Соня рапортует
Шрифт:
Дети — это мои младшие братья и сестры и мой брат Юрген, который старше меня на 2,5 года.
В 1924 году я стала ученицей в книжном магазине юридической и общественно-политической литературы Р. Л. Прагера, по адресу: Берлин, Норд-Вест, Миттельштрассе.
Два года я читала главным образом прогрессивную литературу, видела и понимала богатство немногих и бедность большинства, нищенствующих безработных на уличных перекрестках, думала о несправедливости этого мира и о том, как ее можно устранить. Более ярким стал контраст между моим домом и положением ученицы. Я наблюдала страх взрослых людей перед угрозой увольнения, который охватывал их в конце каждого месяца. Первой жертвой стала моя подруга Марта. Учеником в магазине работал также Хейнц Альтман, член Коммунистического союза молодежи Германии. Он подтолкнул меня к решению вступить в КСМГ.
Ниже письмо, написанное во время
Август 1925 года
«…Я прекрасно чувствую себя в горах. Здесь так чудесно, что даже не задумываешься об окружающей тебя красоте. Девятичасовой рабочий день у Прагера — все это позади. Работа и Берлин здесь просто забыты. Мамочка, вчера получила твою открытку. Прошу тебя, забудь об экономии и не наклеивай больше марки ледникового периода истории — теперь здесь другие письмоносцы, чем в те времена, и мне приходится на почте платить штраф.
Юрген мог бы также написать письмо в промежутках между своим «Марксом» [3] . Я получаю очень много писем. Даже контролер билетов вокзала Целендорф-Вест и тот прислал мне открытку.
Дорогой Юрген, читать одного Маркса скучно, тяжело и непонятно. Я сейчас читаю Витфогеля «История буржуазного общества». Это я понимаю лучше».
Письмо из Шлахтензее родителям, 9 сентября 1925 года
«Дорогие родители, из ваших скудных сообщений почерпнешь немного. К тому же в вашей маленькой открытке чуть ли не половину невозможно прочитать. В воскресенье был Международный день молодежи. Собралось десять тысяч молодых людей — здорово! Когда вы вернетесь?
3
Мой брат писал в то время свою первую книгу — «Назад к Марксу».
Отдыхайте подольше. Здесь без вас, я ручаюсь, еще несколько недель все будет в полном порядке. Вскоре в Россию поедет делегация рабочей молодежи. Так что не удивляйтесь, если получите от меня следующую открытку из Советского Союза. К сожалению, о моей кандидатуре речь не идет.
В Коммунистическом союзе молодежи уйма дел. Сразу же после этого письма я сажусь за реферат, с которым выступаю завтра. Тема — «Профсоюзы и работа с молодежью». 75 процентов всей нашей работы должна ныне составлять работа в профсоюзах».
Отпуск на втором году обучения я проводила в Аренсхоопе.
3 августа 1926 года
«Всем! Здесь чудесно. Я живу у одной старушки, снимаю комнату без питания, но с постельным бельем. Это обходится 15 марок в неделю… Напротив меня живет еще одни отдыхающий. Чтобы не было недоразумений с единственным ключом от входной двери дома, я пробираюсь в свою комнату через окно.
Тетя Алиса [4] очень мила со мной, но наряды ее ужасны. На ее выходном платье сзади 24 пуговицы, которые мне постоянно приходится застегивать. Здешняя публика: примерно пятьдесят отдыхающих, половина — читатели местной бульварной прессы [5] и шестеро — газеты «Фоссише цейтунг» [6] — органа буржуазно-демократических кругов, предназначенного для сельского населения».
4
Тетя Алиса, сестра отца, была убита вместе со своим мужем в концлагере Терезиенштадт незадолго до окончания второй мировой воины.
5
«Локаль-анцейгер» — реакционная газета, издававшаяся концерном Гугенберга.
6
Буржуазная газета, издававшаяся концерном Ульштейна.
В последующие годы отец ежегодно проводил по шесть месяцев в США, где занимался исследованием американского финансового капитала. Поскольку мать уезжала с отцом, одна наша знакомая взяла на себя заботы о доме, и в те месяцы я стала «главой семьи». Когда мои брат Юрген в 1926 году уехал учиться в США, поток писем в Америку возрос.
Шлахтензее, сентябрь 1926 года
«Дорогая мамочка! Это мое первое письмо в Америку. Могу только верить, что твоему материнскому сердцу интересны и те мелочи, которые произошли двенадцать дней тому назад. Собственно, все идет нормально. Для тебя это должно стать доказательством того, что и без тебя все в доме идет своим чередом. Рени [7] становится все более комичной. Глядя на нее, все улыбаются. Скажи отцу и Юргену, что вчера во Дворце спорта был митинг протеста против сделки с Гогенцоллернами. Две тысячи участников. Тысячи не попали. Выступал Ледебур [8] , говорил так, что было слышно в самых дальних рядах. После него выступали Тельман, Фридлендер от Социалистического союза врачей, Вильгельм Пик, Анна Шульце, член делегации Социал-демократической партии Германии, выезжавшей в Россию. Если бы отец был здесь, он бы наверняка тоже выступил. Впечатление огромное».
7
Рени, которой в то время было 3 года, родилась, когда мне было 16 лет. Я ее очень любила.
8
Георг Теодор Ледебур (1850—1947) — один из основателен Независимой социал-демократической партии. С 1924 года занимал руководящие посты в Международном союзе рабочей взаимопомощи.
Отец был председателем Комитета по конфискации собственности князей, который в июне 1926 года организовывал и направлял кампанию народного плебисцита против выплаты компенсации князьям.
В мае я стала членом коммунистической партии. Весной этого года КПГ проводила огромную работу по организации народного плебисцита. После того как я за один месяц 24 вечера была в разъездах, мать попросила отца серьезно поговорить со мной. Когда он начал упрекать меня за то, что я вечерами не бываю дома, я сказала: «Папа, это все ради твоего плебисцита». Мы взглянули друг на друга и рассмеялись.
Сентябрь 1926 года
«Дорогая мамочка, Рени в центре внимания всего дома. Ты как мать много теряешь, не имея возможности видеть, какими восхитительными и совершенно иными стали ваши дети. С той поры, как ты уехала, дети ведут себя очень хорошо.
Так хорошо быть с малышами, что, если бы не партийные дела, я бы с удовольствием оставалась дома. Малыши меня любят, обижаются, когда я долго отсутствую.
Мы все надеемся, что мама перестанет наконец утомлять себя заботой о доме: когда запасаться углем, какие средства использовать для уборки комнат, как поддерживать отношения с родственниками и т. д.».
Шлахтензее, 20 сентября 1926 года
«Дорогой Юрген! Очень много работы. Готовимся к 7 Ноября. Разучиваем с товарищами из Целендорфа хоровую декламацию. В воскресенье состоялась массовая демонстрация и собрание по случаю 25-летия со дня создания профсоюзного интернационала — Амстердамского.
«Коллеги» из СДПГ довели меня до бешенства, когда появился один из профсоюзных функционеров с намерением вырвать плакат, который мы несли в своей колонне. Несмотря на всеобщий протест, он схватил его и растоптал. На плакате было написано: «Вступайте в профсоюзы, поднимайтесь на классовую борьбу». Для господ это звучало слишком радикально. И по другим вопросам их позиция просто невероятная. Если у нас в партии выступает молодой коммунист и говорит дельные вещи, то к его высказываниям относятся точно так же, как и к словам ветеранов. В профсоюзах такого сразу обрывают на полуслове, причем звучит это так: «Мы уже столько лет в профсоюзе, сколько тебе от роду, так что же ты хочешь?» Глупо писать тебе о подобных мелочах в Америку, но я очень всем этим поглощена. О чем я должна писать, как не о том, что меня занимает?»
Юргену, сентябрь 1926 года
«Вчера был твой друг из банка [9] . В половине десятого вечера он пришел, а в двенадцать ушел с решением вступить в Коммунистический союз молодежи. 21 сентября он впервые пойдет вместе со мной… Когда мы заговорили о рабочем движении, то я похвалила деятельность Организации друзей природы, но в заключение сказала: «Мне думается, что если сознаешь необходимость классовой борьбы и революции, то надо вступать в организацию, которая непосредственно ведет классовую борьбу, идет кратчайшим путем к революции». Я откровенно рассказала ему о недостатках КСМГ, постаралась выбить из него свойственный ему идеализм, снабдила его грудой материалов. Не знаю, найдет ли он себя?»
9
Друг из банка — Герхард Дегенхардт, был подлинным коммунистом. В годы нацизма он был арестован. После освобождения был на нелегальной работе. Погиб в войну в штрафном батальоне № 999.