Соседка

Владимир Козлов

Соседка

Стою на балконе. Двор почти не виден из-за зелени деревьев. У подъезда тормозит "форд", почти новый - лет пять максимум. Выходит Юля с пятого этажа - в коротком черном платье, с маленькой черной сумкой. Она кивает водителю, заходит в подъезд.

Я резко дергаю ручку, первая балконная дверь ударяется о вторую, дребезжит стекло. Я кричу:

– Мама, я выброшу мусор?

Мама отвечает из кухни:

– Поздно уже, двенадцатый час. Всякая шваль по улицам ходит...

– Никто там не ходит.

– Ну, как хочешь...

Щелкаю выключателем, открываю дверь в туалет, хватаю синее ведро с черной крышкой. Сую ноги в старые кеды, выскакиваю из квартиры.

Юля стоит на площадке между вторым и третьим этажом, у почтовых ящиков, курит. Я говорю:

– Привет.

– Привет.

– Сигареты есть?

– А не задрал ты уже меня, а?

– Я тебя не драл.

Она отводит ногу и бьет меня по колену. Больно. Я сжимаю зубы, морщусь, но не ору.

– Ты что - вообще?

– Что вообще?

– Ну на фига так делать?

– А на фига так говорить? Все твоей маме расскажу - и что куришь...

– А я - твоей расскажу.

– Рассказывай. Что ты ей расскажешь?

– То и расскажу. Что куришь, что это самое...

– Что "это самое"?

– Сама знаешь.

– Ничего я не знаю, ясно? Я - взрослый человек, мне в мае было восемнадцать, понятно? А ты еще пацан.

Я в шутку замахиваюсь на Юлю, она отступает.

Я спрашиваю:

– Оставишь добить?

– Держи.

Она передает мне сигарету. Фильтр - в темно-красной помаде. Я осторожно обрываю с него бумажку.

– Что, боишься заразиться?
– Юля улыбается.
– Не бойся, у меня триппера нет.

– Ничего я не боюсь, просто неприятно.

– Что неприятно?

– Помада.

– А-а. Ну ладно, я пошла. Пока.

– Пока.

Захожу в квартиру, захлопываю дверь. Мама кричит из кухни:

– Где ты так долго ходишь?

– Юльку встретил, поговорили.

– Что у вас с ней за общие интересы? Тебе четырнадцать, ей восемнадцать. Шляется где-то допоздна, потом ее на машинах привозят...

– Не на машинах, а на машине - всегда на одной.

– А какая разница?

Я ставлю ведро в туалет, выхожу на балкон. Уже совсем стемнело. Смотрю на окна Юлиной квартиры - все светятся. Они живут в двухкомнатной квартире, почти такой, как у нас, вшестером - Юля, ее брат - в шестом классе, родоки и дед с бабкой. Приехали семь лет назад из Эстонии, ее папаша и дед были военными, а потом их оттуда поперли. Когда они только приехали, Юля ходила с длинной черной косой. Это сейчас она постриглась и сделала мелирование.

*

Стоим с Юлей в подъезде. Сигарет нет. Она говорит:

– Смотри, какое загаженное стекло. Ничего через него не видно.

– Типа их кто-то моет...

– Ну я не знаю... Должны мыть - уборщицы какие-нибудь.

– Какие уборщицы? Ты видела хоть раз, чтобы подъезд убирали?

– Не-а.

– Ну вот. Взяла бы и вымыла, если не нравится, что грязное.

– Вообще, мне все равно. А если бы и ты вымыл - сидишь днями дома на каникулах. Все б тебе спасибо сказали...

Я вынимаю из кармана ключ, ковыряю зеленую стену. На ней до ремонта была надпись "Семь лет прошло, немалый срок - вставай за хеви-метал рок. Мой друг, кончай вола доить, нам без металла не прожить". Это написали друзья Дэника из сороковой квартиры. Он уже год, как в армии.

– Что ты делаешь?
– говорит Юля.
– На фига стену портить? Только ремонт сделали.

– У тебя не спросил.

– А мог бы и спросить - у старшего товарища.
– Она смеется.

Я смотрю на полоску ее загорелого живота между юбкой и кофтой. В пупке - серебряная сережка.

– От тебя воняет, ты ебалась.

– Ты что - дурной?

– Говорю - воняет.

– Не, ты что - на самом деле дурачок?

– Ты пила и ебалась, ты пьяная и оттраханная дура, ясно, кто ты?

– А ты кто? На себя посмотри. Ты еще молодо выглядишь, мальчик, ясно?

– Неясно.

– Ну, неясно, так неясно. Меня это не волнует.

Юля начинает подниматься по лестнице. Я смотрю на ее ноги.

*

Захожу в троллейбус. Сзади кто-то трогает меня за плечо. Поворачиваюсь. Юля.

– Привет. Откуда ты?

– Так. Гулял.

– И я тоже гуляла.
– Она смотрит на кабину водителя.
– Надо билетики купить.

– Забей. Уже десять часов - никаких контролеров давно нет.

– Ну, смотри. Не дай бог контролер - будешь платить за меня штраф, хорошо?

– Хорошо.

– Давай сядем - вон два места.

– Давай.

Садимся на высокое сиденье над колесом. Людей немного. Троллейбус катится мимо забора хлебозавода.

– А почему ты сегодня на троллейбусе? Всегда на машине...

Она не отвечает.

– А как его зовут?

– Кого?

– Ну, твоего парня.

– А какая разница?

– Никакой. Так просто - интересно.

– Ну, Петя его зовут.

– Петя?
– Я улыбаюсь.
– Имя такое пидарастическое.

– У тебя, можно подумать, красивое. Вова - жизнь моя херова.

Я отворачиваюсь. Впереди, через проход, лицом к нам сидят две девчонки. Одну я знаю - она в нашей школе, на класс старше меня. Волосы разобраны в четыре тонкие косички, накрашена, как обезьяна, облегающие короткие шорты, ноги белые, в комариных укусах, вертит в руках зонтик - не знает, куда деть. Вторую я не знаю. Она в белой блузке с разрезом спереди - виден черный лифчик - и короткой юбке. Сидит, широко расставив ноги. Если б сидел напротив, мог бы заглянуть ей между ног.