Сон в красном тереме. Том 1

Сюэцинь Цао

Надо вам сказать, что как раз в то время в саду восточного дворца Нинго пышно расцвели сливы, и жена Цзя Чжэня, госпожа Ю, решила устроить угощение и пригласить матушку Цзя, госпожу Син, госпожу Ван и других полюбоваться цветами. Утром она сама в сопровождении Цзя Жуна и его жены явилась во дворец Жунго, чтобы пригласить матушку Цзя на другой день приехать к ней погулять и отдохнуть в «саду Слияния ароматов», выпить чаю, вина. В этом небольшом семейном празднестве принимали участие только родственники из дворцов Нинго и Жунго, и там не произошло ничего такого, о чем стоило бы рассказать.

Бао-юй быстро утомился и захотел спать. Матушка Цзя приказала служанкам уговорить его немного отдохнуть, а затем прийти снова.

Тогда поспешила вмешаться жена Цзя Жуна, госпожа Цинь. Улыбнувшись, она сказала матушке Цзя:

– Для второго дяди

Бао-юя у нас приготовлена комната. Не беспокойтесь и предоставьте это дело нам!

И затем обратилась к мамкам и служанкам Бао-юя со словами:

– Проводите второго дядю Бао-юя за мной!

Матушка Цзя считала госпожу Цинь во всех отношениях достойной и совершенной женщиной – прелестная и хрупкая с виду, она всегда была ласковой и нежной и нравилась матушке Цзя больше других жен ее внуков и правнуков; и когда она отправилась устраивать Бао-юя, матушка Цзя, разумеется, сразу успокоилась.

Следом за госпожой Цинь служанки с Бао-юем направились во внутренние покои. Бао-юй переступил порог; подняв голову, он увидел перед собой искусно нарисованную картину «Лю Сян пишет при горящем посохе» и ощутил смутное неудовольствие. Рядом висели парные надписи – дуйлянь, гласившие:

Чтобы постигнуть все в мире дела, должно усердно учиться;Чтобы воспитывать чувства людей, нужно изящное слово.

Прочитав эти фразы, Бао-юй даже не стал смотреть на прекрасное помещение и роскошную постель и заявил, что не останется здесь.

– Идемте скорее отсюда! Скорее! – твердил он.

– Если вам не нравится здесь, куда же идти? – улыбнувшись, спросила госпожа Цинь. – Может быть, в мою комнату?

Бао-юй кивнул головой и засмеялся.

– Где это видано, чтобы дядя спал в комнате жены своего племянника? – запротестовала одна из мамок.

– А что тут страшного? – возразила госпожа Цинь. – Ведь дядя еще совсем мальчик – какие для него могут существовать запреты? Помнишь, в прошлом месяце приезжал мой младший брат? Правда, он одних лет с Бао-юем, но ростом, кажется, немного выше…

– Почему же я его не видел? – перебил ее удивленный Бао-юй. – Приведите его ко мне!

Все рассмеялись.

– Как же его привести, если он находится за двадцать – тридцать ли отсюда? – сказала госпожа Цинь. – Когда он снова приедет – непременно познакомлю вас.

Разговаривая между собой, они отправились в спальню госпожи Цинь.

Когда они вошли, какой-то неведомый тонкий аромат защекотал в носу Бао-юя, и он почувствовал, что глаза его слипаются, а по всему телу разливается сладостная истома.

– Какой приятный аромат! – воскликнул он.

Бао-юй огляделся. Прямо перед ним на стене висела картина Тан Бо-ху «Весенний сон райской яблоньки», а по обе стороны от нее свешивались парные надписи, принадлежавшие кисти Цинь Тай-сюя. Надписи гласили:

Легкий морозец, скрепляющий сон, — значит, весна холодна;Запах приятный, влекущий людей, — это вина аромат.

На небольшом столике стояло драгоценное зеркало, некогда украшавшее зеркальные покои У Цзэ-тянь, а рядом с ним – золотое блюдо с фигуркой Чжао Фэй-янь. На блюде лежала айва, такая же крупная, как та, которой когда-то Ань Лу-шань бросал в Тай-чжэнь и ранил ее в грудь. На возвышении стояла роскошная кровать, на которой в давние времена во дворце Ханьчжан спала Шоучанская принцесса, и над кроватью возвышался жемчужный полог, вышитый принцессой Тун-чан.

– Вот здесь хорошо! – сдерживая улыбку, произнес Бао-юй.

– В моей комнате, наверное, не отказались бы жить даже бессмертные духи! – засмеялась в ответ госпожа Цинь.

Она откинула чистое, вымытое когда-то самой Си Ши, легкое шелковое одеяло и поправила мягкую подушку, какую прижимала когда-то к своей груди Хун-нян.

Уложив Бао-юя, мамки и няньки разошлись, и при нем остались только Си-жэнь, Цин-вэнь и Цю-вэнь. Госпожа Цинь послала девочек-служанок присматривать, чтобы под навес крыши не забрались кошки и не наделали шума.

Едва Бао-юй сомкнул глаза, как погрузился в глубокий сон; далеко впереди ему почудились очертания фигуры госпожи Цинь, он последовал за нею и попал в какое-то незнакомое место. Видит – перед ним красная ограда и яшмовые ступени, деревья и прозрачный ручеек, но всюду пусто и безмолвно, ни малейшего признака присутствия человека.

«Как прелестно! – сквозь сон подумал

Бао-юй. – Остаться бы тут навсегда! Это куда интереснее, чем все время находиться под присмотром родителей и учителей!»

Пока он предавался несбыточным мечтам, откуда-то из-за горки донеслось пение:

Весенние грезы рассеются, как облака.Цветы опадают, их быстро уносит река.Скажите построже девицам и юношам всем:Пусть вас не пленяет гнетущая сердце тоска!

Бао-юй прислушался – это был девичий голос. И как только смолкла песня, из-за склона появилась грациозная, стройная красавица, совершенно непохожая на обычных людей.

В доказательство этому есть ода:

Она показалась из ивовой рощи,Явилась она из узорных покоев.Где легкой ступила ногою,Испуганно птицы взлетали над нею.И вот уже близко она,Прошла ее тень круговой галереей.Ее рукава словно ветер кружатся,Духов орхидеи струя аромат;Качается платье, как лотос тихонько,Подвески из яшмы на платье звенят.Лицо улыбнется – как персик весенний,Прическа, как туча, – а в ней изумруд;Слегка приоткроются вишенки-губы —Как зерна в гранате в них зубы блеснут.Так плавно колеблется стан ее гибкий,Как вьются снежинки от ветра зимой;Украшена жемчугом и изумрудом,Как зеленью утка, как гусь желтизной.То выглянет вдруг, то закрыта цветами,И в меру смеется, и в меру грустит;Проходит неслышно над озером тихим,То словно поплыла, то словно летит.Почти что срастаются бабочки-брови,Промолвили что-то, сказали без слов;Чуть видно идут ее лотосы-ноги,То словно бы стали, то двинулись вновь.К досаде красавиц сравним ее телоС отборною яшмой, с прозрачнейшим льдом;На зависть красавицам платье с цветами,Огнями сверкают узоры на нем.Редка меж красавиц подобная внешность, —Как холм благовоний, как гладкий нефрит;Затмила красавиц изящной осанкой, —Так мчится дракон или феникс парит.Что может сравниться с ее белизною? —Под снегом цветущая слива весной.Что может сравниться с ее чистотою? —Под инеем лотос осенней порой.Что может сравниться с ее простотою? —Сосна молодая в ущелье пустом.Что может сравниться с ее красотою? —Угасший закат над прозрачным прудом.Что с грацией может сравниться такою? —Дракона извивы над тихой водой.Что можно сравнить с ее чистой душою? —Студеную речку под ясной луной.Си Ши среди древних она посрамила,Ван Цян [33] из недавних пред нею бледна.В каком же краю родилась эта дева?Откуда на землю спустилась она?Когда не пришла она с пира бессмертных,Подобной не видывал Яшмовый пруд!Заставьте ее поиграть на свирели —В пурпурных чертогах такой не найдут!

33

Ван Цян (Ван Чжао-цзюнь) – знаменитая красавица, наложница Ханьского императора Юань-ди (48–33 гг. до н. э.).