Сон над бездной
Шрифт:
А на Серегу Мещерского, очнувшегося от своего обморока, впрочем весьма быстро, жаль было смотреть. Кравченко и ему в сердцах посоветовал выпить водки. В душе он страшно жалел, что нервный Серега увязался за ним в эту поездку. Предчувствия у Кравченко были самые дурные.
– Летаргия – редчайшее явление, но это реальность, – так было объявлено профессором Самойловым уже на вилле Шагариных по возвращении с консилиума. – В мире наблюдалось не так много подобных случаев. Но есть и более уникальные. Одна женщина провела в состоянии летаргического сна двадцать восемь лет. А тут всего лишь семь дней, неделя.
– И настаивали на похоронах, – хрипло ответила Елена Андреевна. – Я не дала зарыть его в землю.
– Он обязан вам жизнью, – профессор Самойлов вздохнул. – А симптомы, про которые вы говорили мне, вполне типичны. У него болело горло, да? У многих впавших в летаргический сон все начиналось с состояния легкого недомогания и подозрения на хронический тонзиллит или ангину. Но в общем и целом мы еще крайне мало знаем об этом состоянии и о самом течении болезни. Летаргия – вещь малоизученная, и медицинскими средствами она не лечится. Более того, упрекать здешних коллег в недостаточной квалификации я бы тоже не стал – при летаргии налицо многие характерные признаки смерти: отсутствие пульса и дыхания, отсутствие реакции на внешние раздражители, даже на боль, холод кожных покровов. Сном такое просто язык не поворачивается назвать. Впрочем, древние верили в некое тождество смерти и сна. Мифические Танат и Морфей у древних греков были родственниками – дядей и племянником. В общем, все на этот раз, к счастью, обошлось. Но впереди у Петра Петровича длительный период восстановления, реабилитации. Я бы посоветовал вам сменить обстановку, как только его выпишут из клиники.
– Уехать отсюда? О, мы непременно уедем. Я и лишней минуты тут не останусь. – Елена Андреевна обвела испуганным взглядом стены гостиной, украшенные гравюрами и картинами.
Вот так идея отъезда и была заронена в умы. А потом появилась идея Нивецкого замка, как весьма удобного места реабилитации и отдыха. Приехать туда Елене Андреевне по телефону предложил потрясенный новостью о том, что «никаких похорон не будет», Андрей Богданович Лесюк – тот самый, кто должен был встретить похоронный десант по ту сторону границы – на Украине.
Нивецкий замок, как узнал Вадим, тоже был на Украине – в Закарпатье, совсем рядом с новым строящимся горнолыжным курортом, о котором столько писали в газетах. И о котором кое-что слыхал Серега Мещерский, как-никак съевший собаку на туристическом бизнесе.
– Мне придется поехать с Шагариным и его вдовой, тьфу ты, с женой туда, – осторожно сообщил ему Кравченко. – Это распоряжение Чугунова.
– Куда?
– Через границу в Карпаты. А тебя я сегодня же вечером отвезу в аэропорт. Ты в Москву двигай.
– Нет. – Мещерский сидел в шезлонге на открытой веранде.
– Ты на себя в зеркало глянь. Зеленый вон весь, как трава. В Москву без разговоров!
– Ты на себя лучше в зеркало полюбуйся, Вадик, – Мещерский вздохнул. – В Москву я без тебя не поеду. Приехали вместе, вместе
– Это может не день и не два занять. А как же твой бизнес?
– Я на фирму позвоню. Какое это может сейчас иметь значение? Мы стали свидетелями настоящего чуда. Ты хоть это понимаешь?
– Это просто уникальный медицинский случай. Летаргия. Мне доктор объяснил.
– Это чудо, Вадик. И оно произошло у нас на глазах. И знаешь что… у меня такое чувство – это только начало, пролог… – Мещерский чересчур уж сосредоточенно и серьезно вещал все это. – Это чудо не из разряда добрых чудес, хотя человек фактически воскрес. Словами я это не объясню, но я это чувствую. И одного я тебя во всей этой чертовщине не брошу.
– Ладно, что с тобой делать, – Кравченко усмехнулся.
– Кате позвони, пожалуйста. Я прошу.
– Сам лучше позвони. Скажи… мы задержимся на несколько дней.
Вслед за доктором Самойловым из Москвы спешно прилетел адвокат Шагарина и поверенный в его делах Павел Шерлинг. Он имел беседу с Еленой Андреевной, а затем вместе с ней на следующий день отправился в клинику Святого Микулаша. Вернулся Шерлинг до крайности взволнованный – пятна багрового румянца проступали на его скулах сквозь средиземноморский загар, пальцы дрожали, когда он прикуривал сигарету.
– Он сильно изменился, – таково было его первое впечатление. – Очень сильно изменился. Я видел его сквозь стекло. К нему в палату меня не пропустили. Врачи пока не разрешают разговаривать с ним. Говорят, что дополнительная эмоциональная нагрузка может вызвать шок.
Насчет Шерлинга у Кравченко сложилось впечатление, что этот загорелый, тщательно следящий за собой деляга-юрист с внешностью киногероя на вторые роли никак не может смириться с мыслью, что его патрон, Петр Петрович Шагарин, не умер. Не радость была написана на холеном лице Шерлинга, а растерянность и страх.
– Вот только сыграй в ящик, – хмыкнул Кравченко, делясь своими наблюдениями с Мещерским. – А потом попробуй восстань из мертвых. И твой адвокат скажет тебе, что все это незаконно.
Следующие два дня тянулись медленно и неопределенно. Кравченко регулярно звонил Чугунову, докладывая ситуацию. На вилле было тихо. Елена Андреевна все время проводила в клинике. Сына Илью она туда не пускала. Да он, насколько Кравченко успел заметить, и не рвался увидеть очнувшегося от летаргии отца.
Кравченко слышал разговор мальчика с доктором Самойловым. Илья спрашивал, кто такие Танат и Морфей, на которых так любил ссылаться в своих рассуждениях доктор. Вечером Илья сидел в гостиной на диване и читал антологию греческих мифов на английском, за которой специально посылал в книжный магазин шофера Анджея. Кравченко видел, что мальчишке крайне не по себе.
– С твоим отцом все будет хорошо, – сказал он (надо было хоть как-то успокоить пацана, до которого в этом богатом доме никому не было дела). – Летаргия – это просто болезнь, греческие выдумки тут ни при чем.
На третий день – по идее, ничего такого не должно было случиться, но вот случилось – Елена Андреевна сообщила, что забирает мужа из клиники.
– Мы не мешкая уезжаем отсюда, – объявила она Кравченко. – Вадим, свяжитесь с Василием Васильевичем, сегодня утром я с ним беседовала по телефону. Вы с вашим напарником поможете нам.