Сопроводитель
Шрифт:
Я огляделся. Сейфы взломаны, бумаги разбросаны по всему кабинету. Наверное, и ценные тоже. Телохранитель Андрей говорил только о бабках, так что, надо думать, акций и прочих векселей не брал. Ну, да мне-то какая разница?
Вдали послышался вой милицейской сирены. Чего никак не ожидал — такой вот хохмы. Кто мог посоветовать проведать коноваловский особняк в это время? Надежды на то, что легавые спешили на чью-то постороннюю дачу, было так мало, словно и вовсе не было.
И тут мне в голову пришли слова генерала о Водолазе. Темный тип. Опасный и скользкий. К тому же без сердца. Мог такой подставить подельников, чтобы сбросить ментов со
Я схватил Анну за руку и потащил за собой. Совершенно непонятный порыв, объяснимый разве с той точки зрения, что она могла рассказать ментам о моем присутствии здесь. Хотя и эта версия была притянута за уши — Анюта пребывала в состоянии, когда вряд ли соображают, кто перед вами — тень отца Гамлета или нечто долее материальное. Но об этом я почему-то не подумал.
Тащить за собой недавнюю любовницу оказалось делом нелегким. Ноги плохо слушались ее, к тому же она сопротивлялась, не желая бежать, но желая остаться. А я сомневался в своих способностях объяснить, что мертвый папка хуже, чем живой я — опять-таки по причине ее неадекватного состояния. Поэтому, когда мы выскочили — вернее, перетягивая друг друга, выползли — на общую лестницу, я понял, что так дальше продолжаться не может. Сирена ревела, причем отчетливо слышно было, что она приближается, а мы ко времени их прибытия, дай бог, только с лестницы спустимся. Если прежде, конечно, не гробанемся с нее, в пылу борьбы не удержавшись на ступеньках.
Схватив Анну в охапку, я, быстро семеня ногами, побежал вниз. Встреча с милицией в мои планы не входила, и генеральская дочь, словно поняв это, уже не мешала дрыганьем своих конечностей.
Как угорелый, я выскочил за ворота и скрылся за ближайшим углом как раз в тот момент, когда с другой стороны на финишную прямую вышла милицейская машина. Я глубоко вздохнул на бегу и поздравил себя с праздником. Все-таки не каждый день буквально в последний момент ускользаешь из цепких рук правосудия.
Но останавливаться даже не подумал. Как бы не так. Товарищи в сером, понятное дело, сначала побродят по замку, ахая, охая, записывая и фотографируя, но между ними все равно найдется какой-нибудь особо умный, который сообщит о масштабах происшествия по рации куда надо, и откуда надо сюда нашлют целую кучу машин с другими товарищами в сером. И тогда здесь случится настоящий муравейник, они начнут искать и найдут много интересного, и я не хотел, чтобы в число этого интересного входили я, Анюта и мой старенький «Мерседес».
Машину, как глубоко она не увязла, все равно придется вытаскивать. Слишком многое ее со мной роднит. Оформление на мое имя, к примеру. Или мои отпечатки пальцев, которыми напичкан салон.
Добравшись до несчастного автомобиля, я сгрузил девушку на переднее пассажирское сиденье, хоть это и было довольно неудобно, и принялся осматриваться, оценивая обстановку.
В моем распоряжении было еще с полчаса, как минимум. Как-никак, машина стояла в полутора сотнях метров от коттеджа, так что отыскать ее, при планомерном развитии сюжета, могли только прочесав все в окружности диаметром триста метров. Немалая площадь. К тому же битком забита дачными участками, улочками и закоулками.
Но время — временем, а разбазаривать его все равно не стоило. Выбраться, однако, с грядки обычным способом нечего было и пробовать — слишком рыхлая земля. Поэтому я, отыскав выломанный мной шмат забора, оторвал от него четыре штакетины и запихал под колеса гвоздями вниз. Потом подколотил их еще одной штакетиной, чтоб плотнее сидели, забрался в салон и потихоньку стал сдавать назад.
«Мерседес», почувствовав под колесами не мягкую огородную землю, а твердый и вполне солидный кусок дерева, обрадовано зажужжал и принялся сдвигаться в заданном направлении — благо, был полноприводным. Правда, покупая его, я даже не подозревал, что мне это пригодится. А вот поди ж ты. Теперь оставалось только молиться, чтобы ни одна из штакетин не пошла вкось или не выскочила.
И они, знаете ли, не подвели. Второй раз вылезать из машины не пришлось. Задние колеса достигли твердого грунта сразу. Дальше, понятно, дело техники. Зацепившись двумя, я быстро освободил все четыре колеса и вздохнул с облегчением. Вся эта фигня с извлечением автомобиля из огородного плена отняла чуть больше десяти минут. Похвалить бы, да некому. Не считать же Аннушку на соседнем сиденье. Та невидящим взглядом уставилась куда-то вдаль и моего подвига, как ни жаль, не заметила.
Лихо развернувшись, я помчался в том направлении, куда уже пытался уехать с час назад. Тогда у меня, помнится, ничего не получилось. Но в этот раз играть в догонялки было не с кем. Не считать же четверки лиходеев, оставленной на растерзание ментам.
— Лишь бы мусора навстречу не попались, — выдохнул я свое самое сокровенное на данный момент желание.
Как ни странно, Анна меня услышала. Покрутила головой и глухо сказала:
— Не попадутся. К нам городские не ездят. Это же Огоньковский район.
Я растянул губы в улыбке и хлопнул руками по баранке. Это было вообще то, что доктор прописал. Городская милиция здесь, конечно, тоже побывает, но еще не скоро. Сперва свою миссию завершат местные, прибывшие из соседнего райцентра с веселым названием Огоньки. Так что я пока мог ничего не опасаться. По крайней мере, из того, что связано с событиями в коноваловском особняке.
17
Сказать, что Пипус был недоволен — это ничего не сказать. Оно и понятно — кому понравится, когда в его дом посреди ночи вламываются с полуголой, к тому же только что изнасилованной девицей. Даже известие о недавней кончине ее отца заинтересовало Соломона не сильно. Человеческого сострадания в нем не было ни на грош, и он не скрывал этого — больное сердце не позволяло сопереживать. Поэтому долго таращил на меня глаза и в разных выражениях — и, кажется, даже на разных языках — яростно доказывал, что я дурак. Но я был в таком состоянии — невыспанном и утомленном, — что толком его аргументов не запомнил. Пожалуй, кроме одного, выдвинутого после того, как я, зевнув, заметил:
— Мы же с тобой теперь партнеры, Соломон. Мы с тобой в одной упряжке, и нам надо бежать в одну сторону. Сам говорил. Вот я и подумал, что смогу рассчитывать на помощь.
— Мы, конечно, в одной упряжке, Мойша, но ведь я тебе уже помог, нет? Я тебе денег дал, я тебе адреса дал, но я не обещал тебе, что буду давать постель разным шлюхам. Я сплю по ночам, Мойша, а не вывешиваю над дверью красный фонарь. Мне ее, конечно, жутко жалко — год назад лишилась мамы, нынче — папы и невинности, но, я дико извиняюсь, она мне здесь нужна, как карбюратор на велосипед. Я тебя, как партнер партнера прошу, Мойша: забирай ты эту шиксу из моего дома, да уматывай куда-нибудь. Завтра приезжай и мы поговорим с тобой об эту тему и обо все другие темы. Если хочешь кого-нибудь привезти, то привези лучше Валентину Сутягину.