Соло для демона
Шрифт:
– Чтобы стать настоящим. Понять себя и мир. Но прежде всего себя. Мы раскрываем людей миру и самим себе. Просто делаем их настоящими. Понимайте как хотите, у меня нет других слов для объяснений.
Маг медленно кивнул.
– А что с Алиерой?
– С ним все было очень интересно. Сначала даже я не разглядела в нем ничего необычного. Да, эпатаж. Да, яркий. Но сколько таких молодых нахалов бродит вокруг? Однако постепенно все это проявилось. Знаете, лэр Тацу, в нем поначалу не было… класса, что ли, уровня. Но со временем… это пришло, и так сладко было наблюдать, как он растет, – сливового цвета глаза полыхнули воспоминаниями. – И я приложила к этому руку.
– Гордитесь?
Им принесли
– Наверное. Приятно так думать.
– Мне почему-то кажется, что его смерть вас не очень сильно расстроила.
Олло помолчала, отпила из кружки и прикурила от поднесенного магом огонька. Только потом отрицательно мотнула головой.
– Расстроила. Но… он успел пожить по-настоящему. Жизнь измеряется мгновениями, которые хочется помнить. У него таковых было достаточно, чтобы не рвать на себе волосы по загубленной душе.
– А вам лично его разве не будет не хватать?
– Лэр Тацу, а разве это относится к делу? – Олло скептически посмотрела на чародея.
– Может, и да, может, и нет. Но мне лично интересно. Удовлетворите мое любопытство, дэлэ Детануске, прошу вас.
Художница оказалась в ситуации, когда отказать было и можно, и невозможно одновременно. Джейко умел выстраивать такие фразы. Она это отлично поняла, но артачиться не стала. В конце концов, маг просто подобным образом завуалировал приказ.
– Мне будет его не хватать. Но я переживу.
«Вот так, – подумал Тацу, невольно восхищаясь. – Позиция, однако».
– Спасибо за откровенность. А теперь скажите мне, пожалуйста, кто, по вашему мнению, мог убить Алиеру? Ведь вы же неплохо знали его.
Снова молчание. Олло медленно выдохнула дым и слегка качнула головой.
– Я много думала об этом, лэр Тацу, но не думаю, что кто-то из наших. «Шутам» он был нужен. И интересен. И никому из нас не мешал. Это или какой-нибудь сумасшедший поклонник или даже поклонница, или кто-то из завистников в театре.
– Алиера опасно и ярко жил. Не может быть так, чтобы у него не было врагов. И я не имею в виду театр.
– О других мне неизвестно. Лэр Тацу, я вообще мало интересовалась той частью его жизни, что выходила за рамки нашего общества.
– Так все-таки, какое участие вы принимали в этой его жизни?
– Мы… поначалу мы просто много разговаривали. У Алиеры был весьма странный взгляд на творчество. Мы много это обсуждали.
– А можно поподробней?
– Понимаете, лэр Тацу, Алиера смотрел на искусство как на спорт, что ли… Достиг определенной высоты и больше не интересно. Конечно, в тогдашних наших разговорах это было еще что-то гипотетическое, ведь тогда до вершины ему было еще очень далеко. Но в нем присутствовало стремление добраться до цели, допрыгнуть, дотянуться.
– Разве это плохо?
– Нет, не плохо, – покачала она головой. – Но в творчестве все не так просто. Да, стремиться к совершенству – это неотъемлемая часть любого творчества. Более того, я вам честно скажу, почти никто из настоящих творцов не бывает полностью доволен своей работой. Всегда кажется, что можно было сделать лучше, сильнее, эмоциональнее и так далее. Не самая лучшая черта для самооценки, но, увы, так живет большинство из нас. Да и для результата – картины, книги, песни, музыки – это хорошо. Потому что побуждает работать, творить дальше, больше, лучше. Не только это, конечно, но в том числе. А Алиера считал, что есть некая планка, которую можно достигнуть, поставить галочку и бежать искать новые планки. На словах кажется, что нет особой разницы, но я думаю, вы поняли, что я имела в виду. Мне хотелось, чтобы он понял, насколько безбрежны границы искусства. Нельзя понять оперу, занимаясь только ею. Нужно знать и другие жанры, прочувствовать их. Без понимания литературы, истории тоже нельзя полностью понять, ощутить все то, что поешь. Говорят же, образование обогащает. А Алиера так не считал. Вернее, теоретически он соглашался, но верил в то, что если он вложится полностью в то, что поет, то этого будет достаточно. Вы же слышали, лэр Тацу, как он пел?
– Слышал и готов признать, что это лучшее, что я когда-нибудь слышал.
– Вот именно. Но он не сразу стал так петь. Он мог до конца не понимать этого, но высокое мастерство приходило к нему постепенно.
– Но не в результате особого образования и просвещения, не так ли, дэлэ Детануске?
– В каком-то плане и в результате их. Просто несколько других, чем те, что я имела в виду.
Джейко кивнул.
– Но ведь еще не все.
– Не все, – согласилась женщина и заказала вторую чашку кофе. – Еще я его много с кем знакомила. С людьми искусства, мэтрами своего дела. Ему было это очень полезно. Как правило, люди это весьма харизматичные и на все имеют свое собственное мнение. Мне хотелось, чтобы Алиера увидел, что кроме его точки зрения существует еще множество других, причем высказываемых действительно авторитетными людьми. Было это в Алиере – вера в собственную непогрешимость… – Она замолчала. Джейко заметил, что женщина не любила спешить. Ей нравилось продумывать слова. Да и говорила она так, будто за каждой фразой стоял целый мир, какой-то роскошный и не понятный никому другому образ. И делиться она ими не собиралась. – Да, это было полезно.
– В самом деле? – не поверил Тацу.
Она качнула прямыми волосами, не доходящими сзади даже до лопаток.
– В каком-то смысле.
– В каком же? – не отставал дотошный Джейко.
Художница отпила кофе и вдруг улыбнулась.
– Алиера нахватался от них манерных жестов и стиля общения.
Маг не смог удержаться и рассмеялся. Посмеялась и сама рассказчица. Потом глава Сыска успокоился, тоже немного помолчал, невольно подстраиваясь под манеру речи собеседницы, затянулся пару раз и все-таки спросил:
– Но ведь ваше на него влияние заключалось не только в этом? И даже в основном не в этом?
Она немного недовольно опустила уголки губ, но все же ответила на вопрос:
– Вы правы. Во-первых, я познакомила его с Леей.
Вот этого Джейко не ожидал.
– Она стала его девушкой?
В глазах цвета сливы отразилось какое-то непонятное выражение. Но ничего хорошего в нем не было. И как-то сразу становилось понятно, что перед ним сидит не одна из полублаженных художниц (поэтесс, музыкантш и прочих творческих людей), они часто отличаются некоторой беззащитностью, а существо, много пережившее, много повидавшее и не привыкшее уступать даже жизненным обстоятельствам.
– Не думаю, что их отношения можно так назвать. Вообще не думаю, что Лея может быть чьей-то.
– Так любит независимость?
– Нет. Просто она как ветер или воздух, вода в реке. Ощутить можно, подержать даже можно, даже какая-то часть может казаться принадлежащей тебе, но получить себе на вечное пользование целиком нельзя.
По мнению Джейко причина была в другом, но он промолчал.
– Так все же, что у них было с Алиерой?
– Его затянуло, – поделилась Олло своими мыслями. – Я не знаю, как по-другому это описать. Он именно хотел ее полностью заполучить, изучить, сделать доступной для себя, а не получалось. Это так его бесило, – ухмыльнулась она. – Он прекрасно понимал, что, хоть и может иногда до нее дотрагиваться, общаться с ней, и вроде бы она испытывает к нему какие-то чувства, но это все мизер, ничтожная часть… Как я уже говорила, он был из тех, кто любит ставить галочки напротив выполненного дела или достигнутого результата.