Шрифт:
Николай ПЛИСКО
Сорок дней, сорок ночей
В Барятинском районе Калужской области, поблизости от деревни Зайцева Гора, высится памятник воинам 50-й армии, павшим в боях с фашистами. Километрах в полутора от монумента видна гигантская воронка. Склоны ее оплыли, поросли деревьями и кустарником. Но и сегодня диаметр воронки превышает 70 метров. Рядом - остатки траншей, кое-где можно наткнутьсн на проржавевшие кусни колючей проволоки. Все это - следы одной уникальной операции советских саперов, проведенной в годы Великой Отечественной. Вот что произошло здесь в начале осени 1942 года.
ЗАБОТЫ ГЕНЕРАЛА БОЛДИНА
Командующий 50-й армией генераллейтенант И. В. Болдин всматривался в разложенную на столе топографическую карту. Уже несколько недель линия фронта на карте не изменяла своего положения. Все попытки продвинуться вперед успеха не принесли. Взгляд генерала задержался в том месте на карте, где линия фронта вклинивалась в нашу оборону, как бы огибая возвышенность с отметкой "269,8". Называемая местными жителями Зайцевой Горой, эта небольшая возвышенность оказалась крепким орешком для наших войск. Немцы сильно укрепили ее, опоясав траншеями, упрятав орудия и пулеметы в железобетонные ДОТы, окружив многими рядами колючей проволоки с пропущенным по ней электрическим током. Кроме всего этого, высоту окружали многослойные минные поля. На вершине фашисты
ПОДГОТОВКА
Командиры частей получили приказ подобрать солдат из бывших шахтеров и направить их в распоряжение майора Максимцова. Из них составили отдельный инженерный взвод, командиром которого назначили молодого лейтенанта Владимира Новикова. Пока комплектовался взвод, майор Максимцов тщательно изучал вражескую оборону. В качестве исходной точки подкопа Максимцов выбрал траншею, находившуюся метров в сорока от переднего края противника. Двое суток провел в ней майор, нанося на схему расположение укрепленных точек. Вражеские снайперы и минометчики буквально не давали поднять головы над бруствером. К тому же противник заметил пристальное изучение своей обороны и открыл по наблюдателю минометный огонь. Осколком одной из мин майора ранило в лицо. Ранение было легким, повязку сняли через два дня. Выйдя из медсанбата, майор Максимцов вручил генерал-лейтенанту Болдину схему и полные расчеты будущего подкопа. Среди сорока трех бойцов отдельного взвода были люди разных национальностей. Рядом с молодым шахтером Александром Сушко стоял в строю повозочный Давид Барашвили - Додик, как называли его во взводе. Надев на ноги лошади собственноручно сшитые брезентовые чулки, он доставлял на телеге в район подкопа сотни деревянных крепей, вывозил грунт. Повар Алексей Сидоренко до войны работал в крупном совхозе. Были во взводе и свои плотники, землекопы, слесари. Майор Максимцов объяснил бойцам задачу, показал схему. Работа предстояла трудная, и майор ждал, что скажут опытные горняки, такие, как Сушко или Стовбун. Старый донецкий проходчик Николай Стовбун, которого за возраст и солидность во взводе звали "батей", по привычке прикрыв ладонью пышные усы, ответил за всех: - Мы люди рабочие. Шахта для нас - что дом родной. Сделаем под тот копер - он указал рукой на высоту, занятую фашистами, - такой подкоп, что комар носа не подточит. Так что тех фрицев на горе считайте покойниками... Работы начали глубокой ночью 25 августа 1942 года... Саперными лопатками острожно сняли верхний слой дерна и уложили его в виде невысокой стенки, направленной в сторону немцев. Издали это создавало впечатление бруствера окопа. Затем стали рыть вертикальный колодец. Стенки его укрепляли бревнами - их обтесывали и подгоняли плотники, находившиеся в небольшой рощице, в тылу. Ночью Давид Барашвили подвез их почти к самой передовой траншее. Работа шла быстро и тихо. К утру уже был готов аккуратный колодец глубиной шесть метров. И, как у настоящего колодца, его стенки были надежно закреплены бревнами. - Достаточно, - определил командир взвода лейтенант В. Новиков. Он спустился на дно колодца и финкой начертил на одной из стен контуры будущего туннеля. Высота его составила 110 сантиметров, ширина - 70. Первым за лопату взялся Николай Стовбун. Заботливо отточенная старшиною Башиловым лопатка врезалась в грунт. Приближающийся рассвет торопил, но грунт - смесь глины с галькой, поддавался с трудом. За четыре часа напряженной работы удалось пройти всего четыре метра. Работу решили вести посменно, днем и ночью. ...Все длиннее становился туннель, все труднее было относить выбранный грунт к колодцу. Изобретательный В. Новиков предложил применить тачку. Но обычная тачка на одном колесе не прошла бы в узком лазе. По чертежу лейтенанта плотники изготовили что-то вроде ящика на маленьких колесах. В забое постоянно находились три человека. Один из них осторожно выбирал грунт и крепил галерею деревянными рамами, второй наполнял тачку и, двигаясь на четвереньках, отвозил ее к колодцу, третий - засыпал грунт в бадью. Когда-то, во время Крымской войны в прошлом веке, так - тихой сапой - вели минные галереи российские саперы при обороне Севастополя. Четыре человека наверху поднимали бадью и высыпали грунт в траншею. Однако через несколько дней земли, извлеченной из колодца, стало так много, что в траншее она уже не помещалась. Тогда решили имитировать новые ходы сообщения земляными насыпями. Часть вынутого грунта, наполнив им мешки, ездовой Барашвили отвозил в тыл. Третью неделю шла упорная, тайная работа. Подземный ход уже подобрался к линии вражеских траншей, как вдруг случилось непредвиденное. Один из молодых бойцов - бывший криворожский горняк Петр Наумов наткнулся на известняк. Сравнительно небольшой слой его выбрали быстро и, как и прежде, рассыпали вдоль фальшивых ходов сообщений. Однако качественно замаскировать его не успели - белый, он резко выделялся на еще не пожелтевшей сентябрьской траве. И, как назло, в воздухе появилась "рама" - немецкий самолет-разведчик "Фокке-Вульф 189". А еще через минуту на участок, где велся подкоп, посыпались снаряды тяжелой артиллерии. Саперы бросились в укрытие. В тот раз снаряды никого не задели, но 18 сентября немцы повторили артналет. Хотя ни один из снарядов в колодец не попал, осколками ранило двоих, а извлекавший в это время бадью с грунтом рядовой Майстренко был убит наповал. Узнав, что немцы пристрелялись к месту работ, командующий забеспокоился. Вызвав к себе майора Максимцова, он спросил: Успеем довести начатое до конца? Не помешают немцы? - Немного осталось, товарищ генерал, - ответил Максимцов, - должны успеть. - А если тяжелые снаряды попадут в галерею и завалят работающих там людей? Майор Максимцов промолчал. - Подкоп надо закончить максимально быстро, - потребовал командующий.
– В первых числах октября все должно быть готово. На всякий случай усильте охрану места работ, вам будет придан взвод тяжелых пулеметов... Видимо, немецкая "рама" не только навела своих артиллеристов на цель, но и сфотографировала район работ. Фашисты во что бы то ни стало решили выяснить, чем занимаются советские саперы в сорока метрах от их передовой траншеи. Хотя узкая полоска ничейной земли была густо затянута колючей проволокой и сплошь усыпана минами, 20 сентября немцы пошли в атаку на этом участке. Заговорили пулеметы, установленные по приказу командующего. Но слишком малое расстояние разделяло наши окопы. Толпе пьяных гитлеровцев удалось приблизиться к месту работ. Саперы взялись за оружие. Вместе с оборонявшими этот участок пехотинцами они открыли огонь по противнику. Первая группа прорвавшихся к нашим позициям фашистов была скошена огнем. Но за ней следовала вторая. В воздухе замелькали гранаты, раздались взрывы. Однако нескольким десяткам вражеских гренадеров удалось ворваться в траншею. Начался рукопашный бой. В ход пошли штыки и приклады, саперные лопатки и кирки. Прорвавшийся враг был уничтожен. С каждым днем подземный ход удлинялся. Но новые метры давались все труднее и труднее. Когда прошли пятидесятиметровую отметку, стал ощущаться острый недостаток кислорода. Одновременно в туннель начал просачиваться удушливый газ. Надо было срочно принимать меры. Перебрали несколько вариантов - все не то. Внезапно старшина Башилов вспомнил, что неподалеку, на железнодорожной станции, находится поврежденный бомбами паровоз. Решение возникло мгновенно - под вечер Башилов с триумфом доставил к месту работ трубки от паровозного котла, привез и небольшой кузнечный мех. Трубки соединили гофрированными шлангами от поврежденных противогазов, подсоединили кузнечный мех. Получилась своего рода вентиляционная установка. Когда качали мех, по трубкам в туннель шел свежий воздух. Хоть и примитивное приспособление, но и оно заметно облегчило труд саперов. Едва справились с газами, как случилась новая беда. 25 сентября Стовбун выскочил из шахты и тревожно сообщил Новикову: - Товарищ лейтенант - плывун! Новиков спустился в туннель. Мелкий, сыпучий песок заполнял его до половины высоты. Стоило чуть тронуть его лопаткой, как все новые порции с тихим шорохом заполняли подкоп. - Попробуйте выбрать, - приказал лейтенант Новиков. Несколько часов отвозили тачку за тачкой, но поток песка не уменьшался. Под землей образовалась уже довольно большая выемка. Это было опасно. Точно над этим местом на поверхности у немцев было гнездо тяжелого пулемета. Во время стрельбы, от сотрясения почвы, выемка все больше увеличивалась. И в конце концов мог возникнуть провал. Фашисты обнаружат подкоп, и все пойдет насмарку, весь труд, все жертвы окажутся напрасными. После короткого совещания решили заложить выемку мешками с землей, оставив, правда, пространство для взрывчатки. Затем, отступив на несколько метров назад, начали проходку двух новых ходов - вправо и влево от основного. Их длину довели до 15 метров. Майор Максимцов спустился в туннель и осмотрел их. - Пожалуй, достаточно, - задумчиво произнес он, поднявшись на поверхность.
– Будем заносить тол.
ВЗРЫВ
В ту ночь луны на небе не было. Пользуясь темнотой, Барашвили в несколько приемов привез взрывчатку. Бруски тола в деревянных ящиках осторожно спускали в шахту, укладывали в тачку и везли к минной камере. К утру в обеих камерах находилось около 9 тонн взрывчатых веществ. Критически осмотрев пирамиду ящиков, Максимцов определил - мало. Оставив лейтенанта Новикова и еще двух саперов монтировать проводку электрозапалов, майор поспешил к телефону. Командующий, узнав о нехватке тола, приказал подвезти противотанковые мины. Они представляли собой деревянные ящики, залитые расплавленным толом. Сверху помещалась металлическая тарелка взрывателя. Мины освобождали от деревянных оболочек, и компактные семикилограммовые кирпичи тола укладывали рядом со взрывчаткой. Максимцов с блокнотом в руках отмечал каждый внесенный в туннель ящик. Когда принесли последний, майор подвел итог - в трех минных камерах было почти 20 тонн тола. К этому времени лейтенант Новиков с бойцами почти завершил монтаж проводки, на всякий случай положив и дублирующую линию из детонирующего шнура. Электрическую цепь проверили и с максимальной осторожностью стали закладывать взрыватели. Их тоже продублировали. ...И снова потянулись мешки с землей - но уже в подкоп. Их укладывали плотными рядами, чтобы взрыв не "выстрелил" через туннель, а был направлен точно вверх. Когда "забивка" ствола завершилась, все ушли, оставив у входа в колодец усиленную охрану. Единственным следом проведенной работы был электрический кабель. Метрах в ста от колодца он скрывался в небольшом окопе, где установили подрывную машину и дублировавший ее аккумулятор. Для взрыва все было готово... Утром 4 октября 1942 года командир 58-й стрелковой дивизии полковник Школунович сосредоточил в тыловом лесочке несколько подразделений. В наших передовых траншеях стала накапливаться пехота. Некоторые скептически настроенные командиры послали своих саперов готовить проходы в минных полях. Напрасно Максимцов доказывал им, что взрыв откроет путь пехоте. Противник отметил необычное движение в наших траншеях и стал подтягивать резервы. Командиры частей занервничали. Некоторые даже стали обращаться к командующему с просьбой быстрее начать атаку. Но командарм не торопился. - Потерпите, - говорил он, - пусть их побольше соберется... Наконец подошел условный момент. В маленьком тесном окопчике, держась за рукоятку взрывной машинки, замер В. Е. Новиков. Рядом с ним - сержант В. Мазаев. Без одной минуты двенадцать на КП взвилась серия красных ракет - "Огонь!" Никитин резко повернул ручку, но... взрыва не последовало. Лейтенант еще и еще раз лихорадочно крутанул ручку - взрыва не было. - По линии, быстро!
– приказал майор Максимцов. Лейтенант Новиков и сержант Мазай поползли вдоль провода. - Товарищ лейтенант, обрыв, - крикнул Мазай, указывая на небольшую воронку от мины. Из нее торчали концы перебитого провода. Лейтенант Новиков быстро срастил концы. Изоленты не было, и офицер просто поднял кабель повыше, чтобы тот не касался земли. Затем малым омметром провели линию - в порядке! Саперы поползли обратно. Но немецкий снайпер заметил, как они возились у воронки. Прозвучал выстрел, и Володя Мазай схватился за пробитое плечо. Новиков подхватил его и волоком втащил в блиндаж. Над КП взвилась новая серия ракет. Лейтенант Новиков снова крутанул рукоятку подрывной машинки, и над расположением противника взметнулся земляной столб. От взрыва содрогнулось все вокруг. По земле пробежали огненные сполохи - от детонации взорвались минные поля в радиусе нескольких километров. Заграждения из колючей проволоки были сметены. В образовавшиеся проходы ринулась наша пехота. Немцы, ошеломленные взрывом, не сопротивлялись. За сорок дней сорок три бойца отдельного взвода потеряли семнадцать товарищей. Награждены были все участники операции. Пленные рассказывали потом, что взрыв уничтожил целый батальон врага более 400 человек.