Сомнения Мегрэ
Шрифт:
Он снова встал. Мадам Мартон следила за ним с любопытством, но без тревоги.
— Вы можете зайти на секунду, Люка? Найдите свободный кабинет, все равно какой, и перейдите туда с ней. Оставайтесь там, пока я вас не вызову. Да, и заодно скажите, чтобы привели ее сестру.
Мадам Мартон последовала за инспектором, не задав комиссару ни одного вопроса. А тот, оставшись один, открыл шкаф, извлек оттуда бутылку коньяку, которую держал не столько для себя, сколько для некоторых
Когда в дверь постучали, он закрыл шкаф и едва успел вытереть губы.
— Входите!
В кабинет ввели Дженни, лицо которой было смертельно бледным, припухшим, с красными пятнами, какие остаются, если человек плакал.
— Присаживайтесь.
Стул, который совсем недавно занимала ее сестра, был еще теплым. Дженни посмотрела по сторонам, обескураженная тем, что оказалась наедине с комиссаром.
Он остался на ногах и ходил взад-вперед, не зная, как взяться за дело. Наконец, встав перед ней, произнес:
— Какого адвоката вы выбираете?
Дженни резко подняла голову, ее влажные глаза расширились. Губы зашевелились, но заговорить она не смогла.
— Я предпочитаю допросить вас в присутствии вашего адвоката, чтобы у вас не создалось впечатления, будто использую запрещенные приемы.
Наконец ей удалось пробормотать:
— Я не знаю ни одного адвоката.
По ее щекам катились слезы.
Комиссар взял с полки книжного шкафа справочник коллегии адвокатов и протянул ей:
— Выберите из этого списка.
Она покачала головой:
— Зачем?
Он предпочел бы, чтобы на этом месте сидела та, другая!
— Вы признаете?..
Она кивнула, нашла в сумочке платок, высморкалась без всякого кокетства, и ее нос еще больше покраснел.
— Вы признаете, что имели намерение отравить сестру?
И тут она разрыдалась:
— Я ничего уже не знаю… Не мучайте меня… Скорей бы уж все это закончилось…
Она даже не думала о том, чтобы скрыть свое мокрое лицо.
— Вы любили своего зятя?
— Не знаю. Я уже не знаю. Полагаю, да… Сделайте так, чтобы все это прошло быстро, комиссар!.. Я больше не могу… — взмолилась Дженни.
Казалось, комиссар был застигнут врасплох признанием молодой женщины. Проходя мимо, он даже несколько раз касался рукой ее плеча, как будто понимая, что она нуждается в человеческом прикосновении.
— Вы отдавали себе отчет в том, что Ксавье не такой, как все?
Она отвечала «да». Отвечала «нет». Она столкнулась со слишком сложными для нее проблемами.
— Это она его не понимала! — выкрикнула Дженни наконец. — Она сводила его с ума…
— Намеренно?
— Не знаю. Он нуждался… — Слова она подбирала с трудом. — Я пыталась…
— Успокоить его?
— Вы даже представить себе не можете, в какой атмосфере мы жили… Только когда мы оставались вдвоем, он и я… Потому что со мной он чувствовал себя хорошо, доверял…
— Когда вчера вечером, на набережной, Ксавье подошел к вам, он объявил, что сегодня утром ему предстоит пройти обследование?
Удивившись, что Мегрэ в курсе, она на мгновение замерла, разинув рот.
— Отвечайте… Я тоже пытаюсь освободить вас как можно скорее…
Дженни поняла смысл сказанного. Она не воображала, что комиссар говорит о том, чтобы выпустить ее, а о том, чтобы, в некотором смысле, освободить ее от себя самой.
— Он мне рассказал, — с неохотой призналась она.
— Это его пугало?
Дженни сказала «да» и шмыгнула носом, снова готовая расплакаться.
— Он думал, что она выиграла…
Подбор слов выдавал беспорядок в ее мыслях.
— Это ведь она его толкнула… Она предусмотрела, что он найдет яд, навоображает себе…
— Он ее ненавидел?
Дженни испуганно уставилась на комиссара, не смея ответить.
— И вы, вы тоже возненавидели сестру, верно?
Она помотала головой. Это не означало ни да ни нет.
Скорее, этим движением она пыталась отогнать кошмар.
— Вчера вечером, выйдя отсюда, — продолжал Мегрэ, — Мартон полагал, что после медицинского обследования его не выпустят на свободу. Значит, у него остался только один вечер. Это был его последний шанс…
Поведение продавца игрушечных железных дорог могло показаться нелогичным, и тем не менее оно не было лишено определенной логики, и Мегрэ начинал понимать определенные моменты трактата по психиатрии. Вот только то, что автор книги излагал заумными словами и сложными фразами, в конце концов оказалось человечным.
— Когда он отправился на кухню, где находились вы…
Дженни вздрогнула, явно желая заставить его замолчать.
— Отвар уже был налит в чашки?
Комиссар был в этом уверен и не нуждался в ответе.
— Вы не видели, как он насыпал порошок?
— Я стояла к нему спиной. Он открыл ящик с приборами и взял нож. Я услышала звон ножей…
— И решили, что у него не хватило мужества насыпать яду?
Мегрэ ясно видел перед собой нож с темной деревянной ручкой, лежащий возле радиоприемника.
Под тяжелым взглядом комиссара Дженни еще немного колебалась, прежде чем простонать:
— Мне стало жалко…
Он мог бы заметить: «Уж во всяком случае, не вашу сестру!»
А она продолжала: