Соломоново решение. Трудный выбор
Шрифт:
Волчья интуиция Агнетты просто вопила об опасности, исходящей от этих двоих, она внутренне подобралась, готовая защищаться, чего бы ей это ни стоило. Не сводя с мужчин тревожного взгляда, осторожно спросила:
— Вы чего такие серьёзные, всё нормально?
— Нет, и ты сама об этом знаешь.
— Пап, тебе что-то наговорили про меня, да? И ты поверил?
— Представь себе, особенно, когда прослушал доказательства, предоставленные главврачом роддома, где ты рожала.
— Она всё врёт, нашёл кого слушать. Серёж,
— То есть, все кругом врут, кроме тебя, так что ли?
— Да-да-да, сколько можно повторять?
— Где находится твой сын, Агнетта? — строго спросил Аркадий Владленович.
— Почему ты так со мной разговариваешь?
— Кажется, я задал простой вопрос.
— Макар с няней, они недавно поужинали и ушли в детскую.
— Я сейчас не про Макара спрашиваю, а про своего родного внука, которого ты оставила в роддоме.
— Что ты несёшь, отец?
— Бесполезно изворачиваться, говори правду, зачем ты это сделала? Мальчик был болен, поэтому?
— Нет, нет, всё было не так, это всё они.
— Кто они, говори? Инопланетяне, зелёные человечки, гуманоиды, марсиане?
— Ты зачем так говоришь? Ааа, я поняла, хочешь сдать меня в психушку, да?
— Я просто хочу тебе помочь, поэтому, скоро приедет врач и осмотрит тебя.
— Нет, я здорова и не согласна с тем, чтобы в моей голове копались.
— Да кто тебя будет спрашивать? Натворила делов и решила, что это сойдёт тебе с рук? На этот раз тебе не удастся меня одурачить, хватит.
— Серёжа, спаси меня, прошу, скажи своё мужское слово.
— А не слишком ли много ты у меня просишь? Где мой сын, ответь?
— Макар твой сын, я клянусь.
— И я от него никогда не откажусь, хоть и знаю, что он мне неродной.
— Ну, хорошо, думаешь, я одна виновата в том, что наш малыш родился нездоровый?
— Причём здесь это? Зачем ты его оставила без помощи?
— Да потому что ты бы обязательно этим воспользовался, чтобы уйти от меня.
— Боже, как ты могла? Ради чего? Мы бы вместе его лечили, я бы ни за что не ушёл.
— А что же ты собираешься сделать сейчас?
— Ты меня подло обманула.
— А ты разве не обманывал меня все эти годы, когда таскался по бабам? Сколько слёз я пролила по твоей вине?
— Никто не заставлял тебя жить со мной, я много раз предлагал развестись.
— Не дождёшься, никогда я на это не соглашусь.
— Уясни уже наконец, я не твоя собственность. Поэтому, для тебя же будет лучше отлежаться в больничке, пока утихнут страсти. Или ты хочешь скандала?
— Пусть будет скандал, мне всё равно.
— Представляешь, какой ажиотаж поднимется вокруг твоего проступка? Оно тебе надо? Лучше соглашайся по-хорошему.
— Я не отпущу тебя, даже не надейся, понял? Или со мной, или никак. Думаешь, я не поняла, что ты решил уйти к Ниночке? Что же ты сразу замолчал, в точку попала, да?
— Совсем из ума выжила? Ты ненормальная. Аркадий Владленович, вы как хотите, а я больше не хочу её слушать. Когда приедет ваш врач?
— Так, хватит, мне тоже надоело слушать твои крики, Агнета.
— Ну, хорошо, раз ты настаиваешь, отец, я больше не буду кричать, тем более, это всё бесполезно, не так ли?
— Да, я от своего не отступлю, тебя нужно показать специалистам.
— То есть, одним врачом дело не ограничится, да? Ты решил собрать целый консилиум?
— Боюсь, у тебя слишком серьёзное заболевание.
— Согласна, у меня часто болит голова. Серёж, прошу, принеси воды, у меня в горле пересохло.
— Сейчас принесу.
— Хотя, нет, лучше завари мне жасминовый чай, пожалуйста. Позаботься обо мне напоследок.
— Мне совсем не трудно. А вы что-нибудь будете, Аркадий Владленович?
— Пожалуй, нет. Где же этот доктор запропастился?
— Что, не терпится меня сдать?
— Не говори глупости, это для твоего же блага.
— Да, ты уже говорил, я помню.
Позже, анализируя произошедшее, Окунцев поймёт, что зря понадеялся на свой авторитет, дочь и не думала подчиняться, лишь притворилась, чтобы усыпить их бдительность. Она только сделала вид, что повелась на все обещания и посулы.
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что задумали муж и отец, вот почему Агнетта довольно быстро смекнула, чем грозит врачебный осмотр, на котором они настаивают, похоже, что ей до конца дней уготована смирительная рубашка.
Силы были неравны, да и что она могла сделать против двоих крепких мужчин?Ничего не оставалось, как только притвориться и кивать головой, как китайский болванчик, соглашаясь со всем, что ей предложат.
— Хорошо, надо, так надо. Может доктор и правда мне поможет?
— Я рад, что ты всё поняла правильно.
— Ты же не враг мне, правда, папочка?
— Ни в коем разе, доченька. Я на твоей стороне.
Агнетта через всю комнату прошла к окну и присела возле небольшого столика. С недавних пор она пристрастилась к рукоделию, помимо того, что вышивала на пяльцах, вязала носки и длинные шарфы, чтобы успокоить нервы. Вот только это не помогало, поэтому готовые изделия почти сразу же распускались.
Приняв монументальную позу, отец восседал в кресле у двери, охраняя выход, словно Цербер на цепи. Немиров вошёл в комнату с подносом, неся на нём горячий жасминовый чай, который так любила Агнетта.
Он подошёл к столику и поставил чашку, а когда развернулся лицом к жене, та, пристально глядя в глаза, вонзила в его в живот длинную толстую спицу, легко проникшую в плоть сквозь тонкую хлопковую ткань отутюженной рубашки.
— Спасибо, любимый, ты самый лучший муж на свете, я никому тебя не отдам, — прошептала она, проворачивая несколько раз импровизированное орудие.