Сосновая крепость
Шрифт:
– Живой! – мама хватает меня и сжимает так сильно, что я снова начинаю кашлять. А потом реву. И мама ревёт. А папа трясёт какого-то паренька и обещает никогда не забыть, что он сделал.
Это был Ян. Это он болтался на том крокодильем матрасе. Чтобы спасти утопающего, есть буквально минута, а потом в мозге начнутся изменения.
Но Романовский успел.
А потом оказалось, что в городе Ян живёт на соседней улице. Романовский был классный. Такой парень, с которым все хотят дружить. Всегда в центре внимания. Но он тусовался со мной. Почти прописался у нас дома. Может, чувствовал ответственность. Нельзя
В какой-то момент я даже решил, что Романовский что-то вроде моего ангела-хранителя. Он никого не боялся. Всегда знал, что делать. Если нужно, дёрнет за волосы и вытащит на свет.
– Ты плывёшь куда-то конкретно или просто ищешь самое глубокое место?
Папа грёб и ответил не сразу. Взмах, свист, плеск. Взмах, свист, плеск.
– Мне тут один мужик рассказал, что у нашего берега хорошо идёт щука… – взмах, свист, плеск, – только надо ивняк обогнуть. А там, за излучиной… – взмах, свист, плеск, – есть такое течение…
– В общем, ты не знаешь.
– Нет.
Я закатил глаза. Натурально так. Картинно. Но папа не смутился. Он только делал вид, что рыбалка его волнует. На самом деле рыбалка – это его убежище, чтобы спокойно подумать. Сидишь себе в лодке, пялишься на воду и думаешь. Никто не мешает. Никому даже в голову не придёт спросить, чего ты тут сидишь. Видно же, человек рыбачит! Делом занят.
Наверное, каждому нужно такое убежище, чтобы немного побыть собой. Моё убежище – рисование, а папино – рыбалка. Всё просто.
Папа закинул удочку, а я достал блокнот. Мне не обязательно делать вид, что я люблю рыбалку. С папой комфортно молчать. Он думает о своём, я рисую. Но мы рядом.
Всё вокруг замерло. Озеро не двигалось. Папа не двигался. Небо не двигалось. Только комары чёрными пикселями перемещались по экрану реальности. И скрипел мой маркер по бумаге.
– Можно посмотреть? – папа кивнул на блокнот.
– Да. Но это так… набросок, – я протянул ему рисунок.
Папа взял скетчбук осторожно и уважительно. Мне это понравилось.
– А другие можно?
Я медленно кивнул. Ладони вспотели, а сердце ухнуло вниз и теперь болталось где-то под ногами.
Папа листал блокнот. Смотрел внимательно, с интересом. Я редко показываю рисунки, пока они не отлежатся. Есть у меня такая заморочка.
– Слушай, сын, у тебя ведь классно получается. Может, стоит серьёзней этим заняться?
– Ты думаешь? А Романовский говорит, что на скетчах далеко не уедешь. Надо рисовать комиксы.
– А ты хочешь рисовать комиксы?
– Не особо, – я пожал плечами. – Это же надо выдумывать. А мне нравится рисовать то, что есть. Но, наверное, Романовский прав. И на этом далеко не уедешь, – я ткнул пальцем в рисунок со спящим папой.
– Не слишком ли ты полагаешься на мнение Яна?
– Он обычно знает, как лучше.
– Я что-то не заметил, чтобы он сильно интересовался искусством. В твоих работах есть характер. Вот, смотри, – папа наклонился и провёл пальцем по своей нарисованной спине. – В изгибе одной линии схвачено настроение. Фигура выглядит усталой и вместе с тем расслабленной.
– Как-то я упустил момент, когда ты начал интересоваться искусством, – я вытаращился на папу, а он рассмеялся.
– Я же инженер. В линиях разбираюсь. Уж поверь. У тебя есть видение. Осталось только технику подтянуть… Подумай об этом, – поспешил он добавить, когда на моём лице мелькнуло сомнение. – Только ты один можешь знать, чего хочешь на самом деле.
Я обещал подумать.
Папа уехал. А я остался. Красить курятник. Гонять кошачьего террориста, который начал изрядно портить жизнь моим курам. Временно моим курам. Вглядываться в дождь и надеяться, что призрак утонувшего мальчика даст мне ответы. На вопросы, которые я даже и не догадывался себе задавать.
Чего же я хочу на самом деле?
Глава 6
Медовая ягода
Я как раз красил курятник, когда увидел его. А он увидел меня. Прижал уши, выгнулся дугой и метнулся к забору. Тот самый рыжий котяра с порванным ухом! Который разодрал мусорный пакет и растаскал мусор по всему участку. Который повадился гонять Валю и Галю по саду. Бедные куры, между прочим, от стресса перестали нестись. И, самое главное, поганец нагадил в мои кроссовки, которые я по глупости оставил на улице. Такое не прощают!
Я схватил веник и бросился за котом. Тот ловко вскочил на забор. Ха! Попытался вскочить. Но не рассчитал силы и плюхнулся на спину. Кто вообще сказал, что коты грациозные и ловкие? Этот больше напоминал мохнатую подушку в ошейнике. Точно! Ошейник! Значит, у поганца есть хозяева. Ха-ха, пусть теперь оплачивают мне химчистку кроссовок. Плевать, что они старые, дачные и вообще папины. Дело принципа!
Осталось только схватить кота с поличным, но тот был опытный рецидивист и на месте не стоял. Он кинулся вдоль забора. Я за ним, размахивая веником. Правда, заросли крапивы изрядно замедлили погоню. Но и тут веник пришёл на выручку. Мне пришлось буквально прометать себе путь. А вот у кота веника не было.
Но радовался я недолго. Поганец заметил спасительную дыру в заборе и со всей дури ломанулся в щель. Не тут-то было! Толстый зад застрял. Котяру настигла карма. И мой веник. Я собирался основательно выхлопать из мохнатой подушки всю дурь, как по ту сторону забора кто-то крикнул:
– Мандари-и-и-ин!
Поганец дёрнулся и заорал в ответ. Истошно так. Будто его тут режут.
– Мандари-и-и-ин! Ты где?! – снова тот же голос уже с нотками паники.
Девчонка.
Котяра начал пятиться, но ничего не вышло. Поганец заголосил ещё хлеще. От этого ора даже у меня сдали нервы.
– Да здесь он, – ответил я. – В заборе застрял.
Раздался металлический лязг, тренькнул звонок. Бросила велик на дорожку, догадался я.
– Что ты сделал с моим котом?! Если ты его обидел, я… я… я… – гневное пыхтение по ту сторону досок.
– Да чтоб ты знала, твой кот чуть не угробил моих кур! Забирай его отсюда!
Нет, ну нормально вообще!? Я ещё и виноват.