Сорвать Джекпот

Кузнецова Арина Николаевна

— Лик, я завтра на сутках в больнице, — раскинув руки на лавочке Вадим лениво следил, как Никита гоняет голубей, носясь самолетиком по дорожке парка. Сидя рядом, я вытряхивала из босоножек песок, проделав тоже самое пару минут назад с носочками и сандаликами любознательного исследователя, который взобрался на кучу, вываленного неподалеку песка. Мы и глазом не успели моргнуть, как он уже уселся сверху с довольной моськой, глядя на нас свысока. — Обычно, выходные Никитос проводит у моих родителей. Им в радость, нанякаться успевают, и от переизбытка эмоций с ума не сойти, — хмыкнул с намеком на неугомонный нрав сына, и после небольшой паузы продолжил будто через силу. — Я дежурства беру. Деньги, сама знаешь, никогда лишними не бывают.

Хочется, чтобы хватало не только на насущные нужды, но и Никитосу на всякие «плюшки», — невесело усмехнулся. — Юлька исправно переводит алименты, хотя я не подавал. Платный садик и занятия, считай она оплачивает…Но у нас то сандалии малы, то няню приходится дергать, а если вдруг болеет, то вообще бюджет в трубу вылетает. А у меня отпуск в октябре, я планировал с ним на море смотаться, — выпрямляется и смотрит на меня испытывающе, словно задавая немой вопрос: ты понимаешь во что ввязалась? — Как ты смотришь на то, чтобы поехать с нами?

— На Черное? — скосив на него глаза, зачем-то спросила, хотя это было неважно.

— На Красное или Средиземное, где будет приемлемый ценник.

— Я с радостью! — обрадованно часто закивала. — Я за себя заплачу, — понимаю, что ляпнула что-то не то, когда он прищуривается.

— Ты уж совсем-то меня в нищеброды не записывай, — игриво толкает бедром мою ногу. Я, конечно, не Рокфеллер, но могу позволить себе свадебное путешествие в отель с детской анимацией, — подмигивает весело. — Сбагрим Никитоса в детский клуб, и будем валяться…, - мечтательно прикрыл глаза и медленно вдохнул… — Короче, будем где-нибудь валяться…

Мне сначала представляется, кровать с белыми простынями, потом шезлонг на берегу моря с мелким песком, а потом джакузи, что было у меня в номере. Больше похожее на мини бассейн.

— В воскресенье я отосплюсь, и вечером поеду Никиту забирать. Если ты от нас не устала, поедешь со мной?

— К твоим родителям? — ошарашенно посмотрела на него, замерев с босоножкой в руках. — Ты что им уже рассказал?

— А чего тянуть? — пожимает плечами, вынимая из моих рук обувку. Стучит о свое колено, проводит ладонью, по внутренней части подошвы, дует внутрь и подает мне обратно. — Познакомишься. Никитос все равно про тебя донесет.

15

— Я поеду с тобой, только может давай отложим знакомство с родителями … я могу в машине подождать, — стараясь скрыть панику, наклоняюсь, надеваю босоножку. — Мне кажется, будет лучше, если ты сначала им все объяснишь.

— Я взрослый мужик, Лик. И никому ничего объяснять не собираюсь.

— И что ты им скажешь?

— Правду! Что собираюсь жениться, на красивой умной женщине, которая сделала мне предложение!

Прикусывая губу, чтоб не расхохотаться смотрит с легкой издевкой. А я от неожиданности услышанного, как рыбка беззвучно открываю рот, и не знаю, куда себя деть. Закрываю лицо ладонями, пылающее, под его насмешливым взглядом, издавая страдальческий стон. Вот ведь! Конечно, такое никогда не забудешь!

— История должна быть для всех одна, — убирает мои руки от лица. — Грязные же, держи салфетку, — протягивает упаковку. — Ты в меня влюблена без памяти, я от тебя без ума. Никитос со мной солидарен. Что? — ловит мой недоверчивый взгляд. — Ты ему нравишься. Мы с тобой дозрели до того, чтобы ежедневно засыпать и просыпаться в одной кровати. Хотим жить вместе долгие-долгие годы, состариться и умереть в один день. Поэтому решили расписаться. Возражения?

— Звучит категорично, как вердикт. Весьма убедительно подействует на желающих поспорить, — пихаю его локтем в бок, вытирая ладони.

— Ну так я давно не мальчик, а муж, — подмигивает мне. — Мне, в мои тридцать два положено уметь убедительно врать. Но делаю я это крайне редко, исключительно из добрых побуждений.

— Если честно, я боюсь.

— Не бойся. Я не оставлю тебя им на растерзание. Зубами, как раз-таки они вцепятся в меня,

если буду скрытничать. Так что, Лик, у тебя есть сутки, чтобы настроиться, — ободряюще прижал меня к своему плечу, и поцеловал в макушку. Воспользовавшись моментом, я уткнулась носом ему в ямочку между ключицами. Зажмурилась и глубоко вдохнула. Как же от него офигительно пахло… чем-то терпким, с нотками трав и его собственным запахом. Головокружительная смесь, пробравшаяся мне под кожу и заставляющая сердце забиться быстрее.

Уже неделю мы гуляли по паркам и скверам, но место наших бродилок постепенно сжималось до квартала, в котором жили Муравьевы. В воскресенье, припарковав машину, Вадим достал Никите самокат, накинул на спину рюкзак и скомандовал:

— Стартуй! — придержал ему калитку.

Ловко оттолкнувшись ногой, Никита умчался за огороженную забором территорию школьного двора, оглядываясь на нас.

— Ну как, не скучно тебе с нами? — подождал, когда пройду и я.

— Нет, с вами весело!

Меня никогда не одаривали огурцами и помидорами! А еще желтыми сливами и белой смородиной, которых нам с собой надавала обалдевшая от новости сына о свадьбе мама Вадима. Оказалось, что родители моего будущего мужа, летом живут на благоустроенной даче в пригороде, куда мы и отправились забирать Никиту. Отец Вадима, встретивший нас в растянутых трениках и поношенной футболке с внуком на руках, отвесил шутливого леща нерадивому, с его точки зрения, отпрыску, за то, что, не предупредил о визите невестки. Нас накормили вкуснючей молодой картошкой с мясом, салатом из мясистых помидоров, напоили чаем с малиновым вареньем. А потом, Никита, который все время вертелся за столом в открытой деревянной беседке на моих коленках, утащил меня вглубь участка хвалиться дедовой баней. Добротным срубом из мощных бревен, возвышающимся над гладью озера. Родители Вадима проводили нас до машины, и на прощанье мы все обнялись, пообещав как-нибудь приехать на баньку, да и просто отдохнуть от городской суеты.

— Тогда не отставай! Никитос у нас, тот еще шумахер!

Поравнявшись, Вадим взял меня за руку, потянув за собой.

И это его «у нас», и ощущение своей ладони в его, теплом разлилось по всему телу. Я чувствовала себя окрыленной. Мне казалось, что я лечу, а не бегу, когда мы припустили со всех ног, потому что, наш гонщик скрылся за поворотом. Остановившись около развалившегося на солнышке уличного кота, Никита повис подбородком на ручке самоката и внимательно наблюдал, как тот вылизывает шерсть.

— Я его не трогал, — отчитался отцу.

— Молодец, мы с тобой говорили, что чужих животных трогать нельзя, это может быть опасно. Они могут оцарапать или укусить. И потом придется делать уколы.

— Давай покормим, — просительно смотрит на отца.

И под мой вопросительный взгляд, Вадим скидывает рюкзак и достает из него завязанный на узел полиэтиленовый пакет с сухим кормом.

— А что у тебя там еще есть? — мои глаза округляются от удивления.

— Много всего, — с улыбкой пожимает плечами, развязывая пакет и протягивая его сыну. — Ты ведь, заметила, у нас, что не день, то катастрофа небольшая. То в туалет приспичит, то шмякнется, а то ноги промочит. Вот и таскаю с собой набор спасателя, ну и по мелочи, — мелки, машинки, фрисби… — демонстрирует мне синюю летающую тарелку. — Ну, а коты с собаками это святое…да Никит?

Подмигивает сыну, когда тот присев на корточки высыпает из ладошки перед мохнатой мордой горсточку корма.

— Ну все пойдем, не будем его смущать, — убрав пакет, обратно накидывает рюкзак снова себе на плечи и берет меня за руку пропуская пальцы между своих. — Если мы будем останавливаться рядом с каждым котом, на перегонки гонять будет не с кем. Дети разойдутся по домам, смотреть спокойной ночи.

— До завтра! — Никита поднимается с корточек, машет коту на прощанье.

— Вот так и живем! — беспомощно развел руки в стороны Вадим, глядя на меня с улыбкой.