Сон в красном тереме. Том 2
Шрифт:
Клубок сомнений в душе Дай-юй был уже распутан, и она перестала думать о смерти. Она была еще слаба и телесно и духовно, но, сделав над собой усилие, ответила на вопросы пришедших.
Фын-цзе подозвала Цзы-цзюань:
– С барышней не так плохо, как ты расписывала! Что это значит? Почему ты вздумала пугать нас?
– Ей было очень плохо! – оправдывалась Цзы-цзюань. – Только поэтому я и осмелилась побеспокоить вас. Меня тоже удивляет, что, пока я пришла, ее самочувствие заметно улучшилось!
– Не брани ее, – сказала матушка Цзя, обращаясь к Фын-цзе. – Что она понимает? Показалось ей, что Дай-юй
Поговорили еще немного и, матушка Цзя ушла, решив, что положение не так серьезно.
Поистине:
Уничтожить страдания сердца больного может только лекарство для сердца; Колокольчик у тигра отвяжет лишь тот, кто его привязать ухитрился.О том, как с этих пор Дай-юй стала постепенно поправляться, рассказывать не будем. Сейчас речь пойдет о Сюэ-янь и Цзы-цзюань, которые, глядя на свою барышню, то и дело благодарили Будду.
– Амитофо! Она поправляется! – говорила Сюэ-янь своей подруге. – Но мне кажется, что заболела она странно и выздоравливает странно.
– Заболела-то она не странно, но вот выздоровление действительно странное! – отвечала Цзы-цзюань. – По-моему, судьба нашей барышни связана с судьбой Бао-юя. Говорят же люди: «Чтобы устроить свадьбу, требуется много хлопот», зато «Брачные узы, предначертанные судьбой, не разорвать». Судя по всему, желание людей совпало с волей Неба, и Небо предназначило их друг для друга… Помнишь, я когда-то сказала Бао-юю, что барышня Линь Дай-юй хочет уехать на юг? Он от волнения чуть не умер, и в доме был такой переполох. И вот сейчас одного неосторожного слова оказалось достаточным, чтобы довести барышню почти до смерти! Недаром говорят: «Судьба связывает людей за пятьсот лет до их рождения».
Девушки засмеялись. Затем Сюэ-янь сказала:
– Счастье, что она поправилась! Отныне мы больше не будем заводить подобных разговоров! Если Бао-юй даже женится на другой и я увижу это собственными глазами, все равно я не произнесу ни слова!
– Так, пожалуй, будет лучше, – согласилась Цзы-цзюань.
Но не только Цзы-цзюань и Сюэ-янь, остальные служанки, прослышав о странной болезни Дай-юй и о ее не менее странном выздоровлении, собирались по две, по три и на все лады обсуждали происшедшее.
Прошло немного времени, разговоры эти стали известны Фын-цзе, госпоже Ван и госпоже Син, и они были этим очень встревожены. Матушка Цзя тоже догадывалась, в чем дело.
Однажды госпожа Син, госпожа Ван и Фын-цзе от нечего делать пришли к матушке Цзя поболтать. Разговор, естественно, зашел о болезни Дай-юй.
– Я как раз хотела об этом с вами поговорить, – подхватила матушка Цзя. – Бао-юй и Дай-юй с самого детства росли вместе, и я считала, что это естественно, так как они дети! Потом мне часто приходилось слышать, что Дай-юй то заболевает, то вдруг выздоравливает, и я постепенно убедилась, что причиной этому ее влечение к Бао-юю. Я думаю, что, если они и дальше будут вместе, это может привести к печальным последствиям. Как вы на это смотрите?
Госпожа Ван на некоторое время задумалась, но потом кивнула головой и произнесла:
– Барышня Линь Дай-юй себе на уме. Что же касается Бао-юя, то он глуп и не умеет скрывать своих чувств. Он ничем не отличается от ребенка. Если кого-нибудь из них переселить из сада, разве это не будет значить, что мы откроем свои намерения? Еще в древности говорилось: «Когда юноша становится взрослым, ему нужно жениться; когда девушка становится взрослой, ей нужно выйти замуж». Может быть, их следовало бы поженить!
– Хотя упрямство Дай-юй является ее достоинством, – нахмурилась матушка Цзя, – я считаю, что именно поэтому она не пара для Бао-юя. К тому же она слишком слаба здоровьем и не проживет долго. Для Бао-юя больше всего подходит Бао-чай.
– Так думаете не только вы, почтенная госпожа, но и мы все, – отозвалась госпожа Ван. – Только мне кажется, что и барышню Линь Дай-юй нужно за кого-либо просватать. Можно ли поручиться, что у такой взрослой девушки не вспыхнули сокровенные чувства?! Может статься, эти чувства обращены к Бао-юю, и, если она узнает, что Бао-юй помолвлен с Бао-чай, получится неприятность.
– Конечно, – согласилась матушка Цзя. – Мы сначала женим Бао-юя, а потом выдадим замуж ее. Заботиться прежде всего надо о своих детях, а потом о чужих. К тому же Дай-юй на два года моложе Бао-юя. Разумеется, нельзя допускать, чтобы она узнала о свадьбе Бао-юя.
– Вы слышали? – сказала служанкам Фын-цзе. – Ни слова о том, что второго господина Бао-юя собираются женить! Если проговоритесь, берегите свою шкуру!
– Девочка моя, – сказала ей матушка Цзя, – с тех пор как ты стала болеть, ты не очень обращаешь внимание на то, что происходит в саду. А я советовала бы тебе быть повнимательнее! Я имею в виду не только нынешний случай, а вообще все безобразия, как, например, в позапрошлом году, когда прислуга пьянствовала и играла в азартные игры! Старайся держать людей построже! Я же вижу, что они во всем беспрекословно подчиняются тебе.
Фын-цзе поддакнула. Потом все еще немного поболтали и разошлись.
С тех пор Фын-цзе стала часто появляться в саду. Однажды в «саду Роскошных зрелищ», неподалеку от «острова Водяных каштанов», она увидела старуху, которая что-то бубнила себе под нос.
Фын-цзе неслышно приблизилась к ней. Старуха заметила ее, когда она была уже совсем рядом, вытянулась и поспешила поклониться.
– Ты о чем бормочешь? – спросила Фын-цзе.
– Госпожи приказали мне присматривать за цветами и фруктами, – отвечала старуха, – я делала это очень старательно, но пришла служанка барышни Син Сю-янь и обозвала меня воровкой!..
– Почему? – удивилась Фын-цзе.
– Вчера я взяла с собой мою Хэй-эр, чтобы она здесь поиграла, – стала объяснять старуха, – и случайно девочка забрела в дом, где живет барышня Син Сю-янь. Я велела Хэй-эр уйти оттуда. А сегодня утром я услышала от служанок, будто у барышни Син Сю-янь что-то пропало. Я спросила их, что пропало, а они стали обвинять меня в краже.
– Если они даже обвинили тебя, все равно не нужно сердиться, – проговорила Фын-цзе.
– Этот сад принадлежит господам, а не служанкам, – возразила старуха. – Как можно терпеть, чтобы эти девчонки называли нас ворами?! Не они нас послали присматривать за садом, а госпожи!