Соперница Аладдина
Шрифт:
– Слушаю и повинуюсь, – ответил я.
– В этом городе, – продолжала она, – есть прекрасный лекарь. Только он способен точно сказать, что ждет больного. Однако приходит он не к каждому. Если у тебя есть немного золота, ступай к этому лекарю и умоли его ко мне прийти. Может быть, он соблазнится деньгами, а может, в нем пробудится чувство сострадания и он сумеет меня исцелить. Лекарю объясни, будто разбойники до полусмерти избили твоего брата, а ты отыскал его и принес домой. Если лекарь скажет, что я поправлюсь, то ты будешь меня выхаживать.
Выслушав сии слова, я отправился к лекарю. Придя к его жилищу, я увидел множество народа – больные и недужные ждали его появления. В свой черед поведал ему о своей беде и я. Мои мольбы и стенанья возымели действие, лекарь окинул меня сочувственным взглядом и сказал:
– Да будет так. Я отправлюсь с тобой.
Осмотрев больную, лекарь дал мне три пилюли и сказал:
– Одну пилюлю пусть она проглотит сейчас, вторую – перед сном, а третью – на рассвете. После этого ты должен прийти ко мне и рассказать, какое действие возымели пилюли.
С этими словами он удалился.
Я сделал все, как велел лекарь, однако поутру, когда надо было дать последнюю пилюлю, у больной из горла хлынула кровь. Я тотчас побежал к лекарю и сказал ему об этом. Лекарь остался чрезвычайно доволен моим известием и, объяснив, будто из больной вышла застоявшаяся кровь, посулил, что вскоре она поправится.
Возблагодарив Аллаха за милость, я возвратился домой, и, едва завидев меня, девушка спросила:
– О благородный юноша, нет ли у тебя чего-нибудь поесть?
Я принес ей еду, она отведала ее, и на лице ее проступил румянец. Мало-помалу она начала поправляться, а в один благоприятный день и вовсе выздоровела. Вскоре у девушки пробудился интерес к нарядам и украшениям, и стала она столь прекрасна, что я не в силах был оторвать от нее глаз. Потрясенный и изумленный, я утратил дар речи и не находил в себе мужества признаться ей в своем чувстве. А она, будто почуяв, что я попал в любовные сети, молвила:
– О благородный юноша, мне ведомо охватившее твою душу желание, однако прошу тебя потерпеть еще немного. Я буду принадлежать тебе одному, ибо ты спас меня от верной смерти и пробудил во мне горячую любовь.
– О редчайшая из красавиц, – отвечал я ей, – не тешь меня своими посулами, ибо одному Аллаху известно, что ждет меня завтра.
– Ну что ж, не будем сейчас об этом, – молвила она. – Исполни одну мою просьбу, юноша.
Девушка попросила меня принести бумаги и чернил и, написав записку, велела вручить высокому седобородому старику, хозяину лавки золотых украшений, а затем, получив от него нужную ей вещь, вернуться домой.
Я взял записку, отнес ее в ювелирный ряд и отдал седобородому старику. Узрев некую печать на той бумаге, он согнулся в почтительном поклоне и вручил мне маленький ларец. Когда я принес его девушке, она вынула из-за пазухи ключ, отперла этот ларец, и я увидел, что он полон удивительных
– Ступай в город, купи богатое имение. Найми слуг и позаботься, чтобы и им, и их семьям нашлось в том имении жилье. Когда все это сделаешь, отвези туда и меня…
По прошествии недели все было готово: внутренние покои богатого имения были убраны коврами и уставлены дорогими вазами. В рассветный час оно раскрыло свои двери перед моей солнцеликой возлюбленной.
По прошествии нескольких дней красавица, пленившая мое сердце, взглянула на меня вопрошающе и сказала:
– О благородный юноша, знаешь ли ты, что обычай повелевает благодарить за спасение?
Я кивнул. И тогда моя прекрасная дева промолвила:
– Выйди за ворота имения и иди навстречу солнцу до полудня. А затем вернись обратно.
Я хотел узнать, зачем сие надобно, но она лишь указала на дверь. Послушный воле прекраснейшей из женщин мира, я вышел и отправился навстречу солнцу. Так шел я до самого полуденного часа. А затем повернулся, дабы возвращаться. И тут меня остановили несколько всадников, они спешились и, воздав мне положенные почести, обратились ко мне с такими словами:
– Слава тебе, о достойнейший юноша! Отныне прекрасная Малика принадлежит тебе. Тебя озарило солнце счастья, ты купаешься в лучах луны, твоя печаль обернулась радостью. Тебе суждено стать зятем шаха.
Они облачили меня в богатые одеяния, водрузили мне на голову корону, усадили на чистокровного скакуна и с большими почестями доставили в шахский дворец. Войдя в покои шаха, я увидел его восседающим на троне. Он горячо обнял меня и прижал к своему сердцу.
– Отныне ты будешь мне сыном, – ласково молвил он. – Моя дочь по праву принадлежит тебе.
С этими словами он усадил меня рядом с собой и, обернувшись к визирям, приказал:
– Готовьтесь к свадьбе: украшайте город, угощайте всех, как положено.
Свиток семнадцатый
Только он успел это вымолвить, как несколько визирей приблизились к трону и, склонясь в почтительном поклоне, доложили:
– О всемогущий шах! Из государства Зангбар прибыли посланцы. Они требуют, чтобы ты принял их сию же секунду.
Шах вынужден был ответить согласием. Тут вошли посланцы из Зангбара.
Они должным образом приветствовали шаха и передали ему дары от своего владыки и запечатанное письмо. Испросив соизволения шаха, визирь сломал печать и прочел: «Сим посланием я, владетель Зангбара, желаю известить шаха Сулеймана о том, что есть у меня сын, коего я люблю больше жизни. Прослышав о несравненной красоте твоей дочери, мой сын полюбил ее всей душой. По получении даров и сего послания прошу тебя без промедления отправить свою дочь в Зангбар, не то я пойду на тебя войной и сровняю с землей твои владения, а дочь твою увезу силой».