Сорванная карусель
Шрифт:
Перед прикосновением Посоха Мощи были бессильны даже зачарованные доспехи Алых паладинов. Но на стальные клинки их мечей убийственная мощь Посоха не распространялась, и паладины могли сколь угодно долго отмахиваться мечами от грозных Посохов Мощи. Конечно, преимущество мага, владеющего Посохом Мощи, перед Алым Паладином было очевидно. Ведь магу было достаточно коснуться Посохом любой части тела противника, и тот тут же умирал. В то время как Алому паладину для победы непременно нужно было нанести смертельную рану и желательно не одну или отрубить магу голову, потому что под воздействием целительных заклинаний обычные раны мага затягивались прямо на глазах, а отрубленные конечности через несколько секунд срастались вновь. И всё же Алые паладины
Меч Стуба с Посохом Наза переплелись и закружились стремительном танце.
Маг оказался на диво хорошим фехтовальщиком. Впрочем, Посох его, как он ни старался, неизменно натыкался на отточенную сталь Алого паладина, в то время как мечу за первую минута поединка удалось нанести хозяину Посоха с добрую дюжину неглубоких царапин. Крохотные ранки тут же затянулись, но дыры в плаще остались.
На восьмой минуте поединка, когда плащ, рубашка и даже штаны Наза превратились буквально в изодранные лохмотья, Стубу удалось-таки подловить противника на ложном замахе и ловким движением изящно закрутить и выбить смертоносный Посох у него из руки. Вот и всё, по сути дело было сделано, оставалось лишь добить мага, пока тот не успел сотворить новый Посох Мощи.
Обезоруженный Наз растерянно попятился. Стуб бросился на него, как коршун, и практически без замаха вонзил свой меч точно под левую грудь мага.
И тут произошло нечто невероятное, немыслимое и непонятное!
За доли секунды изодранный плащ затаившего дыхание в ожидании неминуемой гибели мага вдруг из красного превратился в черный. Меч легко вспорол дорогую ткань плаща и плавно вошел в нежную человеческую плоть…
Жуткая боль в левом боку вынудила Стуба разжать пальцы и выпустить оружие. Но он так и не успел поднести руку к страшной ране. Смерть наступила практически мгновенно.
Последним, что Алый паладин увидел и услышал в мире живых — были полные недоумения и откровенного ужаса глаза возвышающегося над ним живого, невредимого мага и жуткий, неестественный, МЕРТВЫЙ смех, загадочным образом вырывающийся из-за плотно сжатых губ Высшего.
* * *
Наблюдавший за поединком со стороны Еж-Кремп так толком и не понял, что произошло. Секунду назад Стуб нанес Назy казалось бы верный, смертоносный удар, нанес очень быстро, неотвратимо быстро. Но, вопреки логике и здравому смыслу, в итоге, именно Алый паладин почему-то упал, а из его рассечённой груди ударил фонтан крови.
Возвышаясь над коченеющим трупом врага, Наз каким-то непривычно отчуждённым голосом пробурчал себе под нос странную фразу: «Ты великий воин, но Повелителя Грёз погубить невозможно». Несуразица какая-то. Впрочем, это вполне могла быть концовка какого-нибудь недоступного пониманию Кремпа высшего заклинания.
Еще Кремпу почудилось, что красный плащ Высшего вдруг на несколько мгновений почернел. Конечно он запросто мог ошибиться, ведь заливавший деревню мерзкий зелёный свет ужасно искажал цвета. Красный плащ от чёрного при таком освещении отличить было очень не просто. И все же Кремпу показалось, что на считанные мгновения плащ поменял свой цвет.
Глава 5
В эту ночь Наз блестяще справился с двумя из трёх наказов Заветного листочка. Он отыскал Алого паладина и пролил его кровь. Лишь сорвать Лепесток, по сути ставший его законной добычей, у него с первого раза не вышло.
Девушке удалось сбежать в лес, а посланные по её следу оборотни сгинули без следа. Невероятно, но шестнадцатилетняя дочь Алого паладина каким-то образом смогла избавиться от ужасных преследователей.
Неудача оборотней конечно подпортила триумф Наза, но лишь самую малость. Высший понимал, что поимка беглянки это лишь вопрос времени. Нужно затаиться и подождать — вскоре беспокойство за отца перевесит страх и осторожность, и Лепесток захочет вернуться в деревню. А на обратном пути ей не миновать гигантской ловушки,
Ловушка Наза сработала через три дня.
Как только девушка стала пленницей зачарованного им леса, Наз сразу же это почувствовал. Но у него было несколько важных утренних встреч с магами, отменить которые без объяснений он не мог. Рассудив, что никуда теперь девчонка от него не денется, Наз решил сперва спокойно завершить все намеченные на утро дела.
Окончательно освободиться Высшему удалось лишь через два часа и, не теряя больше ни минуты, он покинул замок и отправился к деревушке рода Белого Ужа.
По мере приближения к цели, у мага вдруг возникло и стало усиливаться нехорошее предчувствие, что девчонке каким-то загадочным образом удалось вырваться из его ловушки. Наз гнал от себя эту нелепую мысль, но, прибыв на место, с изумлением обнаружил, что Лепесток здесь, и впрямь, давно уже след простыл.
Отыскать место, где дочке Стуба удалось пробить брешь в высшем заклинании, Назу не составило труда. Лес здесь был, в буквальном смысле слова, разворочен: поваленные деревья (и какие деревья! — вырванные с корнем столетние дубы), раздавленные кусты, обломанные ветки. Создавалось впечатление, что здесь вместо хрупкой, одинокой девушки прорывалось с добрый десяток злобных троллей.
Свою досаду Наз выместил на бедняге Кремпе, который вместо того, чтобы сторожить зачарованный лес, мирно проспал все утро в своём тихом домике на горе и очень удивился, обнаружив при пробуждении у изголовья своей кровати перекошенное гримасой ярости лицо Высшего.
Итак, Лепесток вырвалась из ловушки и сбежала. И Наз понятия не имел, где её теперь искать. Вариантов у дочери Стуба было хоть отбавляй. Девушка могла затаиться в лесу.
Например, примкнуть к какому-нибудь лесному роду. Ведь кроме рода Белого Ужа их на острове Розы было ещё более трёхсот — попробуй, отыщи в каком, а молодую, сильную, здоровую девушку везде приняли бы с распростёртыми объятьями. Или она могла поселиться в какой-нибудь забытой богами охотничьей избушке, где-нибудь в непроходимой глуши, и стать отшельницей — по заверениям Кремпа дочка Стуба в лесу легко смогла бы себя прокормить, она умела охотиться, ловить рыбу, знала грибные и ягодные полянки, поэтому и такой вариант нельзя было сбрасывать со счетов. Ещё Лепесток могла направиться в любой из трёх городов острова. Отыскать же её среди проживающих в них четырёх миллионов островитян и ещё доброго миллиона сменяющих друг друга приезжих с Большой Земли, было бы ой как не просто. И, наконец, четвёртый и самый неприятный для Наза вариант: девушка могла сесть на корабль и покинуть остров Розы. Этот вариант был возможен лишь при условии, что у Лепесток при себе было достаточно золота. Наз с Кремпом обнаружили в доме Стуба тайник с почти тремя сотнями золотых колец, из чего сделали вывод, что Алый паладин был весьма состоятельным человеком. Оставалось только надеяться, что Стуб перед тем, как отправить дочку в лес, не отсыпал ей в карман горсть-другую звонких колечек из тайника.
Хорошо ещё Назу было известно имя девушки и подробное описание её внешности — все же, как ни как, Кремп по поручению Наза чуть ли не год за ней наблюдал.
Вполне вероятно, обратись Наз за помощью к гвардейцам Алой Розы, они отыскали бы пропажу в течение месяца. Но Наз не мог позволить себе так сильно рисковать. Ведь от гвардейцев о его поисках девушки по имени Лепесток, без сомнения, тут же стало бы известно остальным Высшим магам Ордена Алой Розы. Тогда бы неминуемо всплыло, что она дочка некого Стуба, недавно без вести пропавшего островитянина из рода Белого Ужа. Потом бы всплыло, что Стуб был Алым паладином, а шаманом рода Белого Ужа последний год был друг Наза — маг Кремп… В итоге, всё это могло бы закончиться весьма неприятно — полным разоблачением Наза.