Solo
Шрифт:
Девушка нехотя отпустила папину руку и медленно встала со своего места. Врач несколько минут осматривал места подсоединения катетеров и списывал показания с монитора под звуки «Танца с саблями».
– Скажите честно, у моего отца есть шансы?
– Шансы всегда есть.
– Тогда почему в новостях пишут, что шансов нет и что это ваши слова?
Врач обернулся к Аделине и внимательно на нее посмотрел. Они встретились взглядами, и Аделина сразу же отвела в сторону глаза.
– Потому что тогда казалось, что шансов действительно нет, – спокойно ответил Андрей Александрович. – А теперь я начинаю видеть обратное по результатам
– А музыка? Музыка может помочь?
– Скажу вам честно, Аделина, вы не первая в этой больнице, кто включает музыку для пациента в коме.
– И это помогало?
– Ну, пару раз действительно помогло. Один случай запомнился больше всего. Женщина у нас лежала, диагноз был еще сложнее, чем у вашего отца. Родные стали включать ей музыку – пациентка была меломаном. И через две недели женщина стала подавать первые признаки того, что возвращается. А еще через неделю пришла в себя. Но тут ситуация другая. Ваш отец в искусственной коме. И нам важно вылечить его до того, как мы его разбудим.
– Мой отец – музыкант. И всю свою жизнь он верил, что музыка способна творить чудеса. Я уверена, что это не просто слова. И уверена, что мой отец поправится.
– Будем надеяться на лучшее и все для этого делать, – сказал врач и вышел из палаты.
– Будем. Вот видишь, папочка, не все так страшно… Мы справимся!
Окрыленная своими успехами и абсолютно уверенная в поддержке всего мира, Аделина шла по бульвару в сторону такси, где ее ждал водитель – мужчина лет пятидесяти в белой выглаженной футболке с надписью «Шныряю между рядами». Аделина шла, улыбаясь и немного пританцовывая, что не выглядело комично, а скорее передавало манерность дочери известного музыканта. В такси по пути домой Аделина открыла на смартфоне новости про своего отца. За три недели, прошедшие после несчастья, новостные заголовки из сочувствующих и поддерживающих превратились в деловые и безжизненные. Ее улыбка постепенно растаяла, а когда девушка открыла одну из статей, лицо исказилось от гнева. Заголовок гласил: «Что станет с наследством маэстро Леонида Алмайи в случае его смерти? Какое прошлое скрывает известный музыкант? Авторская колонка».
Аделине выкатился огромный текст неизвестного ей журналиста. Тот вспоминал разные истории из жизни ее отца, ставшие достоянием прессы. Но акцент в этой статье делался на грязных подробностях, по большей части выдуманных. Читая авторскую колонку, девушка покраснела и шепотом стала материться, потом выпустила смартфон из рук, отчего он плюхнулся ей в ноги, правой рукой взялась за ручку двери и сжала ее со всей силы. Водитель, который наблюдал все это в зеркало заднего вида, участливым тоном произнес:
– Вы там аккуратнее. Телефон разобьете. Как же вы без телефона?
– Да пофигу, – вспылила Аделина. – Лучше бы вместо смартфона голова этого журнаглиста разбилась!
– Обзор плохой прочитали?
– Да не обзор, – чуть спокойнее ответила Аделина. – Один писака вспомнил все самое плохое в жизни человека, который уже три недели лежит в медикаментозной коме после инфаркта.
– А, слышал про это. Музыкант вроде как прямо на концерте рухнул…
– Леонид Алмайя.
– Точно! – громко сказал водитель.
– Только этот автор коверкает факты и выдает их за правду. И знаете, что погано? Ему люди верят! Например, описывалась история закрытого вечера в Лиссабоне, куда моего… – Аделина запнулась, но сразу продолжила: – …куда пригласили Леонида Алмайю в качестве почетного гостя. Естественно, это был вечер для искушенных ценителей музыки в камерном пространстве. Но именно эта закрытость породила множество слухов. А разлетевшиеся фотографии с того вечера, где Леонид обнимает женщин, стали еще одним поводом для обсуждений. Вот только женщины, которых обнимал Леонид на фотографии, были его двоюродными сестрами и родственницами, жившими в Лиссабоне.
– Откуда эта инфа? – Водитель вопросительно посмотрел через зеркало на Аделину.
– Так это известный факт. А в статье так называемого «автора» эти дамы и фотография в целом подавалась как пример не самых чистых помыслов Леонида Алмайи, мол, «такие интрижки музыкантов с дамами легкого поведения – обычное дело».
– Так это же правда.
– Но не про него!
– Почему вы так рьяно его защищаете, будто он ваш близкий родственник?
– Он и есть…
Водитель остановился на светофоре и повернул к девушке удивленное лицо.
– Серьезно?
– Я его дочь. И его сестер знаю лично: я познакомилась с ними, когда они приезжали несколько лет назад в Москву. Поэтому меня бесит эта статья.
Водитель отвернулся и стал смотреть в окно. Светофор был очень долгим, и впереди скопилась огромная пробка.
– Первым желанием было найти этого автора и расквасить ему морду. Не лицо, а именно морду. Я не считаю эту мразь за человека, а значит и лица у него нет.
– Животное, – тихо сказал водитель.
– Не надо про животных, они не заслужили такого сравнения. А вот некоторые… Всегда находят повод, чтобы съязвить, уколоть и обидеть.
– Эти журналисты так деньги зарабатывают.
– Но на проблеме со здоровьем известного человека делать хайп и заведомо лгать о нем – это подло.
– Не все так переживают из-за вашего отца: его проблемы со здоровьем – это сугубо ваша личная проблема и проблема вашей семьи. Для вас, родных, этот человек незаменим, а мир всегда найдет замену.
Водитель продолжал философствовать и изредка задавал вопросы, но Аделина отвернулась к окну и ничего ему не отвечала. В конце концов водитель замолчал, а девушка неожиданно назвала другой адрес и поехала в любимый ресторан отца, куда они частенько захаживали.
Глава 12
В это же время на летней веранде кофейни на Пятницкой улице сидела Мария. Она листала меню и тихо ругалась на цены в заведении. Когда подошел официант, женщина все же заказала маленькую чашку чая и стала ждать. Тут у нее была назначена встреча с сестрой бывшего мужа Викторией, которая опаздывала уже больше чем на час, хотя сама предложила встретиться именно здесь и именно в это время. Мария посмотрела на часы в телефоне, нахмурила брови и уже собралась уходить, когда среди прохожих заметила высокую женщину с надменным выражением лица, явно побывавшего в руках дорогого косметолога, в черных очках, длинном коричневом платье и с маленькой черной сумочкой. Виктория села напротив Марии, положила ногу на ногу, поставила на колени свою сумочку и с полминуты ничего не говорила. Эти полминуты Мария ерзала, чтобы сесть поудобнее.
Конец ознакомительного фрагмента.