Соотношения сил. История, риторика, доказательство
Шрифт:
В последние десятилетия эти слова стали резюмировать смысл новой интерпретации Ницше как мыслителя, попытавшегося первым подойти к решению «философской задачи радикального осмысления языка» 42 . Однако парадоксальная посмертная судьба в итоге затемнила общий смысл сочинения «Об истине и лжи», откуда взят процитированный фрагмент.
Мысли, лежащие в центре незавершенного труда Ницше, а именно что язык обладает поэтической структурой и что каждое слово первоначально было тропом, – восходят к книге Густава Гербера («Die Sprache als Kunst», «Язык как искусство», 1871). Ницше постоянно обращался к этому сочинению в своих университетских лекциях по риторике, часто воспроизводя его буквально 43 . Впрочем, он изложил идеи Гербера в форме conte philosophique (философской сказки – франц. 44 ). Открывавшая работу притча, как кажется, написана в духе «Operette morali» («Нравственных очерков») Леопарди, автора, о котором Ницше часто вспоминал летом 1873 года 45 . Открытие человеческим родом познания помещается в вечную перспективу вселенной и таким образом подвергается осмеянию. «В начале» у Ницше выглядит как пародия на первые главы Книги Бытия. Эта интерпретация подтверждается единственным пассажем, где (в книге, предназначенной к печати) Ницше указывает на свое сочинение «Об истине и лжи». В предисловии ко второму тому «Человеческого, слишком человеческого» он писал о своем уже свершившемся разрыве с философией Шопенгауэра, которому посвятил третье из «Несвоевременных размышлений». Отторжение проявилось прежде – в сочинении об истине и лжи, «оставленном под спудом» и созданном в разгар кризиса, обусловленного моральным скептицизмом: Ницше «оказался настолько же в стихии критики, насколько и углубления всего прежнего пессимизма», поскольку уже в то время он «не верил „ни во что вообще“, как говорят в народе, в том числе и в Шопенгауэра» 46 . Ироничное указание на мнение народа кажется мало соответствующим скептической рефлексии спекулятивно-абстрактного характера. С точки зрения народа, тот, кто «вообще ни во что не верит», отдалился от религии отцов и больше не верит в Бога.
42
См.: Foucault M. Les mots et les choses. Paris, 1966. P. 316 (в рус. пер. В. П. Визгина и Н. С. Автономовой эта фраза выглядит иначе [Прим. перев.]). Этот фрагмент упоминается в одном из примечаний к первому французскому переводу «Uber Wahrheit und Luge» («Об истине и лжи») (Nietzsche F. Das Philosophenbuch – Le livre du philosophe / Sous la dir. de A. K. Marietti. Paris, 1969. P. 250–251). Перевод способствовал появлению нескольких работ: Derrida J. La mythologie blanche // Poetique. Vol. V (1971). P. 1–52, в особенности: P. 7–8, 44–45, также см. труд совсем другого уровня: De Man P. Nietzsche’s Theory of Rhetoric // Symposium. Vol. XXVIII (1974). P. 33–45, в особенности: P. 39. Автор монографии, созданной под влиянием диалога Ницше и Хайдеггера (Boning T. Metaphysik, Kunst und Sprache beim fruhen Nietzsche. Berlin, 1988), придает огромное значение «Uber Wahrheit und Luge». О рецепции текста см.: Kunzli R. E. Nietzsche und die Semiologie: Neue Ansatze in der franzosischen Nietzsche-Interpretation // Nietzsche-Studien. Bd. V (1976). S. 263–288; Stingelin M. Die Rhetorik des Menschen // Nietzsche-Studien. Bd. XXIV (1995). S. 336–343. Показательным образом, частичный перевод «Uber Wahrheit und Luge» включен в работу: Deconstruction in Context / Ed. by M. C. Taylor. Chicago, 1986. P. 216–219. Среди многочисленных примеров того, как складывалась судьба процитированного выше фрагмента, см.: Rorty R. The Contingency of Selfhood // Id. Contingency, Irony and Solidarity. Cambridge, 1989. P. 23–43, в особенности: P. 27; рус. пер.: Рорти Р. Случайность самости // Он же. История, ирония и солидарность / Пер. И. Хестановой, Р. Хестанова. М., 1996. С. 45–70. О
43
Gerber G. Die Sprache als Kunst. Hildesheim, 1961 (фототипическое воспроизведение третьего – в действительности, второго – издания книги: Berlin, 1885). S. 309 и далее. Возможный интерес Бенедетто Кроче к идеям Гербера подтверждается лишь отчасти – беглым упоминанием в книге: Croce B. Estetica come scienza dell’espressione e linguistica generale. Bari, 1950. P. 510 (первое издание в 1901 году). Важность эксплицитной отсылки Ницше к работе Гербера впервые была отмечена в статье: Lacou-Labarthe P., Nancy J.– L. Rhetorique et langage // Poetique. Vol. V (1971). P. 99–130 (с переведенными и адаптированными текстами Ницше); см. также: Lacoue-Labarthe P. Le detour // Ibid. P. 53–76; Stingelin M. Nietzsches Wortspiel als Reflexion auf Poet(olog)ische Verfahren // Nietzsche-Studien. Bd. XVII (1988). S. 336–368; Meijers A. Gustav Gerber und Friedrich Nietzsche // Ibid. S. 369–390.
44
Ср.: De Man P. Nietzsche’s Theory of Rhetoric, в особенности: P. 43.
45
Начальные фразы «Uber Wahrheit und Luge» процитированы (в кавычках) в тексте Ницше, созданном в тот же период и также оставшемся неизданным: «О пафосе истины», одном из «Пяти предисловий к пяти ненаписанным книгам», которое Ницше передал Козиме Вагнер в Рождество 1872 года (KGW. III/2. S. 249–254, в особенности: S. 253–254; рус. пер. И. А. Эбаноидзе: Ницше Ф. Полное собр. соч.: В 13 т. Т. 1. Ч. 1. М., 2012. С. 265–269, в особенности: С. 269). Три последних предложения отсутствуют в дошедшей до нас редакции. О стихотворениях Леопарди («Le Ricordanze» и «A un vincitore nel pallone», «Воспоминания» и «Победителю игры в мяч»), продекламированных Ницше и фон Герсдорфом, см. письмо последнего к Роде от 9 августа 1873 года, приведенное в книге: Forster-Nietzsche E. The Young Nietzsche. London, 1912. P. 301–302. Стихотворение «A se stesso» («К себе самому») цитируется в письме фон Герсдорфа, написанном немногим позже, см.: Bernoulli C. A. Franz Overbeck und Friedrich Nietzsche. S. 115. Аллюзия на стихотворение «Canto notturno» («Ночная песнь») во втором несвоевременном размышлении, «О пользе и вреде истории для жизни», начатом спустя короткое время, была расшифрована в статье: Bollnow O. F. Nietzsche und Leopardi // Zeitschrift fur philosophische Forschung. Bd. XXVI (1972). S. 66–69; см. также: Montinari M. Nietzsche. Roma, 1996. P. 210.
46
Nietzsche F. Umano, troppo umano. Vol. II / A cura di S. Giametta. Milano, 1970. P. 4; рус. пер.: Ницше Ф. Полное собр. соч.: В 13 т. Т. 2 / Пер. В. М. Бакусева. М., 2011. С. 342. Д. Бризил оценил важность этого фрагмента, однако отрицал само существование разрыва (Philosophy and Truth: Selections from Nietzsche’s Notebooks of the early 1870’s / Transl. and comment. by D. Breazeale. Atlantic Highlands [New York], 1979. P. XX, XLIX). В «Ecce Homo» Ницше назвал «Человеческое, слишком человеческое» «памятником одному кризису» (ср.: Montinari M. Nietzsche. P. 22–23, 108). Впрочем, основания этого памятника оказались заложены несколькими годами прежде.
«Я родился в пасторском доме», – писал Ницше в одной из своих многочисленных автобиографических заметок 47 . Разумеется, Ницше, сыну и внуку (со стороны обоих родителей) протестантских пасторов, было суждено также стать пастором. Среди его книг был экземпляр Библии в переводе Лютера, принадлежавший его отцу, который умер, когда Фридриху было пять лет. Этот том до нас дошел: на титульном листе Фридрих написал свое имя и выставил дату «ноябрь 1858 года». К тому моменту Ницше уже поступил в Пфорту – школу, где изучал древнееврейский язык и Ветхий Завет, впрочем, с оглядкой на классическую филологию: в одной из записей того периода он отмечал, что можно было бы исследовать Тору так же, как Ф. А. Вольф подошел к гомеровскому вопросу, т. е. атрибутируя отдельные части текста разным авторам. Осенью 1864 года Ницше записался на факультет теологии в Бонне. Там он слушал курсы по истории церкви и по классической филологии и, кроме того, ходил на лекции Константина Шлоттмана о Евангелии от Иоанна 48 . Тем не менее, несколько месяцев спустя (в январе 1865 года) он решил посвятить себя исключительно филологическим занятиям: выбор, который его мать приняла с болью и недовольством 49 . В «Curriculum vitae», составленном в Лейпциге через несколько лет (1869), Ницше утверждал, что его прежний интерес к теологии связан исключительно с «филологической стороной критики Евангелий и поиском источников Нового Завета». Впрочем, в другой версии того же документа мы находим более глубокое суждение почти исповедального толка: «тогда мне еще казалось, что история и историческое исследование способны дать прямой ответ на некоторые религиозные и философские вопросы» 50 . Имелись в виду вопросы о Боге и мире, которыми Ницше окончил автобиографию, созданную шестью годами прежде 51 . Казалось, двадцатипятилетний философ с иронией прощался с собственной юностью. Впрочем, разрыв этот оказался весьма двойственным. Базельская вступительная лекция, прочитанная в мае 1869 года, завершалась «исповеданием веры» (выбор слов характерен), в котором Ницше с гордостью переформулировал знаменитое выражение Сенеки: «philosophia facta est quae philologia fuit» («Философией стало то, что [ранее] было филологией») 52 . Место новозаветной филологии как метода, способного ответить на фундаментальные религиозные и философские вопросы, заняла классическая филология. Однако довольно скоро Ницше начал работу над книгой, чуждой и враждебной академической науке по форме и по содержанию, – «Рождением трагедии» (1872). Ответ не заставил себя долго ждать – в свет вышла брошюра разъяренного Виламовица («Zukunftsphilologie!», «Филология будущего!»), в которой Ницше обвинялся в невежестве и преднамеренном искажении источников; в итоге рецензент прямо призывал его сменить профессию. Упреки в фактических ошибках сопровождались обидными намеками на личность: Виламовиц, бывший несколькими годами младше Ницше, также учился в знаменитой Пфорте 53 .
47
«Ich bin als Pflanze nach dem Gottesacker, als Mensch in einem Pfarrhause geboren» (Nietzsche F. Werke / Hrsg. von K. Schlechta. Munchen, 1983. Bd. III. S. 108; рус. пер.: «В качестве растения я родился близ погоста, в качестве человека – в пасторском доме» (Ницше Ф. Юный Ницше: Автобиографические материалы. Избранные письма. Из ранних работ. 1856–1868 / Сост., пер. с нем. В. М. Бакусева. М., 2014. С. 131).
48
Figl J. Dialektik der Gewalt: Nietzsches hermeneutische Religionsphilosophie mit Berucksichtigung unveroffentlichter Manuskripte. Dusseldorf, 1984. S. 57 и далее, 80 и далее (о Шлоттмане); Bohley R. Uber die Landesschule zur Pforte: Materialien aus der Schulzeit Nietzsches // Nietzsche-Studien. Bd. V (1976). S. 289–320.
49
Nietzsche F. Samtliche Briefe: Kritische Studienausgabe. Bd. II. Berlin, 1986. S. 40 (письмо № 460 от 2 февраля 1865 года).
50
Nietzsche F. Werke: Historisch-kritische Gesamtausgabe / Hrsg. von C. Koch und K. Schlechta. Munchen, 1940. Bd. V. S. 471; речь идет о двух версиях текста, опубликованного в: Ibid. S. 254–256. На них обратил внимание автор работы: Jantz C. P. Friedrich Nietzsche: Biographie. Bd. I. Munchen, 1978. S. 142.
51
Nietzsche F. Werke. Bd. III. S. 110.
52
Nietzsche F. Homer und die klassische Philologie // KGW. II/1. Berlin; New York, 1982. S. 246–269; в особенности: S. 268–269 (написано в 1869 году); (рус. пер.: Ницше Ф. Полное собр. соч.: В 13 т. Т. I. Ч. 1. М., 2012. С. 147–168; в особенности: с. 165, пер. О. А. Химона).
53
Wilamowitz-Mollendorff U. von. Zukunftsphilologie!: Eine Erwidrung auf Friedrich Nietzsches Ord. Professors der classischen Philologie zu Basel «Geburt der Tragodie». Berlin, 1872 (указания на совместное ученичество в Пфорте см. на с. 13–14) (рус. пер. А. В. Михайлова: Ницше Ф. Рождение трагедии / Сост., общ. ред., коммент. и вступ. ст. А. А. Россиуса. М., 2001. С. 253). См.: Calder III W. M. The Wilamowitz – Nietzsche Struggle: New Documents and a Reappraisal // Nietzsche-Studien. Bd. XII (1983). S. 214–254; Mansfeld J. The Wilamowitz – Nietzsche Struggle: Another New Documents and Some Further Comments // Nietzsche-Studien. Bd. XV (1986). S. 41–58. Я признателен Мордехаю Фейнгольду, указавшему мне на важность разгромного отзыва Виламовица для понимания «Об истине и лжи».
Памфлет Виламовица вышел в июне 1872 года. В последующие месяцы Ницше надлежало отдать себе отчет в невозможности примирить академическую филологию и философское призвание. В сентябре, занимаясь подготовкой курса по риторике, он читал или перелистывал книгу Гербера «Die Sprache als Kunst» («Язык как искусство») и наткнулся на отрывок, в котором говорилось о неадекватности всякого перевода как о доказательстве глубинной поэтичной природы языка 54 . Гербер отсылал к знаменитому месту из Гёте, где Фауст поочередно оценивает разные переводы слова «logos» в первом стихе Евангелия от Иоанна, начиная с перевода Лютера: «Im Anfang war das Wort» («В начале было Слово»). Гербер усматривал в неудовлетворенности Фауста подтверждение собственных идей: «Однако Фауст знает, что „en arche en ho logos“ [в начале было Слово] и „im Anfang war das Wort“ – это не совсем одно и то же» 55 .
54
Первый том «Die Sprache als Kunst» входит в число книг, которые Ницше заказывал в университетской библиотеке Базеля в сентябре 1872 года, см.: Nietzsche Bibliothek / Hrsg. von M. Oehler // Jahresgabe der Gesellschaft der Freunde des Nietzsche-Archivs. Bd. XIV (1942). S. 51. О дате создания «Zukunftsphilologie!» («Филологии будущего!») см.: Mansfeld J. The Wilamowitz – Nietzsche Struggle. S. 53, прим. 79.
55
Gerber G. Die Sprache als Kunst. Bd. I. S. 259.
В сочинении «Об истине и лжи» существование многих языков служит доказательством пропасти, разделяющей слова и вещи: язык не способен передать точный образ реальности. Утверждение Гербера включается в состав аргументации, задача которой – продемонстрировать слабость так называемой «науки». Возможно, работа «Об истине и лжи» обязана своим появлением стремлению Ницше ответить на филологические возражения Виламовица, спроецировав их в философскую плоскость. Впрочем, обращение Гербера к Гёте и к началу Евангелия от Иоанна, должно быть, затронуло Ницше более глубоко. Именно в это время он завязал крепкую дружбу с Францем Овербеком, который был семью годами старше его и также служил профессором (истории христианства) в университете Базеля. Несколько лет они прожили в одном доме. Первое из «Несвоевременных размышлений» Ницше, посвященное Давиду Штраусу, автору чрезвычайно популярной «Жизни Иисуса», и полемическое сочинение Овербека «Uber die Christlichkeit unserer heutigen Theologie» («О христианском характере нашей сегодняшней теологии») вышли в одном и том же году у Фрицша, издателя Вагнера 56 . Ницше заказал переплетенный экземпляр обеих книг и снабдил его стихотворным посвящением, назвав два текста «близнецами, рожденными в одном и том же доме», детьми разных отцов от одной матери – дружбы 57 . Сочинение «Об истине и лжи» страдавший заболеванием глаз Ницше продиктовал во Флимсе, в Граубюндене, летом 1873 года своему другу Карлу фон Герсдорфу. Вероятно, этот текст также был навеян отголосками тесного общения с Овербеком 58 . Они могли беседовать в том числе и о Евангелии от Иоанна, к исследованию которого Овербек уже приступил (он будет заниматься им бoльшую часть своей ученой карьеры) 59 . Теологические, вернее, антитеологические импликации работы «Об истине и лжи» становятся более понятными в свете интенсивнейшего интеллектуального диалога между друзьями. Непосредственное знакомство Овербека с сочинениями, о которых я собираюсь говорить, является несомненным 60 .
56
Nietzsche F. Briefe. Mai 1872 – December 1874 // KGW. II/3. Berlin; New York, 1978. S. 135–137; письмо к Роде (Базель, ок. 22 марта 1873 года). В целом см.: Bernoulli C. A. Franz Overbeck und Friedrich Nietzsche.
57
Overbeck F. Uber die Christlichkeit unserer heutigen Theologie. Leipzig, 1903. S. 17–18 (второе расширенное издание): «Ein Zwillingspaar aus einem Haus…».
58
Эта гипотеза не рассматривается в работе: Pestalozzi K. Overbecks «Schriftchen» «Uber die Christlichkeit unserer heutigen Theologie» und Nietzsches «Erste unzeitgemasse Betrachtung: David Strauss. Der Bekenner und der Schriftsteller» // Franz Overbeck unerlidigte Anfragen an das Christentum / Hrsg. von R. Brandle und E. W. Stegemann. Munchen, 1988. S. 93–107.
59
Плоды сорокалетних исследований Овербека были опубликованы посмертно: Overbeck F. Das Johannesevangelium: Studien zur Kritik seiner Erforschung / Hrsg. von C. A. Bernoulli. Tubingen, 1911.
60
В одной из своих статей, посвященной Хайдеггеру, Э. Юнгель (Jungel E. Metaphorische Wahrheit // Entsprechungen: Gott – Wahrheit – Mensch. Theologische Erorterungen. Munchen, 1980. S. 103–157) очерчивал границы теологии, основанной на понятии метафоры, отталкиваясь при этом от работы Ницше «Об истине и лжи». На этом пути он неизбежно столкнулся с Лютером.
Том, открывающий серию латинских трудов Лютера в Эрлангенском издании, включает проповедь «In Natali Christi» («В день Рождества Христова»), произнесенную в 1515 году 61 . В то время Лютер находился на грани конфликта, который принесет много страданий ему и бесчисленному количеству других людей: молодой монах постоянно цитировал Аристотеля и восхвалял его философию, называя ее «прекрасной, хотя немногие смогли это оценить, и полезной для истинного богословия». Впрочем, он уже крепко усвоил некоторые начала собственной мысли. Почему в зачине Евангелия от Иоанна, спрашивал он, Христос, сын Божий, именуется «verbum», «словом»? Оттого, отвечал он далее, что первая глава Евангелия от Иоанна чудесным образом проясняет («miro lumine exponit») начало Книги Бытия: Слово, вечно пребывавшее («ab aeterno») в Боге, есть слово, творящее мир («Dixit Deus „Fiat“ et factum est») 62 . Почти двадцатью годами позже, в комментарии на 45-й псалом, Лютер вновь напомнил о близости двух пассажей, косвенно сославшись на свою раннюю проповедь 63 . Библейская экзегеза Лютера основывалась на тринитарной спекуляции: слово («verbum») есть итог Божественного воплощения во Христе как слове («verbum») 64 . В проповеди «In Natali Christi» («В день Рождества Христова») Лютер различал внутреннее и внешнее слово, делая следующий вывод: «внутреннее слово заключено в звуках, словах, буквах, подобно тому как мед заключен в сотах, ядро ореха – в скорлупе, костный мозг – в коре, жизнь – во плоти и слово – во плоти [„interius illud autem sono, voce, literis est involutum, sicut mel in favo, nucleus in testa, medulla in cortice, vita in carne et verbum in carne“]» 65 . Христос, Слово, есть истина («Я есмь путь и истина и жизнь», Ин 14:6), однако имеется в виду истина, воплощенная в звуках, в буквах – и в тропах.
61
См.: D. Martini Lutheri Opera Latina varii argumenti ad Reformationis historiam inprimis pertinentia / Hrsg. von H. Schmidt. Bd. I. Frankfurt am Main; Erlangen, 1865. S. 41–55. Для удобства я цитирую по веймарскому изданию, вышедшему почти двадцать лет спустя: D. Martin Luthers Werke. Bd. I. Weimar, 1883 (репринт. изд. в Граце 1966 года, далее – WA). S. 20–29 («Sermo in Natali Christi», 1515). См.: Loewenich W. von. Die Eigenart von Luthers Auslegung des Johannes-Prologes. Munchen, 1960 (Bayerische Akademie der Wissenschaften, phil.-hist. Kl., Sitzungsberichte, 1960, Bd. 8).
62
WA. 1. S. 22–23: «Dixit Deus „Fiat“, et factum est. Ex quo textu satis accipitur verbum esse apud Deum, quia cum Deus dixit, sine dubio non erat verbum creatum vel humanum, cum tunc nondum aliqua res vel verbum fuerit creatum, sed per dicere seu verbum Dei coeperunt esse, ipsum autem non coepit et ita consonat id, quod dixit „In principio erat verbum“» («Сказал Бог: „Да будет!“, и стало так. Из этого места достаточно ясно, что слово есть у Бога: ибо когда Бог это сказал, очевидно, не существовало сотворенного или вочеловеченного слова, поскольку тогда еще не было сотворено никакой вещи и никакого слова вообще, но все они начали быть через говорение Бога, то есть через его слово, а само это слово – нет; с этим согласуется и „В начале было слово“»; здесь и далее, кроме оговоренных случаев, пер. В. В. Зельченко). Лютер здесь перекликается с Августином (In Ioannis Evangelium Tractatus, 1, 11).
63
WA. 40. 2. Weimar, 1914 (репринт. изд.: Graz, 1969). S. 589–590 («Praelectio in psalmum 45», 1533): «…testimonia scripturae sunt duplicia; quaedam sumpta sunt a priori, quae manifeste dicunt Christum esse filium Dei et verum ac naturalem Deum, qualia multa sunt in Johanne; quae si quis evertere volet, is sciat, quod scriptura sancta evertenda sint, et non ratione humana. Quid clarius esse potest, quam quod dicit: „In principio erat verbum“, Item: „Omnia, quae facta sint, per verbum illud facta sunt“ [Joh. I, 1, 3]. Non dicit verbum esse factum, sed quod omnia per verbum facta sunt, ergo ipsum verbum non est factum, sed semper fuit. Sed haec clara sunt et tractata a nobis alibi» («Свидетельства Писания двояки: некоторые из них априорны и отчетливо говорят, что Христос – Сын Божий, Бог истинный и по естеству; таковых мест много у Иоанна, и если кто-то возьмется их опровергать, то пусть знает, что это надобно делать с помощью Святого Писания, а не человеческого разумения. Что может быть яснее, чем „В начале было слово“, а также „И все чрез него начало быть, что начало быть“? Иоанн не говорит, что слово начало быть, но что все начало быть чрез слово; следовательно, само слово не начало быть, а было всегда. Впрочем, это и очевидно, и уже обсуждалось нами в другом месте»). См. также: Enarrationes in Genesin (Exegetica opera Latina) / Hrsg. von C. S. T. Elsperger. Bd. I. Erlangen, 1829. S. 22 и далее.
64
Я следую за комментарием Э. де Негри: Negri E. de. La teologia di Lutero. Firenze, 1967. S. 90, к процитированному выше фрагменту проповеди «В день Рождества Христова»: «Устойчивости бесстрашно наведенного моста, по одному пролету которого можно перейти от первой Книги Моисея к Евангелию от Иоанна, способствовало еще и удачное обстоятельство лексического характера. В греческом и латинском языках, а равно и в немецком, один и тот же термин – Logos, Verbum, Wort – с равным успехом выражает как произносимое слово, так и второй элемент Троицы». К тем же выводам независимо от де Негри пришел К. Хаген: Hagen K. Luther’s Approach to Scripture as Seen in His «Commentaries» on Galatians 1519–1538. Tubingen, 1993. P. 18 и далее (на с. X он подчеркивает важность тринитарной спекулятивной конструкции Лютера, которую исследователи обычно склонны недооценивать).
65
WA. 1. S. 29 («In Natali Christi»). Выражение «nucleus in testa» имеет прецедент у Витрувия (De architectura, VII, 1, 3; «Insuper ex testa nucleus inducatur…»), не упомянутый в работе: Schmidt O. G. Luthers Belanntschaft mit den alten Klassikern. Leipzig, 1883.
Эта тема возникла в христианской экзегезе многими веками ранее, когда Августин, искушенный в принципах риторики, которым он обучался и которые в юности преподавал, исследовал различение между буквальным и духовным толкованием, ставшее центральным элементом библейской экзегезы у Оригена. В одной из глав трактата «Христианская наука» (III, 29, 41–42) Августин заметил, что познание тропов – аллегории, загадки, притчи и т. д. – необходимо, дабы разъяснить кажущуюся двусмысленность священных текстов 66 . Отголоски этих советов слышатся на протяжении долгого времени – от эпохи Кассиодора до конца Средневековья 67 . Кроме того, они настойчиво проявляются в экзегетических сочинениях Лютера – сперва монаха, а затем бывшего монаха-августинца 68 . Опираясь на собственный опыт переводчика, он размечает для читателей тропы, которыми усыпаны священные тексты. Христос часто обращался к аллегориям и притчам, способным, подобно живописи, тронуть душу простого и грубого люда 69 . Павел пользовался аллегорией – той аллегорией, обращаться к которой без риска позволяет лишь совершенное познание христианского учения, – как великий мастер («optimus artifex»), избегая крайностей Оригена и Иеронима 70 . Когда Павел, дабы обозначить иудеев и язычников, говорит об «обрезанных» и «необрезанных», он использует синекдоху, «троп, весьма часто встречающийся на страницах Священного Писания» 71 . По части риторики Павел превосходит самого Цицерона, ибо, как отмечает Лютер в другом месте, слово Божие имеет особое риторическое измерение:
66
Patrologia Latina, 34, 80–81: «Troporum cognitio necessaria» (рус. пер.: Бл. Августин. Христианская наука, или Основания священной герменевтики и церковного красноречия. СПб., 2006. С. 152–153). См.: Bernard R. W. The Rhetoric of God in the Figurative Exegesis of Augustine // Biblical Hermeneutics in Historical Perspective: Studies in Honor of Karlfried Froehlich on his Sixtieth Birthday / Ed. by M. S. Burrows and P. Rorem. Grand Rapids (Michigan), 1991. P. 88–99; в этой статье удивительным образом не упоминается работа: Auerbach E. Figura // Id. Scenes from the Drama of European Literature. New York, 1959. P. 11–76 (впервые в 1944 году) (Ауэрбах Э. Историческая топология / Пер. с нем., предисл. Д. С. Колчигина. М., 2022. C. 447–496).
67
Smalley B. The Study of the Bible in the Middle Ages. Notre Dame (Indiana), 1970. P. 22–23 (о Кассиодоре).
68
См.: WA. 2. «In epistolam Pauli ad Galatas commentarius. 1519». S. 551: «sancti patres allegoriam grammatice una cum aliis figuris tractant in sacris literis, sicut abunde docet beatus Augustinus in lib. de doctrina Christiana» («Святые отцы трактуют аллегорию в Священном Писании в соответствии с грамматической наукой, вместе с другими фигурами; тому множество примеров у блаженного Августина в книге „О христианском учении“»). Вскоре в процессе дискуссии о четверояком смысле Св. Писания Лютер противопоставил Августина Оригену и Иерониму.
69
WA. 40. 1. S. 652–653.
70
Ibid. P. 653. См. также: WA. 2. «In epistolam Pauli ad Galatas commentarius. 1519». S. 557 (в связи со стихом Гал 4:27). Следует заметить, что Лютер сначала отказывался искать четвероякий смысл Библии (WA. 1. S. 507–508), однако затем его позиция стала более нюансированной (WA. 2. S. 550–552), см.: Holl K. Luthers Bedeutung fur den Fortschrift der Auslegungskunst // Id. Gesammelte Aufsatze zur Kirchengeschichte. Bd. I. Tubingen, 1932. S. 544–582, в особенности: S. 552 и далее (впервые в 1920 году).
71
WA. 40. 1. «In epistolam Pauli ad Galatas commentarius. [1531] 1535». S. 184–185 (в связи со стихом Гал 2:7); в том же смысле см.: S. 69. О синекдохе у Лютера см.: Negri E. de. La teologia di Lutero. P. 85–86.
Светские риторы хвалятся умением располагать слова таким образом, что могут передать и сделать зримым самый предмет, однако именно сие есть свойство Павла, то есть Святого Духа 72 .
Более того, Лютер истолковывает искупление грехов рода человеческого Христом с помощью тропа – метафоры 73 .
Как уже было отмечено, Ницше – как в заметках к университетскому курсу по античной риторике, так и в сочинении «Об истине и лжи» – оставляет без внимания риторику как эффективное искусство словесного убеждения и концентрируется на тропах 74 . Сегодня мы знаем, что двигаться в этом направлении его побудила встреча с книгой Гербера «Die Sprache als Kunst» («Язык как искусство»), благодаря которой он познакомился с идеалистической рефлексией о языке, от Вильгельма фон Гумбольдта и далее 75 . Впрочем, когда Гербер вослед Гумбольдту писал, что «язык – это дух [Die Sprache ist Geist]», он лишь воспроизводил мысль Лютера – богослова, экзегета и переводчика. Лютер отмечал, что (Святой) Дух есть язык. Все это подтверждает тезис, согласно которому философия немецкого идеализма во многих отношениях является секулярной версией (протестантского) христианства 76 . Слово как истина, Слово, благодаря которому возникло все сущее, Слово, которое передается посредством риторических тропов: Ницше возвращается и заново интерпретирует эти сюжеты в радикально скептическом ключе 77 . Если язык сводится к тропу, если даже грамматика – это не более чем продукт речевых форм, то претензии на познание мира с помощью языка являются абсурдными 78 . На вопрос Понтия Пилата – «Что есть истина?» (Ин 18:38) – Христос ничего не ответил. Ницше переформулировал его и дал собственный ответ: «Движущаяся толпа метафор, метонимий, антропоморфизмов…». Антихристианство Ницше возникает именно здесь, на этих страницах, ревниво скрытых от публики, – возможно, потому, что в них слишком много отзвуков и двусмысленных отсылок к его частной жизни: кажется, не будет большим риском предположить, что он воспринимал свой разрыв с христианской верой как оскорбление памяти отца 79 . Впрочем, рассуждения из фрагмента «Об истине и лжи» по-прежнему давали Ницше пищу для размышлений как в его печатных трудах, прежде всего в работе «Человеческое, слишком человеческое», так и в заметках 1880-х годов 80 . Одно из многочисленных рукописных оглавлений так никогда и не законченной книги, которая должна была называться «Воля к власти», открывалось главой «Что такое истина?» 81 .
72
WA. 2. «In epistolam Pauli ad Galatas commentarius. 1519». S. 604: «Apud Rhetores saeculi gloriosissimum est verba ita ponere, ut in eis rem ipsam simul observari et geri videas, quod Paulus, immo spiritus sanctus proprium habet». См. также: Hagen K. Luther’s Approach to Scripture as Seen in His «Commentaries» on Galatians 1519–1538. P. 111; впрочем, Хаген говорит о языковых (а не о риторических) характеристиках Святого Духа. В том же ключе см. фрагменты, процитированные в работе: Dockhorn K. Luthers Glaubensbegriff und die Rhetorik // Linguistica Biblica. Bd. XXI/XXII (1973). S. 19–39, в особенности: S. 30 и далее (параграф 3.1: «Der Heilige Geist als Rhetor»). Кроме того, см.: WA. 40. 1. S. 285 (в связи со стихом Гал 2:20): «Paulus suam peculiarem phrasin habet, non humanam, sed divinam et coelestem…» («У Павла свой особенный слог, не человеческий, но божественный и небесный…»). Сравнение с Цицероном содержится в комментарии 1531 года к стиху Гал 4:15 (WA. 40. 1. S. 639–640).
73
См.: Alfsvag K. Language and Reality: Luther’s Relation to Classical Rhetoric in «Rationis Latomianae confutatio» (1521) // Studia Theologica. Vol. XLI (1987). P. 85–126, в особенности P. 102 и далее; в работе энергично (возможно, даже с излишним рвением) подчеркивается значимость риторики в трудах Лютера. Об этом сюжете см.: Breymeyer R. Bibliographie zum Thema «Luther und die Rhetorik» // Linguistica Biblica. Bd. XXI/XXII (1973). S. 39–44; Saarinen R. Metapher und biblische Redefiguren als Elemente der Sprachphilosophie Luthers // Neue Zeitschrift fur Systematische Theologie und Religionsphilosophie. Bd. XXX (1988). S. 18–39; Hagen K. Luther’s Approach to Scripture as Seen in His «Commentaries» on Galatians 1519–1538.
74
Это тонко отмечено в работе П. де Мана: De Man P. Nietzsche’s Theory of Rhetoric. P. 34, в связи с заметками к курсу по риторике. Впрочем, де Ман не сделал из своего наблюдения дальнейших выводов применительно к сфере интерпретации.
75
Ср.: Meijers A. Gustav Gerber und Friedrich Nietzsche. S. 390. См. также: Hennigfeld J. Sprach als Weltansicht: Humboldt – Nietzsche – Whorf // Zeitschrift fur philosophische Forschung. Bd. XXX (1976). S. 435–452.
76
Ср.: Gerber G. Die Sprache als Kunst. S. 288. Отметим, что Мейерс также искал опосредующее звено, способное объяснить удивительное влияние Гербера на Ницше. Он обнаружил его благодаря близости идей Гербера к идеям Ланге, автора «Geschichte des Materialismus» («Истории материализма»), который, впрочем, языком как раз не занимался (Meijers A. Gustav Gerber und Friedrich Nietzsche. S. 389).
77
На важность лютеровского перевода Библии для формирования стиля Ницше проницательно указано в статье: Sonderegger S. Friedrich Nietzsche und die Sprache // Nietzsche-Studien. Bd. II (1973). S. 1–30, в особенности: S. 13–14, 27. О экзегетических трудах Лютера ничего не говорится в работе: Hirsch E. Nietzsche und Luther // Nietzsche-Studien. Bd. XV (1986). S. 398–431 (впервые в 1921 году) и в приложении к ней Й. Салакуарды (Ibid. S. 431–439, там же см. библиографию).
78
Ср.: Kremer-Marietti A. Nietzsche et la rhetorique. Paris, 1992. P. 118–119.
79
Bohley R. Nietzsches christliche Erziehung // Nietzsche-Studien. Bd. XVI (1987). S. 164–196. Согласно Д. Бризилу (Philosophy and Truth. Selections from Nietzsche’s Notebooks of the early 1870’s. P. LI–LII), Ницше отказался от проекта «Philosophenbuch», поскольку тот был несовместим с антиакадемическими формами коммуникации, которым философ следовал начиная с «Menschliches, Allzumenschliches» («Человеческого, слишком человеческого»). Впрочем, сочинение «Uber Wahrheit und Luge» («Об истине и лжи»), как представляется, написано отнюдь не академическим слогом.
80
См.: «Человеческое, слишком человеческое», I, 11 (KGW. IV/2. S. 26–27: «Die Sprache als vermeintliche Wissenschaft», «Язык как мнимая наука»); I, 33 (KGW. IV/2. S. 48–49: «Das Irrthum uber das Leben zum Leben nothwendig», «Заблуждение о жизни необходимо для жизни»). См. также: KGW. VIII/1. Berlin; New York, 1974. S. 197–198 (лето 1886 года – осень 1887 года); KGW. VIII/2. Berlin; New York, 1970. S. 81–82 (осень 1887 года). См. также фразу «Warheit ist die Art von Irrthum, ohne welche eine bestimmte Art von Lebenwesen nicht leben konnte» («Истина есть вид заблуждения, без которого не мог бы существовать определенный род живых существ») (цит. по: Spranger E. Lebensformen. 2. Aufl. Halle, 1921. S. 193), к которой часто возвращался Хайдеггер (Heidegger M. Nietzsche. Bd. I. Frankfurt am Main, 1996. S. 217, 457; рус. пер.: Хайдеггер М. Ницше. Т. 1 / Пер. А. П. Шурбелева. М., 2006). Д. Бризил считает (справедливо, на мой взгляд), что заметки 1870-х годов «закладывают фундамент книг, которые он [Ницше] напишет впоследствии» (Philosophy and Truth: Selections from Nietzsche’s Notebooks of the early 1870’s. P. LIII). Хотя Ф. Лаку-Лабарт одним из первых признал важность этих заметок, он, тем не менее, исключил всякую их связь с сочинениями Ницше зрелого периода (см.: Lacoue-Labarthe Ph. Le detour). См. также: Most G., Fries T. <(«)>: Die Quellen von Nietzsches Rhetorik-Vorlesung // «Centauren-Geburten»: Wissenschaft, Kunst und Philosophie beim jungen Nietzsche / Hrsg. von T. Borsche, F. Gerratana, A. Venturelli. Berlin; New York, 1994. S. 17–46; Behler E. Die Sprach-Theorie des fruhen Nietzsches // Ibid. S. 99–111.
81
Ср.: KGW. VIII/3. Berlin, 1972. S. 337. Предложенная нами интерпретация совпадает с трактовкой К. Лёвита: Lowith K. Nietzsche et l’achevement de l’atheisme // Nietzsche aujourd’hui? Vol. 2. Paris, 1973. P. 207–222.
Отголоски отрывка «Об истине и лжи» распространились и за пределы узко философской сферы. В семидесятые годы XX века этот незаконченный фрагмент стал одним из основополагающих текстов деконструктивизма, прежде всего благодаря чрезвычайно проницательной интерпретации Поля де Мана. Первоначально де Ман представил свою работу на посвященной Ницше конференции, организованной журналом «Symposium» 82 . Роберт Гейтс, один из ее участников, раскритиковал де Мана за то, что в его изображении Ницше выглядел лишь ироничным комментатором реальности, а остальных участников конференции – за отказ от рассмотрения политических, социальных или экономических сюжетов. Такие темы, как «Ницше и Вьетнам», «Ницше и Никсон» или «Никсон и наша система ценностей», заметил Гейтс, «больше соответствовали бы духу Ницше». Он добавил: «Я не мыслю Ницше вне его связи с Рейхом». Де Ман вежливо отвечал, что понятная с этической или психологической точки зрения попытка преодолеть ироническую позицию, тем не менее, лишена
82
См. уже упоминавшуюся статью: De Man P. Nietzsche’s Theory of Rhetoric, затем включенную (впрочем, без краткого пересказа конференционной дискуссии: Ibid. P. 45–51) в издание: Id. Allegories of Reading. New Haven; London, 1979. P. 103–118, под названием «Rhetoric of Tropes (Nietzsche)» («Риторика тропов (Ницше)») (рус. пер.: Де Ман П. Аллегории чтения / Пер. с англ. С. А. Никитина. Екатеринбург, 1999. С. 126–142); библиографию см. также в: Clark M. Nietzsche on Truth and Philosophy. Cambridge, 1990.
философского основания. Ницше никоим образом не оправдывает речь, относящуюся к уровню, расположенному «за пределами» иронии. Напротив, он постоянно побуждает нас остерегаться иллюзии уступить подобного рода желанию. Именно с этой точки зрения мы и можем истолковать всю важность Ницше в контексте сформулированных Вами политических вопросов 83 .
Никто из присутствовавших не мог в то время представить себе, что означали эти слова для того, кто их произнес. В 1940–1942 годах Поль де Ман опубликовал серию статей, частью откровенно антисемитского содержания, в «Le Soir», газете бельгийских коллаборационистов: этот факт де Ман тщательно скрывал, и он обнаружился лишь после его смерти 84 . Об этом деле написано уже много, даже слишком много. Прежде чем объяснить, почему я упомянул о нем, скажу сразу: несмотря на наличие сквозных тем – например, не особенно оригинального сюжета об автономии искусства, – дистанция между ранними статьями и зрелыми текстами де Мана колоссальна. Тем не менее, связь, причем тесная, проявляется в другом – в отношениях между маской, которую сорок лет носил де Ман, и его критическими выступлениями 85 . В 1955 году он писал из Парижа Гарри Левину, одному из своих академических покровителей, о «долгом и болезненном процессе самоанализа у тех, кто, подобно мне самому, сформировался под влиянием левых в счастливые времена Народного фронта» 86 . Эти, по сути, лживые слова произнес человек, который через несколько лет, с необыкновенной теплотой представляя американской публике произведения Борхеса, так рассуждал о «двойничестве», одной из сквозных тем его творчества:
83
Symposium. Vol. XXVII (1974). P. 47–49.
84
De Man P. Wartime Journalism / Ed. by W. Hamacher, N. Hertz, T. Keenan. Lincoln, 1988. Тщательную реконструкцию событий см. в: Lehman D. Signs of the Times: Deconstruction and the Fall of Paul de Man. London, 1991 (в том числе обширную библиографию).
85
Ср.: Loesberg J. Aestheticism and Deconstruction: Pater, Derrida, and de Man. Princeton, 1988. P. 190–200, в особенности: P. 193 (впрочем, сводить деконструктивизм зрелого де Мана к некоему «алиби» – это явное упрощение).
86
De Man P. Critical Writings. 1953–1978 / Ed. and intr. by L. Waters. Minneapolis, 1989. P. LXV–LXVI (в особенности: P. LXV), прим. 5. Фрагмент воспроизводит, не оговаривая этого, текст письма де Мана к Гарри Левину, отправленного из Парижа 6 июня 1955 года. Следует напомнить, что в январе того же года, получив ныне утраченное анонимное письмо с обвинениями в коллаборационизме, де Ман обратился к Ренато Поджоли, одному из руководителей гарвардского «Society of Fellows», и указал в крайне уклончивой манере и отчасти скрывая правду, на статьи, опубликованные им в «Le Soir» (см.: Lehman D. Signs of the Times. P. 198 и далее; Леман обнародовал письмо к Поджоли и подробно прокомментировал его). Очевидно, де Ман считал само собой разумеющимся, что его прошлое – или, вернее, его интерпретация собственного прошлого – известна Гарри Левину, который в то время (как это следует из: Ibid. P. 193) вместе с Поджоли заведовал «Society of Fellows».
Создание красоты, таким образом, начинается с акта раздвоения <…>. Двуличие художника, величие и ничтожество его призвания, – это постоянная тема Борхеса, тесно связанная с темой бесчестья <…>. Поэтический импульс, во всей своей извращенной двойственности, свойственен только человеку, он, по сути, и делает человека человеком 87 .
Говорил ли де Ман о Борхесе или через Борхеса? Впрочем, мы все еще находимся на относительно простом уровне содержания. Намного более значимо то, что де Ман в итоге разработал критическую теорию, интерпретировавшую «акт чтения как бесконечный процесс, в котором истина и ложь неразрывно переплетены друг с другом» 88 .
87
De Man P. Critical Writings. P. 123–129: «A Modern Master: Jorge Luis Borges» (см. в особенности: P. 125, 126, 128).
88
De Man P. Blindness and Insight. 2d ed. Minneapolis, 1983. P. IX (предисловие датировано 1970 годом); рус. пер.: Де Ман П. Слепота и прозрение / Пер. с англ. Е. В. Малышкина под ред. Н. М. Савченковой. СПб., 2002.