Сорок Девятый
Шрифт:
Я едва не рассмеялся. Значит, я не умру. Во всяком случае, не сейчас, не сию минуту.
Потом я сообразил, что без топлива ВДР-49 не сможет двигаться, а еще через несколько часов он останется и без электричества. Значит, я все-таки умру, только процесс этот растянется на несколько дней, может быть — недель.
— Пошли сигнал бедствия. На всех частотах! — скомандовал я компьютеру, хотя и знал, что пользы от этого будет немного. Пока в Поясе шла война, компания предпочитала не рисковать, посылая спасательные команды на поиски терпящих бедствие водовозок. Это было слишком дорого и опасно. Противная сторона могла использовать подбитый корабль в качестве приманки, расстреливая из засады спешащие на выручку суда. Я, во
— Есть сигнал бедствия на всех частотах, — подтвердил Сорок Девятый и, прежде чем я успел сказать что-то еще, добавил: — Генератор не действует, сэр. Заряд аккумуляторных батарей уменьшается.
— Можно подумать, я этого не знаю.
— В моем программном обеспечении имеются ограничения…
— Касающиеся резервных источников питания?
— Да, сэр.
Тут я вспомнил, как велел Сорок Девятому перестать напоминать мне о необходимости ремонта солнечных батарей.
— Отменить ограничение, — скомандовал я самым авторитетным тоном, какой мне только удалось придать собственному голосу.
— Необходимо развернуть и активировать солнечные батареи, сэр, — немедленно отозвался Сорок Девятый. Голос его звучал просто дьявольски спокойно. — В противном случае бортовые системы скоро останутся без электропитания.
— Как скоро? — уточнил я.
Для ответа Сорок Девятому понадобилось несколько секунд. Казалось, будто он уже умирает, и я едва не запаниковал.
— Заряда батарей хватит на четырнадцать часов и двадцать девять минут. Сэр…
Надевать скафандр мне было не нужно, поэтому я встал с кресла и двинулся к воздушному шлюзу. Проклятые солнечные батареи!.. Если они не заработают, мне конец. Я отлично это понимал, и — можете мне поверить! — мысль о смерти заставила меня взять себя в руки и сосредоточиться. В критических ситуациях кнут всегда помогает лучше пряника.
Впрочем, стоящая передо мной задача оставалась очень и очень непростой. На протяжении нескольких часов, стоя по колено в собственном поту, который буквально плескался в сапогах скафандра, я как одержимый боролся с замерзшими сервоприводами солнечных батарей. Ремонтные роботы ничем не могли мне помочь — в ответ на мои команды они только беспомощно пищали, но не двигались с места.
В конце концов мне все же удалось развернуть одну солнечную батарею почти до половины, после чего я был вынужден возвратиться в корабль. От недавно пережитого страха и усталости перед глазами у меня все плыло, а руки тряслись и отказывались служить, так что продолжить работу я не смог бы при всем желании.
Когда я ввалился в капсулу, мне едва хватило сил, чтобы содрать с себя скафандр и завалиться на койку.
Проснувшись несколько часов спустя, я почувствовал зверский голод. Кроме того, от меня воняло, как из выгребной ямы, поэтому я сбросил белье на пол и нырнул в душ.
Обратно я выскочил с еще большей прытью; вода оказалась ледяной.
— Почему нет горячей воды? — крикнул я.
— Включен режим экономии электроэнергии, — отозвался через интерком Сорок Девятый. — Это необходимая мера, так как единственная солнечная батарея работает примерно на тридцать процентов расчетной мощности.
— Подогрей чертову воду, — буркнул я. — Экономить начнешь, после того как я помоюсь.
— Слушаюсь, сэр. — В голосе Сорок Девятого явно прозвучало осуждение, но мне было наплевать.
Наскоро перекусив, я отправился на мостик и вызвал на дисплей навигационную программу, чтобы выяснить, где мы находимся и куда направляемся. Новости оказались неутешительными. Сорок Девятый дрейфовал в космосе, продолжая удаляться от Весты. Не имея возможности
— Через восемь месяцев мы приблизимся к Церере, сэр, — сообщил компьютер. Честное слово, он пытался меня утешить!
— Что значит — приблизимся? — спросил я. — Насколько? На ответ Сорок Девятому понадобилось несколько секунд.
— Точка минимального подхода будет удалена от поверхности планеты на семь миллионов четыреста пятьдесят тысяч сто шестьдесят шесть километров, — доложил он.
Прекрасно. Насколько я знал, вокруг Цереры вращалась огромная жилая станция, построенная независимыми старателями, известными как «скальные крысы». Пираты тоже частенько использовали Цереру в качестве безопасной гавани для своих судов. Некоторые из них были не прочь подработать и как спасатели — особенно если натыкались на брошенный корабль. Я, однако, сомневался, что кто-то из местных жителей бросится к нам на выручку — все-таки Сорок Девятый должен был пройти слишком далеко от Цереры, чтобы игра стоила свеч. Кроме того, спасатели теряли право на удержание спасенного имущества в случае, если на борту находились живые члены экипажа — так гласил закон. Однако головорезам с Цереры ничего не стоило превратить живых членов экипажа в мертвых, а меня это, понятно, не совсем устраивало.
— Короче говоря, куда ни кинь, всюду клин, — резюмировал я.
— Это… фразеологический оборот, сэр?.. — осведомился Сорок Девятый после небольшой паузы, которую я бы назвал задумчивой.
— Что ты можешь знать о фразеологических оборотах? — удивился я.
— В моей памяти хранится несколько словарей, два тезауруса и три сборника самых известных цитат. Не хотите ли прослушать несколько высказываний сэра Уинстона Черчилля?
— Нет, спасибо, — коротко ответил я. Я был слишком подавлен, чтобы разгневаться. Да что там говорить — я был просто напуган, напуган до чертиков!
Наш дрейф продолжался. Каждый день я отправлялся на битву с упрямыми, как мулы, солнечными батареями и тупыми ремонтными роботами. Собственно говоря, на приведение этих последних в рабочее состояние я тратил времени больше, чем на что-либо другое. Солнечные батареи замерзли основательно, и мне приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы развернуть хотя бы одну секцию. Сорок Девятый тоже трудился изо всех сил, изыскивая все новые и новые способы экономии электроэнергии. В первую очередь, она была необходима для установок регенерации воды и рекондиционирования воздуха, однако вскоре я обнаружил, что компьютер начал выключать их через каждый час. Какое-то время все шло нормально, но потом мне начало казаться, что от воды пахнет мочой. Возможно, это просто сработало мое воображение, но вот качество воздуха ощутимо ухудшилось. Содержание углекислого газа в нем росло так быстро, что я начинал кашлять и задыхаться. Удушье проходило, только когда поглотители углекислоты включались снова, но проходил час, и все повторялось.
Я спал, когда Сорок Девятый включил тревожную сирену. Вскочив, я кое-как продрал глаза и заорал:
— В чем дело?! Что опять стряслось?!
— Установка рекондиционирования воздуха не запускается после очередного отключения, сэр… — пробормотал Сорок Девятый таким тоном, словно это была его вина.
Проклиная все на свете, я влез в свой вонючий скафандр, вышел из капсулы и проник в отсек, где находилось соответствующее оборудование. Свет здесь, разумеется, не горел, и в лучах единственной лампочки у меня на шлеме трюм был похож на какие-то механистические джунгли. Во внешнем корпусе зияли огромные дыры, прорубленные пиратскими лазерами, и сквозь них внутрь заглядывали далекие звезды.