Сосед

Сан Тери

– Не перетрудись там, милый! – не забыв ехидно выдать первое предложение, Березина добавила глумливое второе и, забравшись на табуретку, принялась развинчивать звонок, решив спасти уши от насилия.

Звук поворачиваемого ключа в замке стал полной неожиданностью.

Упырь преспокойно открыл дверь и дальше случилась картина Репина маслом «Мишки в лесу». Офигевшая Березина, стоящая на верхотуре с отвёрткой, и злорадно оскалившийся Кир с кровожадным видом протянувший лапы.

Раздался истошный визг. Маринка попыталась банально слинять и едва не рухнула вниз. Кир оказался проворнее: подхватил на

руки, матерясь и объявляя, что теперь она точно получит по заднице. И будет получать регулярно, если он ещё раз увидит её на любой поверхности выше полметра.

– Аааааа!!! Уиииииии!!!

– Поздняк метаться!

Березина беспомощно дрыгала руками и ногами в художественной позиции «колени - уши». Писк испуга сменил негодующий вопль праведного возмущения: до неё дошло, что упырь, сука, открыл дверь запасным ключом.

– Кострик, откуда у тебя ключи?!!

– Догадайся, кому я замок менял. Думала просто так? Наиивнаяяя... – упырь, оглянувшись по сторонам, решительно потащил жертву в направлении спальни, – Бесплатный сыр, малыш, бывает в мышеловке! – объявил, бережно приземляя добычу на кровать и, щёлкнув по носу, принялся пеленать в покрывало, ловко придерживая брыкающиеся конечности. Сбросил на пол учебные принадлежности. Пронзительный визг достиг верхних децибел, сливаясь в одно невнятное:

– Дуракидиотпуститычтотвориииииишьдебил?!! – Маринка пыталась извернуться и стукнуть, но это было, как лавину таранить.

– Наказание! – с самым страшным лицом объявил Кир, легко превращая барахтанье в трепыхание. Спеленал, запаковал в плотный свёрток и, подхватив извивающуюся гусеницу, пересадил к себе на колени, не забыв впрочем демонстративно похлопать в районе попы, – Ну чё, тёть, час расплаты... Хм, что бы сделать?

– Пусти, упырь!

– Ах, упырь... – Кир, маниакально оглянувшись, нашёл красный фломик и, сняв колпачок, с ласковой улыбкой психопата примерился к чужому лицу.

– Не смей! Не вздумай... аааааа! – не зная плакать, боятся, беситься, продолжать орать или начинать ржать, провыла Березина, отчаянно мотая головой. Но сука Костриков и не подумал остановиться, требуя, чтобы она не дёргалась. Искусство требует жертв. Он, может, всегда мечтал стяжать славу Малевича.

– ААААААААААА! Ненавижу, гад, скотина!!! Я на тебя заяву напишу! – чуть не плача, пригрозила Березина.

– Конечно, напишешь, солнышко, – упырь с наигранным умилением чмокнул в лобик и выбросил фломик, – Потом, – добил коварным соблазнительным шёпотом, сделав паузу на манер Калягина из кинофильма «Здравствуйте, я ваша тётя».

Березина очень-очень, изо всех сил пыталась не дрогнуть, устоять... перед ним. Его запахом, дыханием близких губ. Обволакивающей тёплой энергетикой. Кир с лёгким мурлыканьем потёрся об неё носом, напоминая довольного кота, не забывающего перечислять свои преступления «а Васька слушает, да ест»:

– Проникновение в чужую собственность, нападение на хозяйку квартиры, пятикратное изнасилование...

– Какое изнасилование? – икнув, спросила Березина.

– Пятикратное! – веско пояснил упырь и убедительно заверил, – Будет!

– Маловато будет! – Березина сама не знала, какой чёрт её постоянно тянет за язык. Нет, вот сидела бы смирно, строила жалобные глазки, молчала в тряпочку. Фантазия упыря богатая,

одной надписью не ограничится.

– Малыш... – взгляд Кира разрезал на части и резал сам себя: бесконечные ломтики нежности, острой тоски, собачьей грусти, – Эх, Малыш, Малыш...

Кир наклонился и поцеловал. В клочья разрывая жалкую бумажку подписанного Березиной приговора. Застыл, плавя губами, не желая отлепляться. Словно воду пил маленькими короткими глотками. И непонятно, кто из них пытался напиться больше в этот момент. Трусливо не желающий раскрываться клювик Маринки или Кирькин нежный рот, ласкающий с бережной осторожностью, плавающий на поверхности лотлинем дыхания в безнадёжной попытке найти глубину любви.

Поцелуй - соединение пульсирующих сердец в жадном соприкосновении губ. Словно что-то внутри раскрылось навстречу и смешалось, а поверхность не могла отразить и десятой части того, что оба почувствовали в этот момент. Исчезающая, тающая сладкой ватой ласка, от которой оба не могли отказаться, и продлить не могли. Хотели, а не могли.

– Как же так? – хрипло шепнул Кир, поведав тайну, желая надышать ответ в ухо.

Он заставил себя оторваться первым, и сидел так, успокаивая дыхание, не в состоянии выпрямиться и разрушить, а Маринка плыла в нём, как в уютной лодочке, и могла плыть до бесконечности. Сознание окутывало маревом покоя, а руки Кира служили парусами, заполненными ветром, и в какую бы сторону он не потянул, белобрысая сука-душа летела за ним. Кир обнял крепко-крепко. Сжал, прижав к себе, и не смеялся, не шутил, потому что рулевому было чертовски паскудно и обидно.

– Что с нами происходит? – спросил он, – Я не понимаю, Марин, – как ребёнок, у которого отобрали игрушку, наказали несправедливо и нечестно.

– Киря...

– Разве можно с такими вещами стебаться... и шутить? – тихо прогудел Кир, напоминая большой грустный домик, трансформаторную будку под дождём. Выпрямился, нежно обводя ладонью контур Маринкиного лица, любовно убирая растрёпанные прядки, – Малыш... это ведь... уёбищно...

– Кир, я не стебусь! – Маринке остро захотелось зареветь.

– Как тогда всё это понимать? – Кир всматривался в её лицо, искал ответы, но не находил. Оттого и сидел безрадостный, утратив даже тень юмора.

– Не знаю.

– А кто знает? Ты сказала, что мы - ошибка. Мы ошибка?

Маринка замотала головой, не зная, что делать. Снова начинать плакать?

– Ебанутая какая-то у нас с тобой математика получается, Березина, – с тоской протянул парень, взлохмачивая волосы, – Меня к тебе тянет, тебя ко мне тянет. Всё вроде очевидно и логично, а на выходе... хуй. Какая переменная здесь отсутствует... или, наоборот, присутствует? – он глянул остро и сделался угрюм, очевидно, уцепившись за собственные выводы.

– Кирилл... просто не могу я с тобой встречаться, понимаешь? – зря Березина призналась. Лучше бы промолчала.

– Да как скажешь, Марин. Наше дело предложить... – Кир пожал плечами и плавно перекинул кокон с Березиной на кровать, не предпринимая попыток сближения, а само это понимание без ножа резало, – Но акция закончилась, – собой парень владел гораздо лучше Маринки, и не раз это доказывал.

– Ключи верни, – пытаясь выпутаться из покрывала, попросила Березина, стараясь взять себя в руки.