Сон в красном тереме. Том 2
Шрифт:
За надписью следовало пояснение: «Выпей кубок, и пусть следующий бросает кости».
– Действительно, интересно! – воскликнула Ли Вань. – Пусть бросает кости следующий! Я осушу кубок, хотя это вызовет ваше разочарование.
Она выпила вино и передала кости Дай-юй. Дай-юй бросила кости – оказалось восемнадцать очков. Тянуть пластинку из стакана должна была Сян-юнь.
Сян-юнь засучила рукава и, играя пальцами, вытащила из стакана пластинку. На ней была изображена ветка яблони-китайки и возле нее надпись: «Приятен и
– Лучше бы вместо «в ночи непроглядной» было «на камне холодном», – засмеялась Дай-юй.
Грянул общий смех – все поняли, что она намекает на тот случай, когда Сян-юнь пьяная спала на каменной скамье. Однако Сян-юнь не растерялась и, показав пальцем на лодку, стоявшую на шкафу, вскричала:
– А ты не болтай, а садись в лодку да поезжай домой!
Все так и покатились со смеху.
Наконец, немного успокоившись, решили прочесть пояснение к приказу: «Приятен и сладок глубокой ночью сон». Оно гласило: «Вытащивший эту пластинку велит выпить по кубку тем, кто сидит по обе стороны от него».
– Амитофо! – захлопала в ладоши Сян-юнь и засмеялась. – Вот замечательная пластинка!
Так как с одной стороны от нее сидела Дай-юй, а с другой – Бао-юй, им обоим наполнили кубки и заставили выпить.
Бао-юй выпил полкубка и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, передал кубок Фан-гуань, которая мгновенно допила оставшееся вино. Что же касается Дай-юй, то она, продолжая беседовать, сделала вид, что пьет, а сама незаметно вылила вино в полоскательницу.
Между тем Сян-юнь снова бросила кости. Выпало девять очков. Девятой по счету оказалась Шэ-юэ. Шэ-юэ вытащила пластинку. На одной стороне ее был изображен цветок чайной розы, сопровождаемый надписью: «Как изящен прекрасный цветок», а на другой стороне – строка из древнего стихотворения: «Цветами чайной розы настала пора, готовы раскрыться они».
И за нею пояснение: «Каждый из сидящих за столом пьет по три кубка вина в честь уходящей весны».
– Как это понимать? – с недоумением спросила Шэ-юэ.
Бао-юй нахмурил брови, поспешно спрятал пластинку и сказал:
– Давай лучше выпьем!
Все сделали по три глотка, вместо того чтобы пить по три кубка, что было бы слишком много. После этого кости бросала Шэ-юэ. Выпало десять очков. Десятой оказалась Сян-лин. Она вытащила из стакана пластинку, на которой был изображен цветок лотоса на двух сросшихся стеблях и следовала надпись: «Два стебля сплелись вместе, предвещая счастье», а на другой стороне пластинки была начертана строка из старинного стихотворения: «На ветвях, сплетенных тесно, расцвели цветы». Пояснение гласило: «Тот, кто вытащил эту пластинку, должен осушить три кубка, остальные – по одному».
Затем кости бросила Сян-лин. Получилось шесть очков; теперь должна была тащить пластинку Дай-юй.
– Что бы мне такое вытащить! – задумчиво промолвила она.
Поколебавшись немного, она вытащила из стакана пластинку, на которой был изображен цветок мальвы и следовала надпись: «Одиноко грустишь под ветром и росой». Перевернув пластинку, она увидела строку из древнего стихотворения: «Не ветер восточный приносит печаль, сама ты тоскою полна», и пояснение к приказу: «Один кубок выпей сам, один кубок пусть выпьет тот, кто вытащил пластинку с пионом».
– Вот это замечательно! – засмеялись все. – Кроме Дай-юй, никого нельзя сравнить с мальвой!
Дай-юй тоже рассмеялась. Она выпила вино и бросила кости. Получилось двадцать очков, и теперь должна была тащить пластинку Си-жэнь… Си-жэнь вытащила веточку с цветами персика, за которой следовала надпись: «Чудесные виды Улина» и стихи: «Краснеет персик; снова здесь весь год стоит весна…» После этого шло пояснение: «Вместе с тем, кто вытащил эту пластинку, пьют по одному кубку все однолетки и однофамильцы, а также тот, кто вытащил пластинку с цветком абрикоса».
– Это еще интереснее! – засмеялись все.
Затем стали считать, сколько кому лет. Оказалось, что Сян-лин, Цин-вэнь и Бао-чай родились в один и тот же год, а Дай-юй родилась в один час с Си-жэнь, но не нашлось ни одного, кто носил бы одинаковую фамилию с Си-жэнь.
– Моя фамилия тоже Хуа, и я выпью вместе с Си-жэнь! – воскликнула тогда Фан-гуань.
Снова осушили по кубку.
– О ты, которой судьба предназначила благородного мужа, – проговорила Дай-юй, обращаясь к Тань-чунь. – Ведь ты вытащила цветок абрикоса, так пей же скорее и не задерживай нас!
– Замолчи! – вспыхнула Тань-чунь. – Сестра Ли Вань, дай ей пощечину, тебе это с руки!
– Ну что ты, мне жалко ее! – возразила со смехом Ли Вань. – И так судьба оказалась безжалостной к ней, не дав благородного мужа, а тут еще бить ее.
Раздался взрыв смеха. Когда все успокоились, Си-жэнь снова собралась бросить кости, но в этот момент кто-то постучал в дверь. Одна из старух вышла осведомиться, в чем дело, – оказалось, тетушка Сюэ прислала своих служанок за Дай-юй.
– Который час? – удивленно спросили их.
– Третья стража, – послышался ответ, – уже пробило одиннадцать.
Бао-юй не поверил и потребовал, чтобы ему подали часы. Оказалось, время действительно близится к полночи.
– Я больше не могу задерживаться, – заявила Дай-юй, вставая. – Мне нужно принимать лекарство.
– Нам тоже пора, – поддержали ее другие.
Однако Си-жэнь и Бао-юй запротестовали, не желая никого отпускать, кроме Дай-юй.
– Так нельзя, – возразили Ли Вань и Тань-чунь. – Время позднее. Засидеться – значит нарушить правила.