Сообразим на троих
Шрифт:
Вера согрелась и повесила пиджак на спинку стула, оставшись в блузке. У Любы из подколотых волос выпала заколка, белокурые пряди рассыпались по спине, но она этого не замечала. Надя то и дело машинально запускала в прическу пальцы, от чего стрижка стала еще более лохматой.
– Не, девчат, вот вы себе представьте, – поделилась Люба. – Купила новые колготаны, как обычно, зацепила в Окей. Не помню точно, то ли Omero, то ли DIM, не важно. Прихожу домой, разворачиваю, а они с заниженной талией. Вроде звучит неплохо, я и повелась, но надеваешь – и упс! – они же совсем короткие! Вот ноги, вот здесь они соединяются… И все, дальше не натянуть, мне труселя даже не закрыло.
– Да ладно?! – удивилась Надя.
– Они вообще срастаются не пойми где, и все. Как я ни натягивала. Сейчас фотку покажу.
Подруги молча ждали, пока Люба достанет телефон. А потом раздался тройной хохот. Домашняя фотография вызвала фурор: колготки едва-едва прикрывали промежность и норовили сползти вниз.
– Чулки! И нет проблем, – сквозь смех проговорила Вера.
– А если не у всех такие ножки, как у тебя? – ничуть не смутилась пухленькая Люба. – Да и зима все же, холодно.
– И что зима? – подняла красивые брови Вера. – Чулки – для красоты и пикантности, а бабушкины трусы-парашюты с начесом – для тепла, их под платьем не видно и быстро снять можно. Я так и на встречи с мужиками хожу. Еще ни разу не провалилась!
Звонкий девичий смех вновь разнесся по шумному бару, перекрывая даже музыку.
Мужчины за соседним столиком все чаще с интересом поглядывали на симпатичную троицу, но подруги этого не замечали.
– Что у тебя с работой-то? – поинтересовалась Надя, дожевывая кусочек сыра.
– Ну… – протянула Вера. – Если наша моралистка позволит, могу описать в красках.
– Да мне-то что, – пожала плечами Люба. – Только помни, у стен тоже есть уши.
Девушки заулыбались, но уже без былого веселья. Тему-то Надя затронула серьезную.
– Ой, да ладно, какие тут уши, разве что вон те, – показала Вера на соседний столик, но мужчины уже потеряли к ним интерес. – Выговориться тоже надо, а кому я душу могу открыть, если не подругам? Партнеры, во всех смыслах, это так, лишь для дела или тела. Сотрудники – не поймут, да и почти все на удаленке. Да и делиться с подчиненными – последнее дело. Вот и выходит, что мне и поговорить не с кем, смех один! – Вера горько усмехнулась. – Из близких подруг у меня только вы. Но и с вами удается пересечься в реале только пару раз в год. Спокойно посидеть, хорошо поговорить, вот как сейчас.
От таких слов на душе у Любы и Нади стало тепло, появилось летучее ощущение нежности, даже возникло желание обняться, да из-за стола вставать лень. Женскую дружбу не понять, не объяснить и не измерить. Она либо есть, либо нет. У них – была, и они почувствовали благодарность к Вере за ее откровенность.
Вера словила теплые взгляды подруг и с улыбкой продолжила.
– Вы же помните, как я «корону» переживала. В самом начале вообще непонятки были, что да как дальше будет. Все закрыто, нигде ничего не купить и не продать. Склад мой опечатали, точку пришлось закрыть. Я еще в прошлый раз на это жаловалась. Но потом подумала: у меня же PR отдел есть, вот я их на обучение и отправила. Как раз всякие онлайн школы подтянулись.
– Целый отдел у тебя? – уточнила Надя.
– По документам да, отдел, аж четыре человека. Димка, Максимка, Олежа и Михаил Васильевич.
– Кто?! – синхронно воскликнули подруги.
– А, я не рассказывала? Михаил Васильевич. Я его не так давно взяла. Он вообще ни черта в маркетинге не понимает, но оказался крайне важным сотрудником. У меня же продукция разная, в том числе и для старшего поколения. Вот я и подумала, а почему бы не взять стажером пенсионера.
– Стажер-пенсионер! В маркетинге! – захихикали подруги. – Ну и как?
– Не смейтесь, хорошо пошло. Парни ему проекты скидывают, а он их правит. Мол, это не по-нашему, не для моей возрастной аудитории. Это не понятно, люди постарше так не говорят. Ну и всякое такое. Я сначала тоже сомневалась, может, думаю, глупая идея связаться с дедушкой. Но по его макетам на Ozon – прям всплеск продаж! Я ж говорю, ценный сотрудник. Сама была сильно удивлена, но теперь он официально в штате и без заданий не сидит.
– За Мишу! – предложила Люба.
– За Михаила Васильевича, – уточнила Вера.
– За Васильича! – хором провозгласили девушки и выпили.
– Так вот, – продолжила Вера. – Только все устаканилось, опять же, нарисовалась партнерка с Яндексом, я уже магазин офлайн обратно открыла, остатки складские начала изничтожать… Как началась следующая… фигня… как бы поприличнее выразиться… Ну, вы поняли, – Вера насмешливо посмотрела на Любу.
– Наш президент начал контртеррористическую операцию по защите наших южных рубежей, – отчеканила Люба, подражая голосам теледикторов. Она резонно опасалась от Веры выражений, не принятых в приличном обществе. – Предотвращаем поползновения европейских захватчиков.
– Крайне странная формулировка, но суть вы уловили, – вновь перехватила инициативу Вера. – Все-таки приятно, что мы понимаем друг друга с полуслова. Когда началось вот это все, – Вера плавно повела рукой с сторону Любы, как будто сидя сделала реверанс, – пришлось спасать пацанов. Я заказала автобус до Астаны, сняла там квартиры и обустроила какой-никакой отдел. Благо, мы успели еще до взлета цен, а друзья-юристы составили хорошие договоры долгосрочной аренды.
– Как у тебя все гладко получается, – с оттенком зависти проговорила Надя.
– Гладко?! – возмутилась Вера. – Гладко! А ты знаешь, что это такое – вообще работать в таких условиях? Когда Центробанк играет со ставкой как с волчком! Раскручивает ключевую, а у меня оборотные почти на нуле! Заказы есть, хвала богам, но на закупку новых материалов нет денег. Причем почти любая иностранная сторона хотят доллары или евро, а их оборот ограничен. Подсуетишься, возьмешь кредит в банке, где еще не успели ставку поднять, так они же рубли дают, валюты самим не хватает. А курс растет как воздушный шарик, причем не с гелием, а сероводородом. Были выходы на Прибалтику и Скандинавию – так все, череда отказов. Опять же, и продажи вроде хорошие, но приток валюты чахлый. Автобус этот чертов. В нем посадочных мест больше пятидесяти, а мне нужно было только шесть!
Конец ознакомительного фрагмента.