Сорока
Шрифт:
— Да нет вообще-то. Я бы и замуж не вышла, если бы мы с Барсом могли жить отдельно от родителей.
— Ну а раз так, то уходи. Нечего тебе там делать.
— Сейчас? Никто не поймет, у нас же внешне все в порядке. Вот если бы раньше, когда мы скандалили, тогда бы еще ладно. Да и честно говоря, я запуталась. Даже не знаю, чего хочу. Если рассуждать грязно и цинично, то он мне не мешает. Опять же не надо искать любовника, поскольку всегда есть муж под боком. Ну и потом, вот уйду я, а где гарантии, что мне опять вот такой Барс не попадется. Так какой смысл менять шило на мыло?
— Ох, мозги у тебя окончательно набок съехали. Ты хоть понимаешь, о чем
— Не знаю, ничего не знаю. Я очень боюсь человеку боль причинить своим уходом. Я же летом об этом думала, но так и не решилась. Понимаешь, то мы с ним как кошка с собакой, а то в нем что-то такое просыпается… Даже не знаю, как сказать. Он такой милый становится, такой открытый. Рассказывает о своем детстве, об отце. Спрашивает, как у меня дела на работе, даже подбадривает иногда. И лицо как у мальчишки в этот момент. Ты бы видел, как он про свою рыбалку говорит! А как он за меня один раз в метро заступился, когда ко мне какой-то пьяница докопался! И представь себе картинку, он идет ко мне, чтобы я ему посочувствовала, поговорила с ним, а я беру и говорю: «Извини, дорогой, я ухожу, потому что больше не люблю тебя». Это же предательство чистой воды!
— Ну, я бы не стал так драматизировать. Судя по тому, что ты мне рассказала, он не сильно в тебе нуждается, скорее, привык к твоему существованию. А что, я бы тоже привык: тебе готовят, стирают, гладят, сопли вытирают да еще и в сторону смотрят, когда ты налево ходишь. Поди плохо! Только твой-то интерес здесь в чем? Прости, при всем желании разглядеть не могу.
— Да, сейчас мне тоже кажется, что никакого интереса для меня в этом нет. А вернусь домой, и все начнется опять. Это не жизнь, а болото какое-то. И оно меня затянуло по самую макушку.
— Ладно, что с тобой об этом говорить. Все равно, пока сама до всего этого не дойдешь, ни на что не решишься. Только кажется мне, что недолго ты еще в своем болоте просидишь. А теперь давай о чем-нибудь приятном поговорим. Например, когда ты, поганка бледная, в лес выберешься, а?
Встреча прошла на ура. Алька рассказывал нескончаемые байки про компьютеры и начинающих пользователей, Сорока в ответ потчевала его своими редакционными розыгрышами и музыкальными сплетнями. Где-то около девяти вечера на пейджер Сороки пришло сообщение от Олега о том, что ночевать он не придет, поскольку завис на очередном дне рождения. У них с Алькой как раз закончилось пиво и встал вопрос: идти еще за пивом и пьянствовать дальше или провожать Сороку до метро? Захмелевшая Ксения махнула рукой и сказала:
— Муж где-то гуляет, а чем я хуже? Идем за пивом. Вечер продолжался.
Когда где-то во втором часу ночи Алька начал стелить постели — Сороке на кровати, а себе на раскладушке, — Ксения уже изрядно набралась. Она смотрела на гибкую фигуру Григория, которую не портил даже намечающийся животик — беда всех любителей пива и программистов, и думала про себя: а почему бы и нет? Она встала, слегка покачнулась, но удержалась на ногах, подошла к Альке и обняла его за плечи.
— Мать, ты чего?
—
— Мать, кончай дурить, не смешно ей-богу!
— Почему дурить? Мне хорошо, а может быть еще лучше…
— Нет, так не пойдет. Прости, дорогая, но когда я сплю с женщиной в первый раз, она должна быть трезвой, чтобы впоследствии не возникало никаких вопросов. Кроме того, я не хочу быть тебе палочкой-выручалочкой, пока ты будешь разбираться со своим мужем. Так что извини, но нет!
— Но почему? Я что, уродина какая-нибудь?
— Кончай ерунду городить. Я не хочу, чтобы завтра тебе было стыдно за то, что ты сегодня могла бы натворить. Кроме того, для этого я тебя слишком уважаю, хотя и сам не знаю за что. И вообще, ты что, не знаешь, почему я Альдебаран? Потому что родился под знаком Овна, а мы ребята упертые. Как скажем, так и будет. Так что решено — нет.
И Алька уложил Сороку на кровать, укрыл одеялом, а сам выключил свет и растянулся на раскладушке. «Ну и подумаешь, не очень-то и хотелось», — хмыкнула про себя Сорока и отключилась.
Наутро, проснувшись и вспомнив, где она находится и что происходило вчера, у Сороки было одно-единственное желание — бежать со стыда куда подальше. Умница Алька быстро разъяснил ей, что ничего криминального в том, что Сороке спьяну захотелось чего-то большего, не видит, и вообще он никогда не запоминает, что говорят ему подвыпившие женщины. Так что ничего страшного не произошло, и пусть Ксюха побыстрее выкинет это все из головы. Легко сказать, «выкинь из головы»! Щеки Ксении еще долго пылали предательским огнем, но Григорий уже перешел на другую тему, и Сорока убедилась, что Алька воспринимает это действительно как всего лишь забавный эпизод в их отношениях, не больше.
После встречи с Алькой она еще долго приглядывалась к Барсу, прислушивалась к себе, словно спрашивала, любит ли она его? А он ее? Безапелляционное заявление Гриши, что ей здесь больше делать нечего, не давало ей покоя. Недели через две она плюнула на это занятие и стала жить как раньше, не беспокоясь излишне по поводу своих взаимоотношений с мужем.
Вслед за зимними вьюгами и апрельскими оттепелями в город пришла стандартная московская весна. Честно говоря, Сорока за всеми своими делами прозевала ее появление и спохватилась только тогда, когда повсюду зацвели маленькие солнышки мать-и-мачехи, а она сама обнаружила, что щеголяет по улице не в дубленке и даже не в кожаной куртке, а в легкомысленной ветровке и кроссовках. Наступила пора весенних туристических слетов, и Барс, конечно, каждые выходные удирал в лес. Когда Сорока спрашивала его, хочет ли он, чтобы она пошла вместе с ним, Олег говорил, что необходимости в этом нет, поскольку он стоит со своей старой компанией, занимаются они исключительно тем, что пьют водку и поют непристойные песни, и Сороке вместе с ними будет откровенно скучно. Ксения каждый раз пристально смотрела на него, а потом, согласно кивнув, оставалась дома. В последнее время ее мучил хронический бронхит, и она уговаривала себя, что ей действительно лучше посидеть в тепле, да и белье надо постирать, и в дипломе один раздел надо бы переделать… Вот и в эти выходные она осталась одна: Барс улизнул в лес уже в пятницу вечером, когда она была на презентации очередной группы, и Сорока осталась предоставлена сама себе. Она уже предвкушала, как приготовит себе блинчики с вареньем и посмотрит любимый субботний сериал, как вдруг раздалась трель телефона. Звонила Катерина — Аляска.