Сон над бездной
Шрифт:
– Если ты хотел что-то узнать у этого бедолаги по поводу вчерашнего происшествия, так ничего особенного не случилось, ему просто померещилось, – сказал Мещерский.
– Да? Померещилось? А чего тогда вы сейчас замок на той двери дергали? – Илья скривил губы. – Там ведь за дверью – ход подземный, по которому, как тут говорят, он по ночам из ада в замок приходит.
– Откуда-откуда?
– Из ада.
– Да кто приходит-то?
– А то вы не знаете. Пауль, Потрошитель птиц. Чудовище Нивецкого замка.
– Илья,
– А, – Илья махнул рукой, – раньше и я так же думал.
– Когда это раньше?
– Когда в «Готику» играл. Игра такая компьютерная есть, я от нее в Праге тащился. Делать нечего было там, в Праге, вот и занимался разной мурой. Молодой был, тупой совсем.
– А сейчас ты что же… сильно поумнел? Прости, я не то хотел сказать.
– То вы хотели сказать, то самое. Что пацан я еще… Ладно, я не обижаюсь на вас, – Илья вздохнул. – Там, в Праге, это еще до случая с отцом было.
– Извини меня, Илья, – поспешил исправиться Мещерский. – Конечно, ты повзрослел. Столько всего на твои плечи свалилось сразу и вдруг. Я просто… в общем… Ну и что, ты узнал что-нибудь у официанта? Как хоть он выглядит, этот вурдалак, это чудовище?
– Он меня послал, кретин, слышали же, – Илья с досадой поморщился. – Вот люди – гады, такое на их глазах случилось, чудо настоящее, а они и рассказать-то толком не могут. Только визжат со страху, как резаные.
– Как, как ты сказал? Чудо случилось? М-да… Надо же, – Мещерский слегка даже растерялся, услышав свою собственную мысль, правда, высказанную по другому поводу, из чужих уст. – Знаешь, тут про одного местного болтают, что он в дурдом загремел после того, как ему тоже что-то навроде чудища померещилось. Может, Илья, не стоит стремиться к личной с ним встрече, а?
– А я бы не испугался, – серьезно ответил Илья. – Я вообще теперь мало чего на свете боюсь.
Они вышли во двор. Илья пошел к гаражу, выкатил свой велосипед.
– Кататься поедешь? – спросил Мещерский, глянул на небо. – Ого, какая туча. Погоди, не езди, вымокнешь до нитки.
– Ничего, дождь – это даже очень хорошо. – Илья смотрел на тучу с одобрением.
И в это самое время во двор замка на большой скорости, словно за ним черти гнались, въехал оранжевый пикап. Из него выскочили четверо мужчин – Мещерскому показалось, что те самые музыканты, которых он видел вчера на ярмарке. На этот раз ни скрипок, ни дудок в руках у них не было. Лица их были испуганными, встревоженными. Они гурьбой кинулись к скучавшему в воротах охраннику и начали ему что-то горячо втолковывать по-украински.
– Что-то опять не так? – Мещерский почувствовал… Черт, что происходит? Охранник, переменившись
– Вадик, что?!
– Беда. Кажется, Богдан на мотоцикле разбился.
– Где? Когда?!
– Поедем с ними, сейчас все узнаем. Лесюку они пока боятся сообщать. – Кравченко шел к гаражу. Анджей уже заводил там шагаринский джип. – Эти местные, они вчера здесь на ярмарке играли.
– Да мы же их видели с тобой!
– Они говорят, что возвращались из соседнего села дорогой, что по просеке идет мимо высоковольтной линии. Там его мотоцикл и увидели, приметный он очень…
– Может, они его сами и сбили? Они ж до сих пор еще в стельку! С ночи у них не выветрилось. Вадь, ты что молчишь? Может, они сбили его, а теперь…
Из гаража, ревя мотором, вырвался джип – некогда было гадать, пора было ехать.
Мотоцикл валялся на боку – яркая дорогая заморская игрушка на траве. Под струями дождя. Дождь полил как из ведра, когда они мчались туда, где это произошло, вслед за оранжевым стареньким пикапом, указывавшим путь.
Старая королевская дорога – машины, автобусы на обочине. Гости ярмарки и фестиваля и не думали так скоро разъезжаться. Разноцветные палатки среди деревьев. Лес, лес, лес – сосны да ели, дубы, клены, буки, густой боярышник, шиповник. Свернули, и справа замаячила первая из многих высоковольтных вышек.
Мотоцикл они увидели на просеке. Он лежал прямо посреди дороги. Колеса облеплены комьями грязи.
Они выскочили из машины и мгновенно промокли под ливнем.
– Где Богдан? – крикнул Кравченко. – Он, возможно, ранен, ищите его!
Но искать Богдана Лесюка долго не пришлось. Сначала на глаза им попался его шлем – он валялся в траве в кювете.
Богдана они нашли недалеко от мотоцикла. Он лежал на спине, раскинув руки. Мещерский поначалу не узнал его – да и трудно было узнать. Лицо парня было окровавлено и страшно изуродовано. Кровь была и на его байкерской куртке. И на валявшемся возле тела сером булыжнике. Таком странном в этом месте, чужеродном среди этой дорожной, вязкой, вмиг раскисшей под ливнем грязи, среди этой травы. Но одновременно ужасно знакомом, виденном прежде не раз и не два.
– Откуда тут этот камень? – тихо спросил Мещерский. – Он что – ударился об него во время аварии? Но это же… Вадь, таких камней полно знаешь где? В Среднем замке, там, где эти развалины…
– Быстро вызывайте сюда милицию, – скомандовал Кравченко охранникам. Наклонился над парнем. – Он мертв уже минимум два часа. Этот камень… пусть никто его не касается до приезда опергруппы. А мы… Серега, мы должны пока тут все детально осмотреть.
– Ты думаешь, что…
– Это никакая не авария. Неужели ты сам этого не видишь?