Соскучился по дождику
Шрифт:
Подошел Петр, поздоровался со стариком. Николай Афанасьевич отвел Петра в сторону.
— Вы, товарищ инспектор, с ним поласковее… Парень он хороший…
— Не беспокойтесь, все будет хорошо, — ответил Петр.
Из распахнутого настежь окна высунулась заведующая.
— Товарищ инспектор, Николай Афанасьевич, Володя! Идите обедать.
За обедом заведующая принялась благодарить Николая Афанасьевича, мол, если б, не он, то, может, и не сидел бы сейчас за столом Володя Прокопенко. Но старик
— Не меня надо благодарить, а вот ее…
Николай Афанасьевич похлопал по своей деревяшке. Все с любопытством повернулись к нему.
— Я вот кляну ее часто, — старик лукаво улыбался, — и за дело. А в тот день она выручила мальчишку. Находился я, устал. Ну, чувствую, шагу ступить не могу. Сел отдохнуть. Пока отдыхал, время шло. А когда вышел с базара, увидел — бежит Володя, а за ним гонится этот бандюга… Так что спасибо надо сказать моей деревяшке…
Все засмеялись. Обед прошел быстро и весело.
Старик отправился и на вокзал — проводить Володю и Петра.
Мальчишка шагал впереди и гордо нес сетку с тремя огромными арбузами.
На перроне Володька обнял Николая Афанасьевича.
— Напиши, когда приедешь, — тихо попросил старик.
В вагоне Володька с любопытством оглядывал купе. Впервые за последние месяцы он ехал с такими удобствами, а главное, с билетом.
Поезд мчался по степи. Всюду, куда ни глядел Володька, стоял в скирдах убранный хлеб.
Вот и лето прошло, пролетело. Честно говоря, он и не заметил. Все время его несло куда-то.
Ничего себе — провел каникулы, отдохнул, набрался сил.
Зато впечатлений — уйма. Порасскажешь ребятам — не поверят. Ухмыльнутся, наплел с три короба Прокопенко. Эх, ребята, хотел бы Володька присочинить, да незачем.
Над головой мальчишки мерно колыхалась сетка с арбузами. Глянет на них Володька и сразу вспомнит Николая Афанасьевича.
Рядом с Володькой сидел Петр и все время чему-то улыбался. Вот чудак!
— Вы братья? — неожиданно спросила попутчица, женщина средних лет с крашеными волосами.
— Братья, — с улыбкой подтвердил Петр.
Володька покосился на инспектора — чего тому взбрело в голову называть его братом? Петр подмигнул мальчишке, мол, не выдавай, брат.
Володька хмыкнул и уставился в окошко.
— У родных гостили, а теперь домой? — не отставала попутчица.
— Так точно, — ответил Петр. — Домой — в Гомель.
Попутчица замолкла. Но видно было, что ее так и распирало от желания поговорить с братьями.
— А вы откуда сами будете? — догадавшись о мучениях попутчицы, поинтересовался Петр и, сам того не желая, выпустил джинна из бутылки.
— Мы из Москвы, — затараторила попутчица и ткнула пальцем в верхнюю полку, где, отвернувшись лицом к стенке, то ли спал, то ли просто лежал ее муж. — Живем в Измайлове. Район, вы знаете, чудесный. Через улицу — лес, самый настоящий, ели там, березки… Правда, от центра далековато. Но рядом метро. И потом скажите на милость, что мне делать каждый день в центре, в этой сутолоке, в этом сумасшедшем доме? Нечего мне там делать…
Попутчица перевела дух, и тогда Володька поднялся:
— Я выйду…
Мальчишка прошел по коридору в тамбур, стал у двери и выглянул в окно. Поезд мчался по мосту через широкую реку.
Деловито прошагала озабоченная проводница и строго предупредила:
— Мальчик, к дверям нельзя прислоняться…
— Знаю, не маленький.
В тамбур шумно вошел Петр. Давясь от смеха, проговорил:
— Насилу вырвался, думал, уже все — погиб во цвете лет…
— А я знаю, чего вы прибежали, — ухмыльнулся Володька. — Боитесь, что я удеру.
— Не боюсь, — ответил Петр. — А если удерешь, дураком будешь…
— Это почему? — нахохлился Володька.
— Потому, что кончается на «у», — отшутился Петр.
— А почему вы ей наплели, что мы братья? — задирался Володька. — Побоялись правду сказать, что вы — милиционер и везете опасного преступника?
— Не набивай себе цену, «опасный преступник», — ушел от ответа Петр.
Он понимал, отчего такой ершистый Володька. Скоро, совсем скоро они приедут в Гомель. Как встретят Володьку дома?
— Ты Ветку знаешь? — спросил Петр.
— Знаю, — ответил Володька, и снова вспомнил Николая Афанасьевича.
— Я был в тамошней школе-интернате, — сказал Петр. — И договорился, тебя берут в 7-й класс. Сможешь часто видеться со своими — до Гомеля рукой подать.
— Нет, — покачал головой Володька, — не поеду я в Ветку. Я домой поеду.
— Но почему? — спросил Петр, хотя по тону, каким говорил Володька, понял, что не вчера пришел мальчишка к такому решению.
— Я домой поеду, — упрямо повторил Володька. — Матери одной трудно. Малые ей дают жару, да и батя… Если батя будет так закладывать, сляжет в больницу. А знаете, какой он маляр! Экстра-класса! В общем, надо ехать домой. Кончу восемь классов, пойду на завод. Буду работать и учиться.
— Тебя ребята ждут, — сказал Петр. — И Инесса Сергеевна… Приходили ко мне, спрашивали про тебя…
Володька хмыкнул и ничего не сказал.
— А я вот думаю на следующий год в педагогический поступать, — сказал Петр. — Связался вот с такими, как ты, и забросил свою механику.
— А на рыбалку ездили? — спросил Володька.
— Ездил пару раз, больше не удалось. Вот что, — решительно сказал Петр, — как доберемся домой, в тот же день махнем на рыбалку… И не уедем назад, пока не наловим по десятку язей… Договорились?