – поморщился Элькос.
– А я кто, по-твоему, маг?! – неожиданно зло воскликнул монарх. – Я – центр этого королевства, его вершина! Я – ось! Я забочусь о вас, вы меня почитаете! Только так правильно, только так должно быть! Только так, – произнес он спокойнее и повернулся к магистру боком.
– Мы почитаем…
– Да, вы почитаете, – кривовато усмехнулся государь. – Ты всегда рядом, Дренг рядом, любой рядом, но не та, кого я назвал моей женщиной. У нее всегда был кто-то, кому она отдавала себя: дети, коммерсантские вдовы, ее род, учреждения, Канатор – мне оставались лишь крохи. А еще это повсеместное почитание. Этот ее талант заводить друзей даже среди тех, кто относился предвзято. Стоило нам разругаться, и те, кто казался мне близкими друзьями, смотрят на меня с обвинением во взоре. Мои советники всего за пару лет стали ее с потрохами. И однажды я заметил, что ось она, а я лишь ее орбита. И вот тогда пришло это странное смешанное чувство, признаться, испугавшее меня. Неутолимая жажда обладания и ненависть. Я не говорю о страсти, я говорю о том, что за семь лет мне так и не удалось заполучить ее. И сколько бы ни стремился привязать, она всегда ускользала между пальцев, будто какая-то вода. Вроде набрал полные пригоршни, склонился, чтобы сделать глоток, а руки пусты.