Сон в красном тереме. Том 1
Шрифт:
Жена Чжоу Жуя почтительно кивнула и вышла.
Между тем Фын-цзе велела дать Бань-эру фруктов, и едва успела спросить бабушку Лю о кое-каких пустяках, как появилась целая толпа экономок с разными хозяйственными делами. Пин-эр доложила об этом Фын-цзе.
– Я занята с гостями, – ответила Фын-цзе, – пусть приходят вечером. Если у них что-нибудь особо важное, впусти!
Пин-эр вышла, но через минуту вернулась обратно:
– Я опросила их – ничего важного нет. Я их пока отпустила.
Фын-цзе одобрительно кивнула.
Вскоре вернулась жена Чжоу Жуя и обратилась
– Госпожа говорит: «Сегодня у меня нет времени. Пусть примет вторая госпожа – все равно. Премного благодарна за внимание. Если бабушка пришла по какому-нибудь делу – пусть скажет второй госпоже».
– Нет, нет, – заторопилась старушка. – Я просто хотела повидаться с госпожой да со второй госпожой – ведь это долг родственников.
– Нечего сказать – ладно, – вставила жена Чжоу Жуя. – А если есть – говори второй госпоже, это все равно что обратиться к самой госпоже.
С этими словами она подмигнула бабушке Лю. Старушка покраснела. Она уже раскаивалась, что пришла, но делать было нечего, и, собравшись с духом, она произнесла:
– Откровенно, мне не следовало ничего говорить, поскольку я попала сюда впервые. Но так как я пришла издалека, все же придется сказать…
Тут ее прервал голос служанки, донесшийся от вторых дверей:
– Пришел молодой господин из восточного дворца Нинго.
– Погоди! – махнув рукой бабушке Лю, сказала Фын-цзе и вслед за тем спросила: – Это ты?
Заскрипели сапоги, и в двери показался стройный юноша лет семнадцати-восемнадцати с прекрасным, чистым лицом, в роскошной одежде и расшитом головном уборе. На нем была легкая шубка, подпоясанная драгоценным поясом.
Бабушка Лю не знала, нужно ли ей встать, хотелось спрятаться, но было некуда.
– Сиди, – спокойно сказала ей Фын-цзе, – это мой племянник.
Бабушка Лю робко подвинулась на край кана.
Цзя Жун, осведомившись о здоровье Фын-цзе, обратился к ней со словами:
– Отец прислал меня к вам с просьбой, тетя! Завтра у нас будут важные гости, и он просит у вас на время стеклянную ширму, которую прислала вам жена дяди. Как только гости уйдут, мы вам ее вернем.
– Опоздал, – усмехнулась Фын-цзе, – я еще вчера ее отдала.
Цзя Жун, хихикая, оперся коленями о край кана и стал просить:
– Тетушка, не откажите в просьбе, а то отец опять скажет, что я не умею разговаривать с людьми, и задаст мне трепку. Пожалейте меня, добрая тетя!
– Что вы ни увидите, все вам надо! – засмеялась Фын-цзе. – Прямо хоть ничего не показывай, не то потом покоя не будет!
– Умоляю вас, тетя, сделайте милость! – продолжал упрашивать Цзя Жун.
– Ладно! – уступила Фын-цзе. – Но если разобьешь – берегись!
Она приказала Пин-эр принести ключ от верхней комнаты и позвать служанок, чтобы они помогли Цзя Жуну отнести ширму.
– Я привел своих людей! – просияв от радости, сказал Цзя Жун. – Не беспокойтесь, они не разобьют!
С этими словами Цзя Жун бросился к выходу. Словно о чем-то вспомнив, Фын-цзе крикнула ему вслед:
– Цзя Жун, вернись!
Несколько голосов за окном тотчас же подхватило:
– Господина Цзя Жуна просят вернуться!
Цзя Жун с веселым видом вернулся обратно и стал ждать, что ему прикажут. Фын-цзе неторопливо прихлебывала чай, долго о чем-то думала, потом вдруг залилась румянцем и улыбнулась:
– Ну ладно, иди! Поговорим после ужина. У меня люди, да и я устала.
Цзя Жун кивнул и, еле сдерживая улыбку, удалился.
Бабушка Лю после этого немного успокоилась и сказала:
– Я привела твоего племянника. Отец его голодает, сейчас наступили холода, и пришлось обратиться к тебе. Как тебя отец учил? – Она вдруг с ожесточением ткнула Бань-эра в бок и добавила: – За чем он нас послал? Только и знаешь, что есть фрукты!
С первых же слов старушки Фын-цзе поняла, что она не умеет вести учтивые разговоры.
– Можешь не объяснять, я все поняла, – прервала она старуху, а затем, обращаясь к жене Чжоу Жуя, спросила: – Бабушка уже ела?
– Мы пришли сюда спозаранку, – поторопилась вставить бабушка Лю, – откуда у нас могло быть время поесть!
– Живо накормите ее! – распорядилась Фын-цзе.
Жена Чжоу Жуя тотчас накрыла в восточной комнате стол и повела туда бабушку Лю и Бань-эра.
– Сестра Чжоу, угости их получше, – напутствовала Фын-цзе, – жаль, что я не могу составить им компанию.
Через некоторое время она снова позвала жену Чжоу Жуя и спросила:
– Ты докладывала госпоже? Что она говорит?
– Госпожа говорит, что дело не в том, что они наши родственники, а в том, что когда-то их дед служил с нашим старым господином и они были друзьями, – ответила жена Чжоу Жуя. – Только в последние годы они не поддерживали с нами никаких связей. Но так как в прежние времена они никогда не уходили от нас с пустыми руками, то и сейчас, когда бабушка пришла с добрыми намерениями, надо быть внимательнее к ней. Если же она явилась по какому-нибудь делу, госпожа велит вам самой распорядиться.
– Странно все же, – выслушав ее, недоверчиво произнесла Фын-цзе. – Если они наши родственники, почему я даже с виду их не знаю?
Пока между ними происходил этот разговор, бабушка Лю успела поесть и вновь появилась в комнате с Бань-эром. Облизываясь и причмокивая губами, она без конца благодарила Фын-цзе.
– Ладно, – засмеялась Фын-цзе, – садись и послушай, что я тебе скажу. Я знаю, что вам надо. Если уж говорить по-родственному, нам не следовало ждать, пока вы к нам придете, а самим о вас позаботиться. Только вот у нас в доме без того дел много, госпожа уже в летах и всего, разумеется, упомнить не может. Сейчас хозяйством ведаю я, но и я не всех родственников знаю. К тому же лишь со стороны кажется, будто мы живем роскошно, на самом деле никто не знает, что и у богатых бывают большие затруднения, только об этом приходится молчать, так как все равно никто не поверит. Но раз уж ты пришла издалека и разговариваешь со мной впервые, я не могу отпустить тебя с пустыми руками. К счастью, двадцать лян серебра, которые мне вчера дала госпожа на одежду служанкам, еще не тронуты, и ты можешь взять их, если тебе этого не покажется слишком мало, и израсходовать по своему усмотрению.