Сомнения моего сердца
Шрифт:
На базе нас встречали как героев и даже устроили вечеринку в нашу честь. И, конечно, не обошлось без эксцессов. Нет, пьяных драк не было, просто я поспорила с Юлианой. А вот когда осознала, готова была побиться головой об стену!
Зачем? Зачем я на это согласилась? Будто мне и без того не хватает забот. Нет, однозначно спорить с Юлианной – себе дороже. И на что? Господи, да об этом даже думать стыдно! А если вспомнить, о том, к каким действиям меня привел этот спор… становиться очень стыдно.
– Печалька! – простонала я, обессиленно опускаясь на диван, утром следующего дня в общей гостиной.
– Грустишка, –
– Что? – непонимающе переспросила я, посмотрев на оперативника. Вот ведь голова дырявая, я ведь ничегошеньки не помню с того самого момента, как началась вечеринка, только спор с Юлей хорошенько засел у меня в голове. Может, он узнал о моем споре?
– Печалька, – это слишком по-бабски, тебе так не кажется? За глаза прозванный Черт зам командира, дернулся, усиленно изображая омерзение вперемешку с брезгливостью. – И вообще, Тина, что б я от тебя таких слов не слышал! – назидательно произнес он.
– А грустишка, значит, звучит не по-бабски? – решила я уточнить.
– По-мужицки! – кивнул он с довольной ухмылкой. – Пора быть мужиком, Алевтина. Никто не решит за тебя твои проблемы. Так что оторвала свою «грустишку» от дивана, быстро сгоняла за «Растишкой» для поднятия настроения, и пойдем на задний двор.
– З-зачем на двор? – слегка запнувшись, спросила я.
Хоть Черт и был всего лишь славно скалящейся милой птичкой за плечом командира, вечно ироничный, смешливый и периодически жаливший, мужчина не вызывал у меня опасений. Хотя, наверное, в этом месте он был единственным человеком, чьи истинные эмоции я не могла прочесть, как ни старалась… да и не нужно это, ни к чему.
Он умело владел своим лицом, не позволяя остальным увидеть те же отчаяние и надежду на лучший исход, которые в последнее время отражались на лице каждого сотрудника… Но Черт не врал, даже ради благого поступка. И объяснял он это очень легко:
«Чем быстрее ты поймешь, что до вас, никому нет дела, тем легче тебе станет жить. Нужно либо молчать, чтобы собственноручно не стать тем, кто снимет с человека розовые очки, либо говорить правду. Жестоко? Мир давно погряз во тьме, и то, что сейчас происходит, прямое тому доказательство. Нет ничего зазорного в том, чтобы сказать правду. Возможно, вы глубоко обидите жаждущую вашего совета нежную натуру, возможно, даже навсегда отвернете ее от себя. Но! Как только он перестанет убиваться и винить вас во всех смертных грехах, – ему станет лучше, он сможет расслабиться и плыть по течению. А знаете почему? Потому что вы не будете тем, кто собственноручно опустит его на самое дно!» – Вот такое у этого Черта было мнение.
Тряхнув головой, отогнала так некстати всплывшее в голове обидное воспоминание, и поднялась с повидавшего жизнь красного дивана.
– Так зачем? – вновь спросила я.
– Бороться будем, что еще мне там с тобой делать?! – с улыбкой, больше похожей на оскал, ответил он.
Вот что за человек, вроде ничего такого в его словах не было, он просто шутит, я это понимала, но под насмешливым взглядом все же смутилась.
– А вы куда?
Черт был единственным, кого я все еще называла на «вы». И хоть он и предложил мне перейти на ты, я не смогла. Несолидно, что ли? Или все дело в его лице, глядя на
– Музыку включить.
Мелодия мне незнакома, и, скорее всего, встретив ее на просторах интернета, я бы тут же переключила на что-то более нормальное. Но приплясывавший, подпевавший и постоянно менявший тембр мужчина, намертво запечатлелся в голове.
– Кто это поет? – поспешила спросить я, невольно заряжаясь от него зарядом положительной энергии.
– Богемская рапсодия. Моя любимая, – внезапно остановившись, он окинул меня внимательно взглядом. – Ты за йогуртом-то идешь, чудо рыжее?
– Уже не рыжее! – После портала исчезли не только артефакты, но и краска с волос, оставив натуральный цвет. С гордостью перекинув черные, отливавшие фиолетовым, волосы за спину, уверенно добавила: – Нет. Мне не нужна «Растишка», впрочем, как и дополнительная тренировка, тренер отлично справляется со своей задачей. Быть может, на следующее задание я отправлюсь в первой тройке, у меня вроде бы неплохо получается большинство приемов.
– Да ну? Покажи!
«Это мой шанс!» – решила я, уверенной походкой направляясь к абсолютно расслабленному мужчине, как бы невзначай подбив его руку. Теперь нужно выверенными движениями, пока объект не осознал происходящего, скользнуть в бок, и оперативно заломить ему руку.
С последним пунктом пришлось попрощаться – противник ушел с линии атаки. Правильно, блин, ушел, теперь, когда между нами есть дистанция, шансы на мою работу в тройке резко уменьшатся.
Мне его не достать. Я знаю эту стойку, который раз пытаюсь ее повторить.
Мне нравились занятия по айкидо. Нравилось чувствовать себя сильной. Как сейчас помню незабываемое чувство гордости и радости, что затопили мое сердце, когда после громкого «бум», взгляды всех присутствующих устремились к моей скромно потупившей глазки персоне, и моему семидесятикилограммовому валявшемуся на земле оппоненту.
Я считала себя сильной. Думала, что все смогу. Наивная дурочка! Правильно оценив свои возможности, решила сдаться.
Устав дожидаться каких-либо действий, Черт пошел в мою сторону.
Несколько раз смогла выйти из зарождавшегося захвата. Трижды благодаря «липким рукам» сбила пытавшиеся схватить меня за грудки руки, один раз еле вывернулась из сильного захвата.
Мир перевернулся, жгучей болью отдаваясь в солнечном сплетении. Приложил он меня знатно, вот только думать об этом мешала мужская нога, болезненно прижимавшая меня к грубой поверхности пола.
– От-пус-ти, – превозмогая боль, по слогам прошептала я, тут же пытаясь провести удар ногой.
Он перехватил ногу, и сильно сжал, отчетливо давая понять, чего именно мне будет стоить очередная попытка освободиться. Широко распахнув глаза, смотрела в подернутые пеленой аквамариновые омуты, с ужасом осознавая, что это уже не он. А тот, благодаря которому он заслужил себе подобный позывной. Говорят, – в тихом омуте черти водятся, и кажется, сейчас мне удалось познакомиться с одним из них. Обволакивающая темнота, без малейшего намека на звук, нежно баюкала мою уставшую от бытия душу.
Конец ознакомительного фрагмента.