Солнечный свет. Начало
Шрифт:
Подойдя к самому большому яйцу, Эля провела рукой по шероховатой поверхности. Такого восторга девушка давно не испытывала. Она чувствовала себя маленьким ребенком, ей хотелось вновь и вновь вспоминать детство.
– И как назовёшь эту милаху? Все в детстве очаровательны. А потом вырастают в злых и больших дылд.
– Пегасик же девочка? Тогда Азула. В честь моего любимого персонажа мультика.
– Что
– Когда двигаются картинки. Всё так сложно. Надо смотреть и понимать так.
– Несомненно, волшебство. У нас такие зеркала, показывающие, что захотят.
– А вот и нет, у нас нет магии. Только наука. Хотя мне в детстве говорили неправду, будто это волшебство, маленькие человечки в телевизоре развлекаются, а мы смотрим, как они веселятся.
– До меня не дошло. Первый раз туплю так сильно.
– Приходи после, как всё образуется, ко мне в гости. Я тебе потом проведу обучение по тому, какие развлечения можно любить, а чего остерегаться. Например, чебуреков на вокзале.
Так они пошли вперед к пункту назначения потихоньку, обсуждая интересующие их темы. Время пролетало незаметно.
– Не хочу меняться с тобой местами. Мне и без чибарекав хорошо.
– А теперь нельзя вернуться назад? Как быть? Мои родители не в курсе, где я.
– Пока твоя Азула не повзрослела, мы не сможем тебя отпустить, так как это отрицательно скажется на всех пегасах. И на всей флоре и фауне.
– И на сколько я здесь застряла? Надеюсь, ненадолго.
– Месяца на два-три, всё зависит от твоего коня.
– Ну ладно, хотя бы отдохну от предков. И от школы.
– Разве можно так про родителей, это же святое. Когда их не станет, будешь переживать, что плохо обращалась с отцом и матерью.
– Они всё время бузят без причины. Ругают каждое утро.
– Мне никогда не понять вашу молодежь. Такого здесь почти не бывает.
– А сколько живут люди у вас? Точно не столько, сколько наши.
– Забыла? Мы не люди. Моему прапрапрапрапрапрадеду четыреста двадцать. А он до сих пор в совете сидит. Ты его видела вчера.
– По нему и не скажешь. Я б дала ему всего девяносто годков.
– Смотри, мы пришли. Хороший будет праздник. Кто не любит отдыхать?
Анэля посмотрела, как множество ангелов собралось на какой-то площади. Также там играли музыканты свои веселые танцевальные мотивы. В центре стоял стол, а на нём различные блюда, которых она в жизни не знала, а уж тем более не пробовала. Повсюду были подвешены огненные фонарики, очень похожие на китайские. Дети летали, играя друг с другом через толпу. И тут произошло интересное. Элю позвали на сцену, и старейшина стал читать речь.
– Мы рады приветствовать нашу гостью в Омиране. Надеюсь, пока ты живешь здесь, то будешь уважать и соблюдать наши правила, которые существуют огромное количество лет. Также просьба к ибринам: помогите Эле во всем. Верю, вы будете дружелюбными и искренними с ней для того, чтобы она не чувствовала себя одинокой.
– Я постараюсь! – закричал какой-то ребёнок, после чего все рассмеялись.
Когда это закончилось, девушка решила попробовать все яства, каждое понемногу. Школьница заметила необычное и непривычное. На столе не было ни одного мясного блюда. Взяв немного мороженого, напитка из фруктов и мусса, Анэля подошла к Киссону, стоявшему невдалеке и разговаривавшему с каким-то парнем.
– Эля, Лутоний, мой товарищ, – представил он их друг другу.
– Я хотела спросить. А где у вас мясо? Обожаю шашлык. Соблазнительный запах и хрустящая корочка… М-м-м.
– Ты вообще соображаешь?! У нас здесь не едят животных, ЖУТКИЙ ГРЕХ, ОСКВЕРНЯЮЩИЙ НАШ МИР, – начал наезжать на девушку Лут.
– Успокойся, зачем на невиновного кричишь, Эля же не хотела никого оскорбить! – заступился за нее Киссон. – Человеческий мир отличается от нашего, не забывай!
– Прошу прощения, – извинилась та. – Я не хотела обидеть тебя. Мне так жаль.
– Она никогда не станет одной из нас! Хоть твой пра– и так далее дедушка и в совете, – обратился Лутоний к Киссону, – это не значит, что ты можешь командовать здесь.
– Пойдем, Анэля, тут некоторых не изменить, их надо переселять к лигринам.
У Эли потекли слёзы. Давно она не плакала даже в классе. Девушка долго не могла успокоиться. Ей было обидно, что другое общество её тоже не принимает. Горечь огорчения полыхала огнем, сжигая всё алым пламенем. Ученице хотелось кричать, но она сдержала свой пыл.
Конец ознакомительного фрагмента.