Сомали: Чёрный пират
Шрифт:
Конечно, большинство её членов осталось, но все они ушли в сторону, не желая работать не пойми на кого. Всё имущество их главаря растащили, а деньги присвоили те, кто никогда не афишировал своё участие в банде. Чарти оказался практически не у дел.
Впрочем, кое-какой заработок у него ещё оставался. Не слишком большой, так: свести концы с концами. Ну, и связи в уголовном мире тоже давали ему возможность случайного отъёма денег у других. Например, на рынке, если нужно было кого-то припугнуть, или в порту. Рыбаки иногда наглели, да и иностранные матросы подчас многое себе позволяли.
Он шёл не спеша, и вот уже показались полотняные крыши рыночных палаток. Привычно окинув взглядом торговые ряды, Чарти по обыкновению не обнаружил искомого Мамбы. Всё как обычно: народ суетился, торговался, ругался, толкался, в общем, рынок жил своей жизнью. Истошно орали суровые тётки, в надежде что-нибудь урвать или своровать сновали между прилавками дети. Они также брались за любую работу, чтобы заработать себе на сладости или еду. Лишь только мужчины солидно сидели за своими прилавками.
Лавка Мамбы находилась ближе к концу рынка, и место её пока пустовало, но хозяин рынка по необъяснимым причинам пока не продавал его никому другому. Может, аренда ещё длилась, а может он тоже, как и Чарти, боялся хозяина палатки.
Дойдя до нужной палатки, Чарти полюбовался пустым местом, радостно вздохнул и повернулся, чтобы уйти. Он успел пройти несколько шагов, когда спиной почувствовал чей-то взгляд. Резко повернувшись, бандит сразу же уткнулся взглядом в лицо улыбающегося во все зубы незнакомого ему негра в очках.
– Чего надо? – с вызовом процедил Чарти.
– Ба, да мы не узнаём старого друга? – незнакомец снял очки. Чарти уставился в такие знакомые глаза и обмер.
Холодок страха сковал всё его тело, и, не в силах вымолвить ни слова, он заворожённо пялился в холодные до равнодушия глаза Мамбы. Он, вероятно, сходил с ума: ему казалось, что зрачки у Мамбы стремительно сужались, превращаясь в змеиные.
– Ну, пойдём, пойдём. Не надо тут истуканом каменным стоять. Я уже вижу, что ты меня узнал и обрадовался. Только вот впадать в ступор от радости совсем не обязательно. Пойдём в кафе какое, ты мне всё спокойно расскажешь о своих делах, а я поведаю тебе о своих. Ох, и натерпелся же я, если б ты знал. Ну, да ничего, видишь, как я изменился, поумнел можно сказать, или ты не рад?
– Р-р-рад, – заикаясь, выдавил из себя Чарти и стал шустрее перебирать ногами.
Он был настолько ошеломлён случившимся, что просто потерял волю к сопротивлению. С трудом перебирая ослабевшими ногами, Чарти почти бежал за Мамбой, который буквально тащил его на выход из рынка. А тот продолжал сыпать словами, словно из рога изобилия:
– Вот видишь! И я рад тебя видеть. Я так скучал, так скучал. А помнишь, как мы с тобой вместе ездили на мотоцикле. Славные были деньки, да?
– Да, – с ужасом вспоминая этот эпизод своей жизни, подтвердил Чарти.
– Вот видишь, теперь тебе есть что вспомнить. А помнишь, как тебя укусила змея, а я тебя спас?
– Помню, – с содроганием ответил Чарти.
– А спас тебя я, – приблизил к нему свои глаза Мамба. – Помни и не забывай. А если забудешь, то я тебе
Даже при свете солнечных лучей Чарти был готов поклясться, что глаза Мамбы горели поистине дьявольским огнём. Он снова онемел, но внезапный клаксон автомобиля вывел его из очередного ступора.
– О! А вот и кафе. Вроде неплохое, судя по вкусным запахам. Ну что, мой друг, зайдём?
– Зайдём! – заторможенно кивнул Чарти.
– Только ты платишь за двоих.
– Хорошо, – Чарти совсем потерялся.
Они зашли в большое кафе, что по своей сути оказалось обычной забегаловкой для не слишком притязательных посетителей. Кафе имело широкую террасу, крытую полотняной крышей и продуваемой влажным морским бризом. Посетителей оказалось совсем немного, и свободные столики призывно манили своими не очень чистыми столешницами.
– Так, мне супа и жареных рёбрышек со жгучим соусом, а ты ешь, что хочешь. И, пожалуй, возьму себе ещё кофе. Эх, жаль, нет тут ни холодного белого вина, ни пирожных. Что ж, нам змееловам приходится иногда и ужиматься в своих пристрастиях.
Чарти сглотнул и слегка дрожащим голосом сделал заказ подбежавшему официанту. Тот сразу же умчался выполнять.
– Ладно, рассказывай, как ты тут. А то я всё о себе, да о себе. Как дела, как банда, живы ли ещё кто-нибудь?
– Дела хреновые, – вздохнул Чарти, – банда развалилась. Попробовали поделить власть, но ничем хорошим это не кончилось. Все, кто участвовал в переделе, погибли, а кто не погиб, того в тюрьму посадили.
– Угу, ожидаемо. А мелкие боссы, что чиновниками сидят по разным конторам, они как?
– Они все на месте, но я не многих знаю.
– Так узнай, мне нужны связи. Я буду временами тут появляться, хочу бизнесом морским заняться. Весьма прибыльным, но очень опасным. Вот прямо ооочень!
– Я понял, но они все работают за деньги.
– Понятно. Что же, со мной они сначала будут работать за деньги, а потом за страх. Ты же знаешь, я умею быть убедительным. Таким уж уродился, – и Мамба с каким-то особым смыслом ухмыльнулся.
Чарти зажмурился, не желая снова видеть этот дьявольский блеск глаз Мамбы. Здесь, в полумраке кафе он до жути напоминал об их кошмарном ночном приключении.
– Так, а вот и долгожданная еда. Ты не голоден, Чарти?
– Нет, но я всё же поем.
– Ешь, – приглашающе обвёл руками стол Мамба и добавил, – ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит Чарти-буржуй. Шучу, шучу, – увидев реакцию Чарти, ехидно улыбнулся Мамба. – Настроение у меня сегодня что-то приподнятое, вот тебя увидел и сразу повеселел. А ты не знаешь, кто кинул гранаты в полицейский участок? Что вообще об этом люди говорят?
– Не знаю. Разное говорят, кто что. Думают, что террористы из племени афара или Народного фронта, а может, кто счёты сводил с полицией. По слухам, там пытают, и гранаты кинули в основном туда, где пытки происходят. Это мне старый приятель рассказал. А всё здание в хлам, окна повыбило, да мебель посекло, но вроде никого не убило. Вся полиция на ушах стоит, но ничего сделать не могут. Ищут, уже под сотню человек задержали, но никого к ответу не призвали. Наверное, назначат кого и в тюрьму кинут.