Сорок бочек арестантов

Коциевский Алексей

Небесные сферы закружились вокруг меня, тихонько позвякивая

звездами, как чешская люстра во время землетрясения.

Из «Смольного» я вышла другим человеком. Я видела вокруг себя другой мир - мир, в котором акации на Франца Меринга признавали во мне свою - человека, причастного к тайне. Дома, машины, грудные дети в колясках, колченогие собачки, выводящие на прогулку своих пенсионеров - все искоса бросали на меня мгновенный взгляд - «она знает» - и снова приобретали непроницаемый вид. Меня приняли в заговор, я была своя.