Сопротивляйся, Елена, мне нравится
Шрифт:
– Лена, я тебя внимательно слушаю, не сдерживайся, всё равно выйдет.
Ну, раз любимый мужчина просит, кто я такая отказывать.
– Собственно, претензий я к тебе не имею. Кроме одной. Если человек дорог, то в лепешку разобьёшься, но его не расстроишь. Или я ошибаюсь? А тут ты просто начхал на моё мнение и в которой раз поступил так, как тебе удобно и выгодно, - очень старалась произносить слова плавно, без эмоций. И мне это удавалось, пока в голове не нарисовалась картина: тяжеловесный экскаватор подбирается к несчастному зданию завода, нацеливается на него мощной стрелой и точным ударом бьёт в центр. Сердце защемило от тоски, и голос дрогнул.
– Вывод один - я ничегошеньки для
– Не говори ерунды!
– взорвался Орлов и, встав со стула, горой возвысился надо мной.
– Моё благополучие, это и твоё благополучие. Лично у меня в планах совместная жизнь. Бизнес есть бизнес. Обязательства все выполнил, работники трудоустроены, компенсации выплачены, нести финансовые потери ради непонятно чего, это просто глупо.
– Да не обеднел бы ты, если подождал!
– с надрывом выкрикнула я и слезы брызнули из глаз.
– Хоть раз ради меня поступился бы чем-то. Ты вынудил меня продать завод. Переступила через себя. Не упрекаю, не гноблю. Взамен надеялась лишь на единственное одолжение, малюсенькое такое, - сузив пальцы, показала расстояние в сантиметр, - а ты меня опять мордой об асфальт.
Орлов так стукнул в бок кулаком по стене, что дернулась, а после второго, не менее сильного удара, съежилась и притихла. Подбородок как бешеный дрожал, руки тряслись, высказалась, а облегчение не пришло. Озвученные мысли только усугубили горький привкус разочарования.
– Я так понимаю, пока жирную точку в деле этого грёбанного завода не поставим, житья нам не будет. Лялька, твою мать, всё, что делаю, это всегда с оглядкой на тебя. Хотел как лучше, естественно, получилось, как обычно. Знал же, блядь, что так будет. Нет, опять промолчал. Жди здесь,
– приказал он и показал пальцем на стул.
Села, скрестила руки на груди и раздраженно покачиваюсь.
– Вот, - хлопком Вадим пригвоздил к столу бумагу.
– Читай медленно, вдумчиво, потом ответишь, правильно я поступил, что быстро снес завод или нет.
– Что это?
– брезгливо глянула на листок и отпихнула его от себя.
– Читай!
– вернув документ на место, рявкнул мужчина.
Предо мной лежал акт обследования нежилого помещения независимой экспертной организацией. Датировался документ 2013 годом. Пробежалась по нему сверху вниз, и на заключении задержала глаз. Вывод был таков: здание завода комиссия, в составе такого-то и такого-то, признала аварийным, и оно подпадало либо под капитальный ремонт, либо под снос. На выбор собственника.
«Нет, не может такого быть», - с ужасом подумала я и пробежалась ещё раз по строчкам.
Нет, поняла всё верно, здание признано опасным.
Перевернула листок. С обратной стороны, кроме подписей членов комиссии, стояла и подпись отца.
– Лялька, этот акт нашли в сейфе, в твоем кабинете. Он не единственный. Под ним лежал ещё один с такой же датой и номером, с разницей в выводах комиссии, - Вадим отставил стул и сел рядом.
– Во втором и, как предполагаю, более позднем, значились лишь мелкие недостатки по конструкции и фасаду. Не знаю уж зачем, может завод хотели продать или ещё что-то, но руководство обратилось в фирму для экспертного заключения по поводу пригодности здания. Им его выдали, оно не понравилось. Нечистоплотной конторке заплатили, и лихо нарисовался новый акт, в котором никаких проблем не существовало.
– Руководство завода, - повторила я за Вадимом.
– Это ты так имя моего отца обруливаешь. Конечно, руководство ведь звучит - непонятно кто. Но за ним нет инкогнито, за ним стоит мой папа, который ни разу в жизни нечестно не поступил. Он бы никогда не позволил ни то, что мне переступить порог аварийного здания, он бы собаку на территорию близко не пустил. А ты сидишь и утверждаешь,
От осознания того, что клевещут на отца, хотелось наброситься на Вадима и выдрать ему лживый язык. А больше всего бесило его праведногневное лицо, по которому так и тянуло залепить увесистую пощёчину.
– Нет разницы, кто спровоцировал ситуацию. Мне это не интересно. Я говорю, что волосы дыбом встают, как представлю, что ты работала в здании, которое могло в любой момент рухнуть. Какая теперь забота, кто подписал эту долбаную бумагу. Ты хоть представляешь, сколько жизней висело на волоске несколько лет?
– Какие громкие слова! Да ты актёр, слезу ещё пусти, - ехидно протянула я, а сама сгораю от желания скомкать злосчастный документ и запустить его в лицо Вадиму.
– Знаешь, ненаглядный мой, что я думаю по поводу всего этого попахивающего говницом дела? Это всё фикция! Никакого обследования никогда никто не проводил, со зданием всё в порядке. Ты просто подстраховался и, чтобы я особо не бушевала из-за скорого сноса завода, решил вот этим, - потрясла перед носом Вадима актом, - заткнуть мне рот на всю жизнь. Смотри, ненормальная что ты спасала и отстаивала. Уйму народа чуть на тот свет не отправила. А я герой расчудесный, прискакал на белом коне и всех спас. В ножки мне теперь кланяйся и до конца дней благодари.
– Бля-я-я.
– Вадим потер виски и грязно матюгнулся.
– Что за дрянь сидит у тебя в голове и рассуждает. Лен, включи уже мозг, потому что мой от такой херни кипит.
– А мне по ходу нечего включать, раз с тобой связалась. Это каким изворотливым надо быть, чтобы так подло свой зад прикрыть. Сунул мне поддельный акт. Конечно, его же теперь не оспоришь, здания-то нет. Отец мой в могиле, оправдаться не сможет, зато ты раз-два и в дамках.
– Замолчи, - злобно прошипел мужчина.
– Рано или поздно, ты пожалеешь о своих словах, но ни ты, ни я, их уже не забудем.
– Поэтому, Лялька, молчи, поняла!
– Орлов сорвался на крик и как ошпаренный выскочил из кухни.
Хлюпая распухшим носом, утирала непрекращающиеся слёзы, а из соседней комнаты доносились звуки, как Вадим, хлопая ящиками и постоянно что-то роняя, собирается. Сколько прошло времени сказать не могу, но точно недолго, и взбешённый мужчина, не нарушая границ кухни, из коридора, мне сообщил:
– Нам обоим надо остыть, а то друг другу наговорим. Я дам нам эту возможность.
Глава 31
Звенящая тишина давила. Ведь утро и должно быть светло, а перед глазами всё как в тумане. Вадим, громко хлопнув дверью, ушёл, а у меня нет ни желания, ни сил куда-то идти и что-то делать. Забралась бы под одеяло и выла там как белуга. Орлов просчитался. Худший вариант - опорочить имя отца. Если бы он честно признался, что прибыль важнее меня, да, я бы поскребла ногтями, оскалилась, поорала, но успокоилась и как обычно заткнулась. А теперь как мне его рядом терпеть? Из памяти ведь не вычеркнешь, не забудешь о грязном оскорбительном вранье.
Собрать волю в кулак и отлипнуть от стула никак не получалось. Я, шатаясь из стороны в сторону, тупо пялилась на проклятый документ, пока меня не смутила и одновременно не заинтересовала его дата.
– 27 июля 2013 года. Июль. 27-ое число. Июль, шептала я, пока не выкрикнула.
– Вот ещё одно доказательство подлога! Не мог отец этот документ подписать. Мы же с ним каждый год с середины июля до середины августа где-нибудь да отдыхали.
Ну, Орлов, сволота!
Подскочила и понеслась в спальню. Там ноутбук, а в нём фотографии. Я их всегда тщательно в папки сортирую, подписываю в названии и место и время. Суну их Вадиму под нос, посмотрим, как он запоёт.