Сообщники поневоле
Шрифт:
– Что - ты? Продолжай, мне интересно.
– Да что угодно. На все готова. – А у самой руки трясутся, и плакать хочется.
– Класс. Не зря мне прилетело, – отвечает мужской голос.
– Ты только не умирай. Живи, Фил. Тянись к свету. Иди на мой голос.
Так, стоп.
– Довлатов! – Смотрю, а у него глаза открыты и улыбка от уха до уха. – Фи-и-ил.
Это нормально, что он улыбается?
Не хочется, чтобы после моего удара он дурачком стал.
– Сажина, без лишних движений. Вообще не дергайся. Неизвестно,
– Я не х-хотела.
– Да ладно? По мне, так хотела. Что в руках было? Сковородка? Откуда в моей квартире сковородка? Вот до чего доброта доводит. Разрешил человеку переехать, и мало того, что она свои порядки здесь наводит, так она еще и голову мне решила отбить. Сажина, ты совсем ненормальная?
А ты слишком разговорчивый.
– Фил, я правда не знала, что это ты.
– Значит, других людей бить можно?
– Да. Нет. Черт. А что мне еще оставалось делать? Сижу, никому не мешаю, по идее в закрытой квартире, смотрю, тень. На домового не подумаешь, они не такие длинные. Вор. Маньяк. Обашкин, который под дверью терся. Масса вариантов. А я девочка маленькая, чем могу, тем и защищаюсь.
– Сковородкой?
– Сотейником.
– Даже не знаю, что это. Голова трещит.
Представляю как. У парня вид такой, будто его танк переехал. Честное слово, до сих пор боюсь, что он захочет меня из окна выкинуть, поэтому и помогаю подняться с осторожностью.
– Может, скорую? Или давай позвоним твоей Ангелине.
– НЕТ! Ее здесь не хватало.
– Тогда…
– Чем воняет? Только не говори, что ты решила поджечь квартиру вместе со мной, чтобы уничтожить все улики?
– Ой, коржик.
– Кто?
Не стала пояснять, а рванула труды свои спасать. Не получилось. Суждено в этой квартире сегодня кому-то откинуться. Смотря на сгоревшую печенюху, поняла, мои попытки научиться готовить опасны для здоровья. Вон как Филька пострадал.
– Что это? – он подходит сзади и смотрит на обстановку.
А здесь есть на что посмотреть.
Все валяется, мука на полу, битые яйца в раковине. И нет, я ни с кем не сражалась, просто так получилось.
– Торт твой.
– Сначала ты решила меня отравить, потом прикинула и не стала заморачиваться?
Ой-ой-ой. Посмотрите на него. Подумаешь, стукнули его. Да я в детстве сильнее головой билась. Мама не даст соврать. А тут… Зря сказала, что ради него старалась. Надо было промолчать.
Наверно, на моем лице транслировались все мысли и эмоции. Фил внимательно пригляделся, а потом понимающе кивнул.
– Только не думай, что я забуду про встречу сковородки со своей головой.
– Малиновый.
А что? От юмора никто не умирает. Пока. Такими темпами я стану первой.
– Он сгорел.
Не, вот дает человек. Ему приятное захотели сделать, а он еще и придирается.
– Подожди, это ты мне на день рождения решила подарить? Малиновый торт? Марусь…
И
Громко так, заливисто. В общем, как псих из фильма ужасов.
– Тебе присесть надо. – Качаю головой, пальцем ему на стул показываю. – А лучше лечь. Сколько будет двести тридцать умножить на сорок восемь?
– Чего? Сама-то знаешь?
Конечно, нет. Но Филька умный, знать должен.
– Я здесь при чем? Не мою голову проверять надо. Так сколько?
– Как раз твою. И я без понятия, сколько это будет.
– А раньше знал?
– Сажина!
Наверно, не знал. Фи. Зато строит из себя самого умного.
– Ладно, с этим потом разберемся. Ты лучше скажи, зачем приехал?
Эй, что я такого спросила? Фил смотрит на меня, будто я всем его детские фотки показала, на которых он с голой задницей.
– А ты зачем кричала и гремела на весь дом? Поэтому и приехал. Соседи жаловались.
– Барашкин, что ли? Теперь понятно, зачем он дверь обнюхивал. И не кричала я. Вырвалось немного, когда все из рук падало, но это был не крик. Так, мычание под нос. Для тебя старалась, между прочим.
– Больше не старайся. Тогда все будут живы и здоровы. Рисуй открытку. Только с карандашами поосторожнее.
– Как смешно. Ха-ха. Ничего больше делать не буду. И хватит трескать мою малину, – говорю ему, когда он в пятый раз в тарелке тянется. Удивительно, но она цела осталась. Наверно, потому, что до нее очередь еще не дошла.
– Рабыням слово не давали. Сама предложила. – И целую охапку, да прямо в рот. Не стесняется, главное. – Теперь…
Договорить Фил не успел. Так же, как и я дослушать. Включенный ноутбук, который на столе стоял, ожил, и на экране появилась фотография моей мамы в колпаке.
Мама не просто хотела со мной поговорить, она меня увидеть хотела.
– Вставай, – занервничала я, бегая по кухне. – Уходи. Прячься. Иди в другую комнату и молчи. Если мама тебя увидит, то у меня с бабой Валей будут проблемы.
– Что? Почему она не спит?
– Я разбудила, поэтому и не спит.
– Ты и мать свою достаешь?
– Я всех достаю. А теперь брысь, пока я до сковородки не добралась.
Фил еще не ушел, когда я ответила на вызов.
– Ну, что там? Все цело? Получилось? – Мама с интересом смотрит, лежа на подушке.
– Да тут… Знаешь… Как бы…
– Знаю, я тоже боялась первый раз твоему отцу готовить. Волновалась, жуть. Но ничего, он съел, хвалил и даже выжил, к сожалению. И твоему парню понравится. Не зря же ты так старалась. С любовью делала.
Что-о-о-о?
Глава 39
– Или ты маму за дуру принимаешь? Думаешь, она своего ребенка как свои пять пальцев не знает? Я сразу поняла, дочуня моя влюбилась. Рано, конечно, но палки в колеса вставлять не буду. Воспитывала тебя с головой на плечах. Сама разберешься.