Sos! Мой босс кровосос!
Шрифт:
— Да ну прям все, — насмешливо бросает Даня, а затем берет мою липкую от сока ладонь. Подносит к своему рту и облизывает палец. — Я жду, Снежана.
— У меня были в детстве глисты, — насмешливое выражение лица резко меняется на озадаченное. А вот нечего пальцы чужие сосать. — Ну вы просили что-то, что знаю только я. Просто вспомнилось, когда вы мой палец облизали. Сейчас у меня ногти чистые, но вот в детстве нет. Наверное, от этого были глисты.
— У меня они тоже были. Это не в счет. Что-нибудь еще кроме глистов?
— Вши. Головные.
—
— Правильно говорить лобковые. Но вы все возвращаетесь к своим любим словам. У вас пунктик. Мне было лет семь, когда мы заразились вместе с сестрой вшами. Очень тогда голова чесалась. Прям сильно-сильно. А у еще у меня был лишай после того, как мы нашли кота.
— Глисты, вши и лишай. Ничего не забыла?
— В девять лет я попала в детскую больницу. Мама тоже болела, поэтому со мной ее не было. В палате была еще одна девочка. Нас почему-то закрыли на ночь. Дело было на праздники. Мне очень хотелось в туалет по-маленькому. Я долго терпела, но все же сдалась.
— Пф…я тоже напрудил в детстве в кровать. Правда, в лет пять, но сути это не меняет. Тоже мне интересный факт.
— Вообще-то я не прудила на кровать. Я сделала это в угол, а когда утром спросили, что это такое, я сказала, что это девочка-соседка сделала. Она была младше и мне поверили. Мне до сих пор стыдно.
— Вывод сделан, Снежана Викторовна.
— Что я плохой человек?
— Что ни во время прелюдий, ни во время секса мы говорить не будем. А то, как в том анекдоте, не встал, похихикали и баиньки.
— А еще я вспомнила. Когда мне было пятнад…
— Заткнись.
Кротов прерывает меня на полуслове и, кажется, намеренно ловит мой подбородок липкой от сока рукой. Хочу возмутиться, но здравый смысл мне машет рукой, когда Даня накрывает мои губы своими. Как только его язык врывается в мой рот, рецепторы взрываются вкусом мандарина и алкоголя. Господи, ну почему это так приятно?
Я не возмущаюсь ни тогда, когда его ладони перемещаются на мои ягодицы и сжимают их. Ни тогда, когда, оторвавшись от моих губ, он приподнимает меня и усаживает на кухонный островок. Стягивает с меня свитер, оставляя в полупрозрачной майке.
Сейчас бы лифчик не помешал. Иначе еще одно движение и я окажусь полуголой. Хотя, кажется, выгляжу я в глазах Кротова даже в майке именно так. Он неотрывно смотри на мою грудь. Несмотря на то, что на кухне жарко и мои щеки полыхаю, у меня торчат соски, как будто я побывала на холоде. Хочется взять и прикрыться руками.
— Даниил Леонидович, извините, что прерываю, — не сразу понимаю, что это не в моей голове. К Кротову действительно обращаются. Боже, какой позор. — К вам приехали гости.
— Какие гости?
— Те самые. Выйдете?
— Какие на хер гости? — раздраженно бросает он. — Сиди тут и не рыпайся, — недовольно произносит Даня, зыркнув на меня.
А затем выходит из кухни. Наспех надеваю обратно свитер и слезаю с кухонного островка. Да, что, блин, со мной происходит? Почему я вечно оказываюсь на какой-нибудь поверхности рядом с Кротовым.
Я не собиралась выходить на улицу. Кой черт меня дернул взглянуть в окно, я не знаю. Около поста охраны стоят две девушки. Кротов о чем-то говорит с ними и, кажется, выпроваживает. Когда я осознаю, что это за девицы, у меня внутри все переворачивается.
Да что ж я за дура такая? Этот идиот забыл, что намечались проститутки. А я еще чуть-чуть и лишилась бы девственности на кухонном столе. Ну ладно он, но я-то?!
Не подавай вид, что тебя это задело, кретинка. Только не подавай. Делаю глубокий вдох и принимаюсь отмывать липкие руки. А потом зачем-то наливаю водку в стакан с соком. Я никогда не пила водку. Да я вообще не пью. Но сейчас мне отчаянно хочется выпить и словить то, ради чего все пьют. Зачем? Да черт его знает.
Первый пробный глоток — очень даже приятный вкус явно за счет мандарин. А затем я выпиваю все содержимое залпом.
— Ого. Даже не знаю, радоваться или огорчаться. А не многовато ли тебе сразу? — поднимаю взгляд на подпирающего дверной проем Кротова. Давно он здесь?
— Для дочери алкоголика в самый раз. Мне нужно домой. Вызовите мне такси. Сейчас.
— Попадешь домой завтра вечером.
— А я сказала сегодня и сейчас.
— А я сказал завтра вечером. Что за психоз на ровном месте?
— У вызванных проституток спросите, — да заткнись ты, дура!
— Ясно. Не вызывал я их. Это недоразумение. Забудь. Реально херня вышла. Долго объяснять, да и ни к чему.
— Я не шучу. Мне нужно домой.
— А мне нужна ты здесь.
— Для этого есть проститутки, которые еще недалеко двинулись. Верните их, чтобы ночка была не испорчена. А я с вами трахаться не собираюсь. Так что все равно облом.
Я ожидаю какой-нибудь колкости, но не того, что этот гад начнет закладывать пельмени в пароварку. Я точно идиотка, ибо засмотрелась на эту картинку, как загипнотизированная.
Очухиваюсь только тогда, когда он в очередной раз берет меня за руку и ведет за собой. В этот момент я ощущаю разлившееся по телу тепло и какое-то странное чувство. Это действие алкоголя. Иначе я не знаю, как объяснить то, что спокойно отношусь к тому, что Кротов подталкивает меня на диван. Рядом с журнальным столиком на полу стоит моя подарочная коробка. Но он не спешит ее открывать. Вместо этого перемешивает колоду и раскладывает карты. Встань и уйди. Он ничего мне не сделает в этом случае.
Ну что я за тряпка такая? Он только что собирался трахать проституток. А я? А я сижу и как дура смотрю на карты, вместо того, чтобы встать и уйти. Когда я потеряла чувство гордости?
— Не буду я с вами играть на раздевание.
— Не бойся, я поддамся.
— И какой тогда в этом смысл?
— Люблю быть голым.
Ну это же очередной подвох, дура. И ведь ведусь. Выигрываю три раза подряд, и, кажется, пора бы остановиться ввиду того, что Кротов уже снял часы, цепочку и футболку. Но не останавливаюсь. Хотя не смотреть на его голый торс становится сложно. Только слюни бы не потекли.